— Мне надо что-то предпринять, — говорю я, и в моем голосе звучит отчаяние.

Звуки, пробуждаемые из стен преследователем, опасно приближаются. Последний луч солнца скрылся за холмами. Кровь хлещет из ран на руке и лице.

— Чувствуешь запах? — спрашивает Джимми, подставляя лицо прохладному ветру. — Он меняется.

— Что?

Но ещё задавая свой вопрос, я ощутил запах. Свежий, бодрящий аромат, чем-то похожий на тот, что исходил от «Хендрикса», но едва уловимо отличающийся. Не совсем то ударяющее в голову благоухание, в объятиях которого я заснул всего…

— Пора идти, — говорит Джимми. Я собираюсь спросить у него, куда он уходит, но вдруг понимаю, что он имеет в виду меня, а я…

Проснулся.

Открыв глаза, я увидел перед собой стену отеля, расписанную психоделическими картинами. Стройные фигуры в кафтанах, похожие на бродяг, рассыпались по зелёному полю, усеянному белыми и желтыми цветами. Нахмурившись, я пощупал огрубевшие ткани шрама на руке. Крови нет. Только теперь я полностью очнулся от сна и уселся в просторной кровати, застеленной алым бельем. Изменение запахов, пробудившее меня, сводилось к кофе и свежему хлебу. Будильник «Хендрикса» воздействовал на обоняние. Через поляризованное стекло окна в полумрак комнаты проникал свет.

— К вам гость, — деловитым тоном произнес «Хендрикс».

— Сколько сейчас времени? — хрипло спросил я. Мне показалось, будто глотка изнутри смазана чем-то клейким.

— Поясное время десять часов шестнадцать минут. Вы проспали семь часов сорок две минуты.

— А кто пожаловал?

— Оуму Прескотт, — сказал отель. — Завтракать будете?

Встав с кровати, я направился в ванную.

— Да. Кофе с молоком, кусок хорошо прожаренной курицы и какой-нибудь фруктовый сок. Пригласите Прескотт сюда.

К тому времени, как раздался мелодичный звонок в дверь, я уже успел выйти из душа и шлёпал по полу босиком, накинув переливчатый голубой халат, отделанный золотым шитьем. Забрав завтрак из служебного люка, я взял поднос в одну руку и открыл дверь.

Оуму Прескотт оказалась высокой импозантной женщиной африканского типа, ростом сантиметра на два выше моей новой оболочки. Волосы у неё были заплетены в косички, зачесанные назад и украшенные десятками овальных разноцветных стеклянных бусинок. Щёки украшала какая-то абстрактная татуировка. Оуму Прескотт стояла на пороге, одетая в бледно-серый костюм и длинный чёрный плащ с поднятым воротником, с сомнением разглядывая меня.

— Вы мистер Ковач?

— Да, заходите. Не хотите позавтракать вместе со мной?

Я поставил поднос на незаправленную кровать.

— Нет, благодарю вас. Мистер Ковач, я представляю контору «Прескотт, Форбс и Эрнандес» и являюсь старшим юридическим поверенным Лоренса Банкрофта. Мистер Банкрофт сообщил, что…

— Да, знаю.

Я взял с подноса поджаренный до золотистой корки окорочок.

— Видите ли, мистер Ковач, у нас договоренность с Деннисом Найманом из центра хранения психической информации. Он будет ждать нас… — её взгляд на мгновение дернулся, сверяясь с часами на сетчатке глаз, — через тридцать минут.

— Понятно, — сказал я, принимаясь неторопливо жевать. — Я этого не знал.

— Я звонила, начиная с восьми утра, но отель отказывался соединить с вами.

Я улыбнулся, впиваясь зубами в цыплёнка.

— В таком случае должен сказать, вы не владеете всей информацией. Я только вчера был выгружен в новую оболочку.

Прескотт недовольно поморщилась, но профессиональное хладнокровие взяло верх.

— Что ж, значит, мы опоздаем, — сказала она. — Полагаю, вам необходимо позавтракать.

Посреди залива было холодно.

Я выбрался из автотакси на яркий солнечный свет и пронизывающий ветер. Всю ночь шёл дождь, и над островом до сих пор кружили серые кучевые облака, упрямо сопротивляющиеся попыткам свежего морского бриза разогнать их. Подняв воротник легкого пиджака, я мысленно отметил, что нужно купить одежду потеплее. Ничего серьёзного, что-нибудь длиной до середины бедра, с воротником и большими карманами, куда можно спрятать руки.

Я не мог спокойно смотреть на Прескотт, уютно укутавшуюся в теплый плащ. Изящным движением большого пальца она расплатилась с такси, и мы проводили взглядом поднимающуюся в воздух машину. Руки и лицо обдало приятным теплом из сопел турбины. Я заморгал, спасаясь от миниатюрной песчаной бури, и краем глаза увидел, как Прескотт с той же целью поднесла к лицу тонкую кисть. Такси влилось в оживленный поток машин над материком. Прескотт лаконичным жестом ткнула пальцем в здание у нас за спиной.

— Сюда.

Засунув руки в крохотные карманы пиджака, я последовал за ней. Наклоняясь вперед, чтобы справиться с дующим в лицо ветром, мы стали подниматься по извивающейся лестнице, ведущей в центр хранения психической информации «Алькатрас».

Я ожидал увидеть заведение, оборудованное самыми совершенными системами защиты, и центр «Алькатрас» меня не разочаровал. Он размещался в нескольких длинных приземистых двухэтажных блоках, напоминающих военный командный бункер, с узкими, глубоко утопленными в стены окнами. Из общей картины выбивался лишь одинокий купол на западной окраине, в котором, как я решил, находилось оборудование спутниковой связи. Все здания комплекса были сложены из бледно-серого гранита, а в окнах розовело дымчатое зеркальное стекло. Здесь не было ни голографического дисплея, ни рекламы в эфире. Вообще ничего, говорившего о том, что мы прибыли в нужное место, если не считать строгой таблички на наклонной каменной стене у входа с выгравированной лазером надписью:

Центр хранения психической информации

Хранение оцифрованного человеческого мозга

Загрузка сознания в клоны

Над табличкой чёрнел небольшой глаз автоматического охранника с двумя забранными толстой решеткой громкоговорителями по бокам. Оуму Прескотт помахала рукой, привлекая внимание.

— Добро пожаловать в центр хранения психической информации «Алькатрас», — произнёс резкий механический голос. — Пожалуйста, назовите себя до истечения пятнадцатисекундного интервала.

— Оуму Прескотт и Такеси Ковач к доктору Найману. Мы заранее договорились о встрече.

Тонкий зелёный луч сканирующего лазера обежал нас с ног до головы, после чего секция стены бесшумно скользнула на петлях назад и вниз, образуя вход внутрь. Радуясь возможности спастись от пронизывающего ветра, я торопливо шагнул в открывшуюся нишу и, ориентируясь по оранжевым огонькам указателей, пошел по короткому коридору. Прескотт замыкала шествие. Как только мы очутились в приемном помещении, массивная каменная дверь поднялась и встала на место. Безопасность на высшем уровне.