– Ну и ну, – вздохнула я с нехорошим предчувствием, что обсудить еще предстоит очень много, и только потом что-то прояснится. С тоской я подумала о своей кровати. – И почему же, – как можно спокойнее начала я, – ты искал карты? Хотел пойти погулять?

Оба мужчины холодно на меня посмотрели, но я в самом деле не понимала, зачем еще нужна была карта.

– Спроси его, – мотнул головой Рори в сторону Бертрама. – Он англичанин!

– Так и я тоже, но даже не представляю, о чем ты говоришь.

– Конечно, – фыркнул Рори. – Ты же женщина.

– Если кто-то из вас посмеет сказать, что это за пределами понимания моего маленького мозга, я возьму кочергу и приму радикальные меры!

– Ну, это точно за пределами понимания моего маленького мозга, – упав обратно в кресло, признался Бертрам.

– Хотите сказать, что не догадываетесь о том, что британское правительство собирается сделать с моей страной?

– Рори, я похож на политика? Никогда не планировал становиться государственным служащим. Да я даже с крышей собственного дома совладать не могу[17].

– Думаю, если бы в проекте участвовал ваш брат, поверить во все оказалось бы легче.

– Тебе прекрасно известно, что оказывать ему услуги я не намерен.

– Ну хорошо, возможно, вы не знали, но уж точно не станете этому мешать.

– Да чему этому? Во имя всего святого – чему? – я уже почти кричала.

– Они всего-то собираются отрезать Шотландию от Великобритании. Захватить, будто какую-то дикую страну. И оставить нас всех гнить здесь.

– Это абсурд, – возразил Бертрам. – Что они сделают? Стену построят?

– Да. Но только вокруг Высокогорья. Богатые южные области годятся для земледелия, а остальное не нужно. – В голосе Рори по-прежнему слышался шотландский акцент, как всегда, когда он бывал очень расстроен.

– Господь милосердный! – воскликнул Бертрам. – Никто в здравом уме не станет этого делать. А куда на охоту ездить? А крестьянам что есть?

– Высоко же вы цените мою страну, – с сарказмом отозвался Рори.

– Рори, ты определенно что-то видел, – снова попыталась воззвать к разуму я. – Можешь показать нам?

– Я не брал карты. Они бы что-то заподозрили.

– Но ты уверен, что их видел? – настаивала я. – Некоторые сны очень похожи на реальность.

– Вы, уходя, пообещали привести кого-то, способного пролить свет на вопрос, и привели ее? – обратился Рори к Бертраму.

– Я решил, что ей ты охотнее все расскажешь. Так и получилось.

– Ты искал в комнате мисс Флауэрс карты?

– Да, решил, что раз ее нет, никто мне не помешает. А так как она была секретаршей или кем-то вроде, то и бумаги должны быть у нее.

– А Бертрам подумал, что ты хочешь не найти доказательства, а избавиться от улик.

Бертрам кивнул.

– Что ж, теперь задача стала гораздо проще. Мы все должны пойти в комнату мисс Флауэрс и поискать карты.

– Но полиция… – начал было возражать Бертрам.

– Вот именно. Они вернутся утром. А если выглянете в окно, увидите, что рассвет уже близко. Нужно действовать быстро.

Еще немного попререкавшись, кто кому верит и кто кого безосновательно подозревает, все наконец вышли в коридор. Бертрам еще какое-то время говорил о вмешательстве в полицейское расследование, так что я, оставив мужчин их спорам, подошла к спальне мисс Флауэрс и тихонько открыла дверь. Пройдя к окну, отдернула одну из штор, впуская серо-голубой свет раннего утра. Ночная темень еще не до конца отступила, затаившись по углам, и комната выглядела необычно, точно из мира сновидений. При таком освещении создавалось впечатление, что дом словно погрузился под воду.

В комнатах, чей обитатель умер, порой витает особое ощущение. Я замечала его и прежде. Можете сказать, что это мое воображение, но внутри у меня все переворачивается, стоит увидеть личные вещи сиротливо лежащими там, где их оставил владелец, не сомневавшийся, что воспользуется ими снова. Я взяла в руки щетку для волос. Дешевая, деревянная, с жесткой щетиной и несколькими застрявшими в ней волосками. Рассеянно сняв, я выбросила их в корзину для бумаг, наверное, как сделала бы и мисс Флауэрс. Затем села за туалетный столик и взглянула на себя в зеркало. Никакая тень там не маячила, и, кроме своего собственного отражения, я ничего не увидела. Отсутствие хозяйки комнаты ощущалось слишком явно. Я знала, что она мертва.

На туалетном столике нашелся и набор дешевых, слишком ярких румян и теней, и я ощутила укол жалости к женщине, которая никак не могла повлиять на выпавшую ей долю, какой бы она ни была. Я отнеслась к ней слишком сурово. Как кто-то сказал, бедная девушка просто пыталась исправить свое положение. И посмотрите, куда ее это завело! Секретарша при ком-то из правительства. Не надлежащая гражданская служба, как я понимала, а просто обязанности вести записи, готовить чай и быть полезной. Настолько полезной, что ее взяли на тайное собрание в Шотландию, а ведь потребовалось немало усилий, чтобы весь остальной мир ни о чем не догадался. Неужели соблазн оказался слишком велик? Возможно, она как-то воспользовалась ситуацией? А потом ее поймали?

Я знала, как жесток мог быть Фицрой. Окажись это в интересах короля и Отечества, он убил бы без раздумий. Что, если кто-то из присутствующих такой же? Хотя я не заметила ни в ком из гостей той холодной стали и безжалостности, которую иногда проявлял Фицрой. Если бы я ничего не знала, то сочла бы четырех Смитов обычными деловыми людьми, пусть и преуспевающими, но никак не связанными с правительством. Мог ли Рори оказаться прав? Неужели они в самом деле строят стену? Возражения Бертрама, разумеется, смехотворны, но ни одной причины подобного предприятия мне в голову не приходило, разве что в этой части Шотландии распространяется какая-то эпидемия, и власти таким образом хотят защитить остальное население. Стоило вспомнить о странном существе в лесу, от которого я бежала, и сердце заколотилось быстрее. Что это, какая-то высокогорная чума?

Паника грозила захлестнуть меня с головой. Неужели правительство может быть столь жестоким к собственным гражданам? Обречь кого-то на смерть, чтобы выжили остальные? Фицрой сказал бы, что это необходимость, а не жестокость. По лбу скатилась капелька пота; а вдруг я уже больна? Я приподнялась, уже готовая броситься обратно в библиотеку, в безопасность, но никто из нас теперь не может быть в безопасности…

Холодный рассудок пробился сквозь отвратительные видения. Мне почти слышался голос Рори, разбивающий все мои подозрения вопросом: «Ты правда считаешь, что подобную встречу провели бы в зараженной местности?» Конечно же, не провели бы. Сев обратно, я принялась методично осматривать ящички туалетного столика. Сердце все еще отбивало сумасшедший ритм, усталость никуда не делась, зато прибавилось нервное раздражение, и больше всего мне хотелось увидеть вытянутое лошадиное лицо Риченды и услышать, как она требует добавку пирога.