Их было очень мало, всего-то 20 тыс.! Но оказалось, что у Византии уже практически нет армии. И флота нет, адмирал Стрифн разворовал и распродал корабли, строевой лес, парусину, якоря. При неизвестных обстоятельствах было уже утрачено и византийское «оружие массового поражения», греческий огонь. Горстка крестоносцев смогла беспрепятственно высадиться, стала грабить пригороды Константинополя.

Его население составляло полмиллиона! Но избалованные столичные жители вместо обороны предпочли бунтовать и митинговать. Сперва решили ликвидировать повод иноземного вмешательства. Изгнали Алексея III, вернув на трон Исаака и приехавшего с рыцарями Алексея. Но крестоносцы не уходили – они же не зря запаслись обязательствами об огромных выплатах, заведомо нереальных. А когда послушные правители Константинополя принялись для этого трясти деньги из подданных, те обиделись и снова восстали. Исаак с сыном погибли, на престоле очутился некий Алексей Дука.

Что ж, предлог получился достаточным – крестоносцы пошли на штурм. Сорганизоваться для отпора горожане так и не смогли. Их лидер Дука удрал. В храме Св. Софии молодые аристократы избрали императором Феодора Ласкаря, но и ему осталось только бежать. Крестоносцы ворвались в столицу почти беспрепятственно. Убивали мало, разве что под горячую руку, больше грабили. Зато уж грабили капитально – дворцы, дома, церкви. Из жителей отбирали молодых и красивых для продажи в рабство, а остальных обдирали до исподнего и выгоняли на все четыре стороны. Причем один из беженцев, историк Никита Хониат описывал – когда толпы ограбленных полураздетых людей побрели по дорогам империи, жители провинции над ними смеялись и издевались. Дескать, так вам и надо, «зажравшимся» константинопольцам. И Хониат приходил к грустному выводу – да, мол, столица «слишком много пила молоко народов»… Знаете, прочитал об этом, и стало не по себе. Невольно представил разницу между нынешней Москвой, вошедшей во вкус жизни по «западным стандартам», и провинциальной нищетой, которая начинается даже не где-то в далекой «глубинке», а сразу за Московской Кольцевой дорогой. Подумалось – ведь если, не дай Бог, случился бы захват столицы вражеским десантом, то наверное, отношение к москвичам было бы таким же. Разве не так?…

Ну а на месте Византии возникла Латинская империя. Но судьба разных провинций была различной. Жители Фракии (те, что смеялись над константинопольцами), вскоре сами ощутили руку завоевателей. Их обирали, обращали в крепостных. И они метнулись под покровительство к болгарам. Все же «родные», столько времени в одном государстве были. Болгары и впрямь пришли, крепко потрепали латинян. Но и для фракийцев отнюдь не стали «братьями=освободителями», так разорили их и насильничали, что люди кинулись обратно к латинянам – чтоб защитили от болгар.

В Македонии местные архонты просто перешли на сторону захватчиков. В Средней Греции было много торговых и ремесленных городов, в которых господствующее положение занимали евреи и армяне – они охотно открывали ворота крестоносцам. А пробовавший наладить оборону архонт Лев Сгур еще при Ангелах зарекомендовал себя вымогателем и бандитом, содержал собственные отряды разбойников, поэтому народной поддержки он не получил. В Пелопоннесе несколько архонтов враждовали между собой, и их легко раздавили. Очагов сопротивления возникло всего два. Одним стал Эпир. Здешний правитель Михаил Ангел Комнин Дука, опираясь на албанцев и славян, удержался в горах. Его наследник Феодор провозгласил себя царем, значительно расширил владения, отбирая их у латинян, но поссорился с болгарами, претендовавшими на те же земли, и был разгромлен ими. Вторым центром стала Малая Азия. На эту окраину византийское правительство давно махнуло рукой, защиту подданных от сельджукских набегов не обеспечивало. Но (в отличие от современной России) хотя бы не мешало обороняться самим. И жители приграничья превратились в подобие казаков, умеющих владеть оружием, самоорганизовываться. К ним-то и попал бежавший из Константинополя Феодор Ласкарь. Сперва, впрочем, был принят враждебно. Города не впускали его, самостийные архонты не желали подчиняться. Однако следом двинулись крестоносцы, и Феодор стал центром консолидации национальных сил. В боях рыцарская конница одолевала его ополчение. Но партизанской борьбы не выдерживала и изгонялась вон.

Мало того, Ласкарю пришлось воевать еще и с турками, со своими же сепаратистами-архонтами, с Трапезундской империей – которая заключила союз с крестоносцами, дабы хапнуть малоазиатские земли. Однако случилось, казалось бы, невероятное. Побеждали всех! И возникла Никейская империя, где вдруг воскресло былое величие ромеев. Только лишь из-за того, что Феодор сумел создать поистине народное царство. И сам стал народным царем. В Никею потекло православное духовенство, поскольку оккупанты насаждали католицизм, была восстановлена патриархия. Сюда устремлялись патриоты, лучшие культурные силы.

А особенного расцвета Никейская империя достигла при преемнике Феодора Иоанне Ватаци (1222–1254). Оказалось, что прежде запущенная и разоренная окраина может быть богатой! Ватаци провел хозяйственные реформы, на конфискованных у изменников и пустых землях создал государственные хозяйства, дававшие огромный доход. Повел политику поддержки крестьян, уменьшил налоги, лично контролировал их сбор. Никея стала крупнейшим экспортером сельскохозяйственной продукции. Результат был впечатляющим – когда государству требовались расходы, золото вывозили из казны мешками, на караванах мулов.

Держава приобрела огромный вес на международной арене. Вступила в союзы с Болгарией, германским императором. Даже татаро-монголы, сокрушив сельджуков, на Никейскую империю не пошли, заключили с ней договор о мире и дружбе. Ватаци допустил в свои порты и итальянцев, но ввел закон – всем подданным под страхом «бесчестья» предписывалось пользоваться только изделиями отечественного производства. Был создан мощный флот, для защиты от соседей построена система крепостей со складами оружия. На службу в богатую Никею стали переходить и западные рыцари! Хотя основой оставалась национальная армия. Войска Ватаци совсем очистили от крестоносцев Малую Азию, переправились в Европу, заняли Фракию, Македонию. Штурмовать Константинополь Ватаци не спешил во избежание больших жертв. Считал, что он никуда не денется, рано или поздно падет.

Но политикой «народных царей» была очень недовольна знать, магнаты – ведь при Ласкарях выдвигались не родовитые и богатые, а способные. Неоднократно возникали заговоры. Третий император этой династии Феодор II в 1258 г. скончался от странного недуга. Очевидно, был отравлен. Знать тут же учинила переворот. Музалон, регент при 8-летнем царевиче Иоанне, был убит, его место занял глава заговора Михаил Палеолог.

А в 1261 г. случилось то, чего давно ждали. Никейский отряд всего из тысячи всадников ехал по другим делам, попутно узнал, что охрана Константинополя слаба, и внезапным налетом захватил город. Но… это стало началом не возрождения Византии, а ее агонии. Въехав в столицу, Михаил Палеолог на волне торжеств провозгласил себя единовластным императором, а мальчика Иоанна велел ослепить и заточить. Что вызвало волну возмущения, патриарх Арсений отлучил Михаила от церкви, а малоазиатские «казаки» восстали. Но царь уже успел сформировать наемное войско, привлек турок и подавил мятеж жесточайшей резней населения.