Это была одна сторона медали. Другие тенеты проклюнулись на следующее утро, после того как они приехали в поселок с Борей на «таблетке». Ночью Анатолий показал ей детскую комнату, коротко пояснил: «Вот твоя комната и кровать. Ложись здесь». Утром он помог Борису продать комбикорм: плата за проезд. А когда вернулся в дом к вечеру, нашел черноглазую в постели. Последняя не догадалась приготовить обед, растопить печь или же поджарить себе яичницу. Голодный и сердитый хозяин делал все сам, объясняя поступок девушки просто: «Устала с дороги…» На следующий день все повторилось. Неженка проснулась ближе к обеду, не заправляя постель, прошла к умывальнику и сразу села за стол. Не говоря ни слова, Анатолий молча косился на свою подопечную: посмотрим, что будет дальше. А та после долгой трапезы уселась перед зеркалом, долго рассматривая холеное лицо: не появились ли морщинки? Грязную посуду убрал Толик. А черноглазая, сожалея, что нет телевизора, прихватив с собой томик «Алой розы», завалилась назад в кровать.

В дальнейшем отношения между ними складывались следующим образом: новая соседка играла роль королевы: лежала, читала, отдыхала. Хозяин был слугой: варил, кормил, убирал, мыл. Два дня прошли однообразно, на третий Анатолий не вытерпел:

– Ты, подруга, за собой умеешь прибирать или тебе всегда нянька нужна?

– А в чем проблемы? – оторвавшись от книги, удивленно вскинула брови та.

– В том, что хоть я тебя и прикрываю, ты у меня вроде как в гостях, но и тебе шевелиться надо: в доме, кроме тебя, женщины нет.

– А что надо делать? – недовольно спросила черноглазая.

– Ну, хотя бы посуду мыть после еды. Или кушать приготовь.

Поколебавшись, девушка наконец-то встала, вышла на кухню:

– А что варить-то?

– К примеру, борщ, – вдруг вспомнив мать, цокнул языком Толя. – Все продукты есть, вон там, в столе и холодильнике. Картошка в подполе. Я пошел на базу… Поговорить кое с кем надо.

Сказал – ушел.

Ходил долго, часа четыре. Ждал, когда Вера выйдет на связь с поселком. Когда Анатолий вернулся, по кухне витал запах, напоминающий еду. На печи, действительно, булькало какое-то красное варево, напоминающее его желанное блюдо. Он с охотой налил себе полную чашку, насыпал перцу, кинул две ложки сметаны: сейчас поем! А когда поймал первую дольку свеклы, ошалело начал рыскать в чашке в поисках других продуктов. Не веря своим глазам, Анатолий бросился к кастрюле, но и там такая же ерунда: кроме очищенной и порезанной свеклы, ничего не было.

А она вышла, встала в проходе, скрестила руки на груди, как заправская хозяйка, улыбается:

– Вкусно?

– Ты что, издеваешься?

– А что? Что-то не так? Я видела, как мама в борщ свеклу кидала…

– Понятно, а бабушка в рот ложку сует, – вставая из-за стола, криво усмехнулся Анатолий.

Девушка недоуменно пожала плечами, понюхала в кастрюле, покрутила поварешкой варево и равнодушно заключила:

– Борщ как борщ. Соленый, со свеклой. Я туда даже морковки добавила.

Анатолий вдруг вспомнил, как она приготовила у Бори толченку, и понял, что девушка не издевается над ним, а правда не умеет готовить. Эта простая истина, как ромашки в январе, поставила его перед фактом: «А ты ведь, Толик, точно дурак. Мало того, что в дом убийцу приволок, так ты за ней еще и ухаживать будешь». В этот же день выяснилось, что черноглазая свята не только в этом искусстве. Выяснилось, что она не знает, как включается стиральная машина, в какую сторону по избе мести мусор, как мыть полы, и что на мебель постепенно осаживается пыль. Практические уроки по домохозяйству закончились на первом этапе, когда она, очищая картошку, порезала себе палец. Порез получился маленький, миллиметра три, как заноза, с тонкой полоской крови. Другая женщина и не заметит, заклеит лейкопластырем и будет шинковать картофель дальше. Но в данном случае Анатолий будто побывал на театральном спектакле, который могли показать лишь суперпрофессиональные, одаренные природным талантом актрисы. В ту минуту Анатолий находился на чердаке, собирая капканы для охоты. Услышав вой «пожарной машины», он едва не поседел от страха, думал, что гостья пролила на себя кастрюлю с кипятком или сломала ногу, вылезая из подполья. В долю секунды, спрыгнув с крыши, охотник нашел свою подопечную на кухне. Она, изогнувшись в невероятной позе, сидела на полу между столом и холодильником, призывая всех поселковых собак к хоровому пению. Вытянутый палец с выступившей капелькой крови завис в воздухе над ее лицом. Определив причину столь веского помешательства, Анатолий негромко ругнулся, полез назад на вышку за капканами. По всей вероятности, девушка не привыкла к подобному равнодушному отношению, тут же умолкла, но спряталась в своей комнатушке, переживая трагедию лицом в подушку.

Больше Анатолий ее не просил ни о чем. «От греха подальше, лучше будет, если сам справлюсь». Но все же убирать за собой она была обязана. «Заправь свою кровать!», «Поела – убери посуду!», «Почему твои тапочки валяются посреди комнаты?» – говорил он. Она выполняла его приказы, хотя не привыкла к этому. А поднимая с пола брошенную кофточку, со вздохом, недовольно скрипела зубами: «Зануда!»

Разговаривали они только по необходимости. Краткие предложения в несколько слов обычно заканчивались на второй секунде. Он, сказав что-то, отворачивался или уходил. Она больше молчала. Его отношение давало для черноглазой обширную пищу для размышлений. Девушка не могла понять, что Анатолий за человек, почему относится к ней равнодушно, хоть и не отказал в помощи. Да и вообще, мужик ли это? В первую ночь после приезда черноглазая ждала его, думала, придет… Толик сделал для нее многое, она должна ответить благодарностью. Пусть это выглядит романтично, в большом деревенском доме, наедине, в тишине пустых комнат, на белоснежных простынях… Она, конечно, будет набивать себе цену: «Я не такая! Я не могу просто так, без любви!» Он будет ее уговаривать, настаивать, привлекать ласками, обещаниями. Противостояние будет длиться долго, несколько часов, может, до самого утра. Потом, в изнеможении, он опустится перед ней на колени, будет целовать ее ноги, и она наконец-то сдастся, протянет ему свои руки. Так было всегда, со всеми мужчинами, которые когда-то попадались на ее пути. Ей нравилось, чтобы было так, как хотела она, а не иначе. К горячей любовной постели девушка подготовилась сразу: осталась в ночной рубашке, разметала по подушке волосы, сложила ручки на груди и стала ждать.

Ждать пришлось долго. Пока не проснулась. Оказалось, Анатолий и не думал к ней приставать и чего-то добиваться. Было одиннадцать часов, хозяин дома готовил обед. Услышав, что она зашевелилась, заглянул за шторку, с усмешкой бросил ей на одеяло трусики:

– Кошка играла по избе… Думаю, что за веревочки? Случайно не твои?

Девушка сразу же возненавидела своего благодетеля. Ох, какова была ее эмоциональная буря: «Я! Такая красивая, привлекательная, неповторимая!.. Да в городе за мной такие мужики ухлестывали!.. На машинах!.. С квартирами!.. Да мне директор завода под ноги розы бросал!.. Да меня… На руках носили! А тут какой-то козел… Даже слова хорошего не скажет. Да после этого я с ним за одним столом сидеть не буду! Сейчас же, сию минуту, уезжаю! Ухожу! Прочь, чтобы не видеть его ехидную рожу! Пусть ищет себе доярку, колхозницу!»