Опа-опа!

Тили-тили скопа!

Тили-тили тесто!

Скопом на невесту!

— Ну-ка, повтори, — потребовал я, чтобы запомнить частушку. — А вот еще, — сказала Алета и вновь запела:

Опа-опа!

У монашки попа!

Оп-оп! Оп-оп!

А у дьяка телескоп!

— Где ты набралась такого? — удивился я.

— Известно — где, — засмеялась Алета. — Некоторые господа всякие глупости сочинять горазды!

— Что верно, то верно. Вот послушай, — сказал я и пропел:

А ну-ка, кони,

прибавьте жару!

Сегодня дони

дают задаром!

А вот такая се-ля-ви!

Они мечтают о любви!

— Чевой-то задаром-то? — насупилась Алета.

— Да это ж для рифмы! — ответил я и достал кошель.

По завершении еще одной любовной баталии утомленная Алета уснула на моем плече. А я с сожалением вспомнил об оставленной в крепости кофейной паре. И зачем только Жан принес ее? Впрочем, еще вопрос, увижу ли я теперь когда-нибудь остальную свою коллекцию… Дома появляться нельзя. Я совершил побег, что точно превратило меня в преступника. Смогут ли теперь помочь мне друзья? Или будут вынуждены наблюдать, как все силы столичной полиции брошены на мою поимку?

Но зато я получил два важных преимущества. Во-первых, теперь я знал, что убийца служит в драгунском полку. А во-вторых, он не убил меня по пути в крепость, что, без сомнения, входило в его планы.

Вот только какую роль играл в этой истории столичный обер-полицеймейстер? Эх, зря я ему доверился!

Швейцар не желал пускать меня. А карточкой, сообразной случаю, я конечно же не обзавелся. Приходилось рассчитывать только на глотку.

— Иди, любезный, пока у меня терпение не лопнуло, и доложи графу Александру Сергеевичу, что приехал его старый друг!

— Его сиятельство граф никого не принимают! После обеда извольте приходить, тогда и доложу!

— А я требую: сообщи немедленно Александру Сергеевичу, что прибыл гражданин Очер! Из Парижа! Счастливо избежав гильотины!

— Я позову дворецкого, — сделал уступку швейцар.

Последний оказался сговорчивей — окинул меня подозрительным взглядом, но отправился доложить. Уловка подействовала: вернувшись, дворецкий сообщил, что велено проводить меня в минералогический кабинет. Я застал Александра Сергеевича с Яковом Ивановичем Репой. Они работали с делами заключенных. После всего случившегося у меня и в мыслях не осталось подтрунивать над их занятием.

Старый граф, одетый в шелковый шлафрок, поднялся навстречу. Прищурив глаза, он осмотрел меня настороженно и перевел взгляд на дворецкого, словно полагал, что тот добыл еще какие-нибудь сведения обо мне и готов огласить их. Яков Иванович выпрямился за спиной Александра Сергеевича и взирал на меня с любопытством.

— Мосье Очер? — с сомнением спросил Александр Сергеевич, поведя разговор на французском языке. — Вы прибыли из нашего французского имения?

— Да, ваше сиятельство, — промолвил я несколько измененным голосом. — Я бы хотел поговорить с глазу на глаз. Впрочем, пусть и мосье Репа останется.

Яков Иванович вскинул брови от удивления. А старый граф подал знак дворецкому, и тот удалился. Как только дверь за слугою закрылась, я заговорил своим обычным голосом:

— Признаться, я боялся появляться на улице. Но напрасно! Мадам Шерамбо загримировала меня превосходнейшим образом, даже вас подвела проницательность!

— Кто вы? — Старый граф отступил на шаг.

— Да это же граф Воленский! — воскликнул штабс-капитан Репа.

— Андрюша?! — вскрикнул Александр Сергеевич.

— Вынужден был назваться именем, которым пользовался ваш сын во Франции, — улыбнулся я.

— Ловко! — признал старый граф. — Я был заинтригован, когда доложили, что некто Очер прибыл из Франции, да еще избежав гильотины, как сам изволил выразиться! Но так как известный нам гражданин Очер с утра отправился в министерство, спрашивается, кто же этот самозванец?

— А это Воленс-Ноленс. — Я стянул с себя парик и накладные бакенбарды.

За чашечкой кофия я поведал старому графу о ночных злоключениях.

— Эртель! Эртель! — повторял он с сомнением в голосе. — Но я знаю Федора Федоровича как человека порядочного. Не могу поверить, чтобы он оставил вас с убийцей!

— Предполагаю, Александр Сергеевич, — ответил я, — что обер-полицеймейстер находится в неведении. Наверняка в неведении. Думаю, убийца узнал о намерении Федора Федоровича перехватить меня по пути от вас и отправился с ним. Все это неважно! Самое главное — теперь я знаю, кто настоящий убийца! Всего-то и нужно — выяснить, кто сопровождал Федора Федоровича нынешней ночью!

— Поднять полковой приказ Санкт-Петербургского драгунского полка будет нетрудно, — с воодушевлением промолвил Яков Иванович.

Я взглянул на него с благодарностью. Штабс-капитан волновался за мою судьбу больше, чем давние друзья, хотя и знакомы мы были всего со вчерашнего дня.

— Не уверен, что из приказа мы получим верные сведения: решение могло быть принято в последнюю минуту, — усомнился я.

Тем не менее Яков Иванович с готовностью вскочил:

— В любом случае я легко выясню, кто сопровождал обер-полицеймейстера!

Он поспешно направился к выходу, словно решил немедленно приступить к розыскам.

— Постойте-постойте, Яков Иванович, — удержал его старый граф. — Мы конечно же выясним имя этого офицера. Но что дальше? Нужно все продумать до мелочей! Не горячитесь!

Штабс-капитан вернулся, немного помялся и с неохотой опустился в кресло. Взгляд его потускнел, он заговорил с меньшим пылом, но с большей рассудительностью:

— Граф Воленский покажет на нужного офицера, и того, без сомнения, арестуют. Но и Андрея Васильевича оставят под замком до выяснения истины. И таких дел у нас!.. — Он с тоской приподнял несколько папок на столе и уронил их обратно.

— Признаюсь, господа, уж вы не обессудьте, но я не горю желанием дожидаться истины в тюрьме, — нахмурился я.

— Да уж, в сложившихся обстоятельствах это смертельно опасно для тебя, — промолвил старый граф. — Кто знает, может, убийца действует не один? Если имеются сообщники, они легко доберутся до тебя, даже если настоящий злодей окажется в узилище. Мы должны надежно спрятать тебя. Я могу отвезти тебя в свое имение…

— А подорожная?

— Поедешь под видом моего слуги, — ответил старый граф. — Отправимся в Братцево…

— Сидеть вдали, мучиться неизвестностью — выше моих сил…

— Самое главное, Андрюша, чтобы ты ничего не предпринимал самостоятельно, — предостерег меня Александр Сергеевич.