Успокоенная этими мыслями, я снова закрыла глаза и почти сразу уснула.

Мне снился сон: я еду по горной дороге, судя по знакам на греческом, где-то в районе Крита — единственное место, в котором я была, где говорят на языке Эллады. Спина немного гудела, кисти затекли, а в глазах появилась резь. Видимо, я проехала не одну сотню километров. Уже смеркалось, а мне ужасно хотелось есть и пить. Совершенно непонятно, почему я оказалась в незнакомой стране, одна в машине. Помимо меня, на дороге не было ни души, как будто случился массовый исход людей с острова.

Внезапно я почувствовала легкую резь в желудке, которая усиливалась с каждой минутой. Дорога была пустынная, и мне совершенно не хотелось останавливаться. Однако, судя по всему, впереди горный перевал, и мне предстоит петлять по нему не один час. Боль в животе усиливалась. Я начала шарить в сумке в поисках мобильника, чтобы понять, смогу ли вызвать помощь, если почувствую, что мне совсем плохо, но в ней вообще ничего не было. Эту новость мой мозг отказывался принять, голова закружилась, и я резко свернула на обочину. Вокруг по-прежнему не было ни одного человека.

Я распахнула дверь и почти выпрыгнула из машины. Опершись на капот, согнулась пополам и жадно вдыхала свежий воздух. Это немного успокоило меня, и спустя несколько минут я заставила себя распрямиться и попытаться понять, где я. Ни одного указателя или заправки. Просто удивительно, как можно оказаться в абсолютно пустынной местности в, казалось бы, развитой стране. Проезжаешь один город, второй, а потом будто начинается заброшенная вселенная, по которой можно ехать часами, не встречая ни людей, ни машин, ни даже животных.

Впереди я увидела маленький домик на деревянном столбике. Такие на Крите стоят почти на всем протяжении дороги в память о тех, кто разбился на опасных виражах. Я все время проезжала мимо них, но сейчас, когда оказалась всего в нескольких шагах, не удержалась и подошла вплотную. Внутри пластикового короба с красивыми резными вставками ничего не было. Даже странно. Мне рассказывали, что там должны находиться фотографии или свечи, уже не помню что, но он явно не должен быть пустым, этот домик. Я немного отодвинулась, когда вдруг заметила прямо в середине голубое свечение — еле уловимое, как пламя гаснущей свечи. Постепенно оно становилось все ярче и ярче, и я уже не могла оторвать взгляд. Оно разрасталось и заняло сначала половину, а затем и все пространство. Домик сиял глубоким голубым светом, а я стояла и просто смотрела на него, не в силах пошевелиться или хотя бы закричать. Внутри меня все бунтовало: садись в машину и уезжай, пока не поздно, но ноги стали словно ватные.

Сколько минут это продолжалось, я не знала, я просто стояла на обочине дороги и смотрела на домик. Внезапно сквозь свечение начал прорисовываться силуэт лица. Это была женщина, пожилая, с добрыми и усталыми глазами, абсолютно седая. В глубине души я все еще хотела бежать, но меня будто пригвоздило к месту, и вместо этого я жадно изучала лицо женщины. Внезапно она заговорила:

— Здравствуй, Лида! — Голос ее звучал словно издалека. Я не в силах была что-либо ответить. Пыталась повернуться или закричать, но лишь открыла рот, беззвучно хватая воздух губами. — Не бойся! — продолжал тем временем голос. — Я пришла, чтобы помочь тебе. — В ее лице было что-то отдаленно знакомое, но я никак не могла понять, что именно. — Я прекрасно знаю, что ты не любишь, когда тебе пытаются помочь, но уверена, что для меня ты сделаешь исключение.

«Это всего лишь сон», — твердила я про себя. Удивительно, но ход мысли был на удивление четким. Уже не первый раз замечаю за собой подобное в стрессовых ситуациях. Думаешь, что нужно сделать так-то и так-то, как будто ничего не происходит, но пошевелиться не можешь. Я отчетливо осознавала, что бояться нечего. В конце концов, что мне может сделать этот домик? Подняться в воздух и убить, как злую ведьму из «Волшебника Изумрудного города»? Так он слишком мал.

— Нет, домик не будет подниматься в воздух, — перебила старушка, — и, забегая вперед, скажу, что я не твоя галлюцинация, вызванная усталостью. И я не пропаду, вне зависимости от того, уедешь ты с этого места или проснешься. Нам предстоит провести некоторое время вместе. Мне очень не хотелось сразу пугать тебя наяву, тем более, у меня пока мало опыта.

В моей голове начали рисоваться забавные фразы типа «Призрак без опыта работы ищет место в чьей-то жизни», и я неожиданно для себя усмехнулась. Напряжение несколько ослабло. Я почувствовала, что могу двигаться и говорить. Первое желание было сесть в машину и уехать или хотя бы проснуться. Но я переборола его, поняв, что мне интересно, что произойдет дальше.

— Кто вы? — спросила я, нахмурившись.

— Скажем так, я твоя дальняя, давно умершая родственница. — И, немного подумав, призрак добавил: — По папиной линии. Ты никогда не знала меня, я умерла задолго до твоего рождения. В последнее время твоя судьба вызывает озабоченность там, — и призрак многозначительно поднял глаза к небу, что снова вызвало у меня усмешку. Ситуация выглядела и впрямь комично. Если рассказать кому-нибудь об этом сне, сразу же скажут, что мне пора отдыхать! — Ты не будешь возражать, если я выйду из своего укрытия?

Я только помотала головой, с интересом уставившись на нее.

Перед домиком начал вырисовываться полупрозрачный силуэт. Лицо осталось неизменным, зато появилась фигура. Женщина была чуть ниже меня и намного полнее. Ее спина изрядно прогнулась под тяжестью лет, на вид ей было хорошо за семьдесят, а может, и восемьдесят. Всегда плохо определяла возраст у женщин после пятидесяти. Голубое свечение в домике вдруг прекратилось.

— А вы умеете летать и проходить сквозь стены? — Мне показалось, что вопрос задала не я, но я понимала, что, помимо этой полупрозрачной женщины и меня, здесь никого нет.

— Ты все узнаешь, когда будешь к этому готова. Сейчас я хочу сказать только то, что скоро приду к тебе не во сне, и ты не должна меня бояться, иначе мы не сможем ничего решить, у нас слишком мало времени. Я хочу тебе добра. Меня зовут… — внезапно призрак запнулся. — Меня зовут… — призрак снова задумался. — Лия. А теперь тебе пора просыпаться.

«Господи, ну и сон мне приснился!» — пронеслось в голове, как только я открыла глаза.

— Надо поменьше смотреть телевизор перед сном, — вслух сказала я себе.

Крис тихонько посапывал у моих ног. Как бы мне хотелось хоть изредка забываться таким же безмятежным сном, чтобы проблемы отодвигались на второй план!

В последнее время меня начала раздражать эта странная привычка: говорить сама с собой. Я всегда считала, что это удел сумасшедших, в действительности же это скорее неизбежность. Почти каждому хочется слышать хоть кого-то время от времени. Иногда, когда в одиночестве меня вдруг охватывало отчаяние, я начинала набирать номера друзей, подруг, родственников — все равно кого, лишь бы эту тишину разорвал живой человеческий голос, а не звук радио или телевизора. Частенько никто не отзывался, и вот в один из дней, когда я беспомощно плакала, слушая длинные гудки, поняла, что один собеседник у меня все же есть. Когда я произнесла первую фразу, обращенную к самой себе, мой голос показался мне противоестественным, натянутым, но скоро общение с самой собой, когда никого не было рядом, стало своеобразной отдушиной. А так бывало большую часть времени.