– Это мы можем, – заверил ее Макнаб. – Держу пари, Рорк уже поставил фильтры и щиты на все, но тут есть. Пара минут в его лаборатории, и я поставлю фильтры на мобильники тебе и Пибоди.

– Мы это сделаем, когда получим наводку. Кстати, о птичках, – заметила Ева, когда засигналил ее мобильник. – Быстро он работает, этого у него не отнимешь. – Она вскинула руку, приказывая всем молчать. – Даллас.

– Без имен! Слышишь? – Голос был неразборчивый, задыхающийся, никто не принял бы его за голос Рорка.

– Я тебя слышу.

– Кто-то его урыл. Старого Сочника. Как его уделали, черт, без слез не взглянешь. Так в блевотине и кинули плавать.

– Кто такой Сочник?

– Сочник «кислотой» никогда не баловался, точняк. Это они его накачали. Он их боялся. А теперь он труп.

– Сам ты накачался, задница. Что ты мне голову морочишь?

– Это я Сочника помянул. Ты его забери. Ты должна, Даллас, въезжаешь? Они не имели права. Сунули его в гребаную ванну. Я не просто стучу тебее, Даллас. Это я ради Сочника.

На записи будет видно, как она хмурится, всякий, кто прослушает, отметит угрозу в ее голосе.

– Давай адрес. Но если я не найду тела, я тебя собаками затравлю и надеру задницу.

– Ты его найдешь. – Голос пробубнил адрес. – Бедный старый Сочник. Ты дашь мне двадцатку, да? Я получу двадцатку?

– Найду тело, получишь двадцатку. Не найду – лучше ищи дыру поглубже. – Ева отключила связь и подошла к двери, соединяющей ее кабинет с кабинетом Рорка. – Как ты это сделал?

– О, это всего лишь небольшая программа по обмену голосов. Я над ней работал. Взял смесь двух актеров из пары фильмов о наркоте. – Рорк усмехнулся, видно было, что он доволен собой. – Любопытно, правда?

– Гм. Твой выход, Пибоди. Переходим ко второй стадии.

– Как-то глупо говорить по телефону, когда я стою прямо тут.

– Действуем по плану.

После краткого обмена репликами Ева бросила свой телефон Макнабу.

– Делай свои электронные штучки, а потом подтягивайся в Управление. Все как обычно.

– Я могу подбросить тебя в центр, Йен, – предложил появившийся в дверях Рорк.

– Клево. Но сперва я должен оснастить мобильники.

– Я пойду с тобой, – предложила Пибоди, – заберу мобильники, когда ты там свое наколдуешь. Встретимся внизу, Даллас. Спасибо за все, Рорк. За все сразу.

– Не подвози его прямо к дверям, – начала Ева, когда Пибоди вслед за Макнабом вышла из кабинета.

– Мне хитрить не впервой. – Рорк подошел к ней и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке, – В игре на хитрость я бы тебя побил в первом раунде.

– Возможно.

– На твоего командира давит уважение к предшественнику.

– Да, это я и сама поняла, но ему не нравится дочь. Даже до сегодняшнего дня. Что там говорили про яблоню и яблоко? Иногда это случается. В смысле, оно падает далеко.

Рорк прекрасно понял, что она имеет в виду не только Рене Оберман, но и себя, а может быть, и его тоже. Он обхватил ее лицо ладонями и коснулся губами ее губ.

– Иногда яблочко само решает упасть как можно дальше. Само выбирает добро или зло, Ева.

– А бывает и так, что оно сгнило еще на ветке. Все, хватит о фруктах. Мне пора ехать. Надо найти мертвого ширяльщика.

– Хорошо, что на этот раз меня бог миловал. – Он опять поцеловал ее. – Не забывай, там полно живых ширяльщиков.

– Может, попробую твой классный приемчик.

И Ева вышла, предвкушая такую возможность.

Как только они оказались в машине, Ева обговорила с Пибоди всю предстоящую операцию.

– Будем действовать строго по правилам. Заизолируемся, включим запись. Мы проверяем наводку. Проверим нижний уровень, только потом пойдем наверх. Об убитом мы ничего не знаем, кроме того, что его зовут Сочником. Мы его идентифицируем. Отверни от меня камеру, пока я буду снимать «глаза», Рорк их поместил над входом в ванную.

– Есть.

– Будем обрабатывать труп и место в точности как любой труп и любое место. Вот почему мы сразу пустим в ход версию с убийством и будем на ней настаивать. В любом случае это подозрительная одинокая смерть, а в моем отделе мы от этого не отмахиваемся только на том основании, что покойник – никчемный ширяльщик с уголовным досье.

– Ясно! Я здорово понервничала с командиром.

– Он обрабатывал тебя жестко, потому что БВР будет обрабатывать тебя еще жестче, а когда мы пойдем в суд, на тебя будут давить адвокаты.

– Это я тоже поняла. – Пибоди нервно поигрывала радужными очками, но так и не нацепила их на нос. – А еще я подумала, что многие копы назовут меня предательницей.

– Это она предательница, Пибоди.

– Знаю. Но я должна быть к этому готова. И всякий раз, как я это услышу, буду вспоминать, как я сидела в душевой кабине, и буду мысленно посылать их куда подальше.

– Верная мысль. Пора готовить следующий этап.

Ева позвонила Уэбстеру с карманного телефона, над которым потрудился Макнаб.

– Даллас? Ну надо же! Доброе утро.

Весь экран заполнило его красивое лицо, но Ева услышала в трубке звуки уличного движения.

– Ты где?

– Иду на работу пешком, наслаждаюсь прекрасным летним утром. А что?

– В компании?

– Нескольких миллионов ньюйоркцев. – Уэбстер отхлебнул кофе из бумажного стаканчика, но Ева заметила, как изменились его глаза: стали бесстрастными. – Я один.

– Надо встретиться, поговорить. Помнишь, где встречались, когда было то федеральное дельце?

– Помню.

– Там же. Через два часа. Оформи это как личноевремя.

– У меня начальство есть, Даллас.

– У твоего начальника есть свой начальник, а у того – еще один начальник. Этот приказ – от самого высокого начальника, Уэбстер. Не хочешь – я найду другую крысу.

– О-о-очень смешно. Через два часа. – Он дал отбой.

– Позвони Крэку, – приказала Ева Пибоди. – Скажи, мне надо, чтобы он открыл заведение через пару часов.

– Ты хочешь, чтобы я позвонила семифутовому хозяину секс-клуба, зная, что мне придется его разбудить?

– Где твой хребет, Пибоди? – спросила Ева.

Днем район выглядел еще хуже, чем ночью, решила Ева. При дневном свете каждое пятно, каждая куча грязи выглядели рельефнее и бросались в глаза. На углу ютился убогий магазинишко, весь увешанный предупреждениями.

ОПЛАТА НАЛИЧНЫМИ НЕ ПРОИЗВОДИТСЯ!

ВЕДЕТСЯ ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ!

ОБСЛУЖИВАЕТСЯ ТОЛЬКО РОБОТАМИ!