На доклад к наркому ВМФ Кузнецову я летел в соответствующем расположении духа — после всех побед над немцами расписываться в своей бессилии перед японцами очень не хотелось, но выхода найти не удавалось. Николай Герасимович выслушал меня спокойно — впрочем, это было для него нормой — такой уж он человек, доброжелательный и тактичный по отношению к окружающим. Также присутствовали Лазарев и Зозуля.

— Что ж, товарищ Раков, хорошо, что вы не поступили, как японский адмирал, окажись он на вашем месте — эта фраза была мне тогда непонятна, поскольку мы не знали еще про тактику камикадзе, причем в массированном исполнении — а теперь посмотрите пожалуйста, вот это.

Это был план удара воздушной армии ВМФ (с расчетом сил и средств), в составе которой имелось девятьсот бомбардировщиков (первая волна — носители высокоточного оружия, вторая — обычные пикировщики и торпедоносцы, для добивания поврежденных кораблей) по японскому авианосно-линейному соединению, в составе трех линкоров, двух линейных крейсеров, шести тяжелых авианосцев, шести тяжелых крейсеров и тридцати эсминцев. Дорогу ударным самолетам должны были расчистить 400 Ла-11 — я знал, что в КБ Лавочкина разрабатывается этот истребитель, но чтобы уже включать его в расчет?

Я имел сведения по ВВС всех наших флотов. ЧФ располагал четырьмя дивизиями — 4-й истребительной, 11-й штурмовой, 2-й гвард. минно-торпедной, 13-й пикирующих бомбардировщиков. КБФ — три дивизии: 8-я минно-торпедная, 9-я штурмовая, 1-я гвард. истребительная. СФ — три: 5-я минно-торпедная, 6-я истребительная, 14-я смешанная. И пять дивизий, как я уже сказал, было на ТОФ. Итого пятнадцать, причем с заметным креном в сторону истребителей — даже бомбардировочные и штурмовые дивизии, как правило, включали в себя один, а то и два (как 9-я и 11-я шад) истребительных полка. Если же считать по полкам, имеющих однородный состав (примем в среднем, по 30 самолетов, хотя на ДВ еще были полки старой организации, по 50, 60), что выходило — торпедоносцы, 9 полков, 270 машин. Пикировщики — 6 полков, 180 машин. Штурмовики — 7 полков, 210 машин. Истребители — 25 полков, 750 машин. Особый корпус давал прибавку, еще пять бомбардировочных полков (два бывших торпедоносных, обученных работе с КАБ) и два пикировщиков. И это была вся морская авиация СССР!

Для сравнения: у японцев на каждом авианосце было, от 65 самолетов, два наших полка (тип «Унрю»), до 84 («Тайхо»), на типе «Акаги» было по 90, но они, к счастью, уже все утопли. Говоря упрощенно, каждый авианосец имел на борту смешанную авиадивизию (у нас номинально, состав был больше — но с учетом реально боеготовых машин, выходил почти паритет).

— Товарищи, давайте я попробую описать текущий расклад, как я его понял — спокойно и доброжелательно сказал Лазарев — а Вы, помня то, что я не летчик и не штабист, поправите меня, если я ошибусь.

Я был немного удивлен — привыкнув к общению с командующим БФ Трибуцем, считавшим нормой разговор с нижестоящими на повышенных тонах. В сравнении с ним, адмирал, предлагающий подчиненным указать на его ошибки, производил впечатление марсианина.

— Итак, товарищи — неторопливо начал Лазарев — в том случае, если мы «разденем» ВВС всех западных флотов до последнего боевого летчика, то всех имеющихся соединений хватит на формирование одной сильной воздушной армии, насчитывающей около двух тысяч машин. Резервов у нас не будет, так что восполнять потери нечем. Противник имеет порядка 500 машин палубной авиации, примерно 4000 самолетов базовой авиации, как минимум, 3000 машин армейской авиации. Разведка, правда, докладывает о многочисленных недостатках в японских ВВС, но, во-первых, мы не знаем, насколько это соответствует истине, во-вторых, даже если это святая правда, с начала и до конца, то, при четырехкратном численном превосходстве японцев можно говорить разве что равенстве сил в воздухе. При подавляющем превосходстве самураев в надводных кораблях это означает, что ТОФ будет гарантированно уничтожен, а наши десанты перемолоты в фарш. Однако наши возможности против кораблей весьма ограничены — все, что у нас есть, это 330 пикировщиков, 243 торпедоносца, 90 бомбардировщиков — носителей высокоточного оружия. С учетом того, что в условиях активного противодействия противника торпедоносец живет 3–4 вылета, пикировщик — 5-10 вылетов, по носителям КАБ статистики пока нет, да и 18 попаданий за один вылет пусть и тяжелых бронебойных бомб точно не смогут переломить ход возможного сражения, это значит, что нашей ударной авиации хватит на одно хорошее сражение, не более того — причем, нет никакой гарантии, что нам хотя бы удастся нанести японцам тяжелые потери.

Лазарев сделал паузу, внимательно глядя на нас с Зозулей — впоследствии я привык к этой его манере, предлагать к рассмотрению худший из возможных вариантов — и, давать подчиненным возможность предложить выход из, казалось бы, безнадежного положения.

— Разрешите, Михаил Петрович — попросил слова Зозуля.

— Конечно, Федор Владимирович — Лазарев был непробиваемо спокоен.

— Во-первых, позволю себе заметить, что в случае реализации предложенного Вами плана быстрого захвата южного Сахалина — прорыв армейцами Поронайского укрепрайона и, одновременно, высадка морского десанта силой до дивизии морской пехоты в Корсакове, с предварительной бомбежкой авиацией японских аэродромов на юге Сахалина — нам не придется иметь дело со всей японской авиацией одновременно; наоборот, ее можно будет бить по частям — корректно возразил Лазареву Зозуля.

Я внимательно слушал — так я впервые услышал о подробностях «плана воздушно-морского сражения на севере Тихого океана», «плане Лазарева», который сейчас изучают во всех военно-морских академиях мира. И признаюсь, для меня был новостью не только план, но и стиль общения, принятый между Лазаревым и Зозулей — спокойно-доброжелательный, и к сожалению, встречающийся реже, чем хотелось бы.

— При реализации Вашего плана, Михаил Петрович, часть японской авиации на Сахалине будет уничтожена еще на аэродромах, часть — сбита нашими истребителями, часть — либо перелетит на Хоккайдо, либо будет уничтожена нашим десантом на земле — продолжил Зозуля — сами же аэродромы будут захвачены нами на второй день операции. Еще сутки уйдут на ремонт японских аэродромов нашими инженерными частями, налаживание снабжения и обслуживания самолетов. До третьих суток операции наше господство в воздухе над югом Сахалина обеспечат авиадивизии с баз на севере острова — затем начнется переброска истребителей на захваченные аэродромы.

Следующее по счету — японские авиачасти, базирующиеся на Хоккайдо. Да, там до 1500 самолетов (первой линии) — но, совершенно не факт, что японцы смогут нанести концентрированный удар хотя бы на вторые сутки с начала нашей операции. Пока в их штабах разберутся, что именно происходит, пройдут сутки, не меньше — это если у них есть детально проработанные планы на случай нашего стремительного удара по южному Сахалину, я беру худший для нас вариант. Далее, эти планы надо довести до частей и соединений, приспособив их для имеющихся сил и средств — а это тыловые части, наверняка укомплектованные не самыми лучшими командирами, экипажами и техниками; лучшие дерутся на юге с американцами. Даже если разведка и ошибается, и самураи держат там элиту своих ВВС, полностью обеспеченных снабжением — все равно, раньше третьего дня они просто физически не успеют подготовить концентрированный удар. Но я более чем уверен, что разведчики не ошибаются, и все именно так и обстоит, как они докладывают — слишком уж убедительны представленные ими доказательства. В этом случае будет что-то очень похожее на наши действия в июне 1941 года — спешный приказ поднять все исправные самолеты, кстати, вряд ли таковых в тыловых частях окажется больше половины, в крайнем случае, две трети от списочной численности;[14] отдельные полки и дивизии будут атаковать вразнобой, без координации с соседями, бомбардировщики без истребительного прикрытия. Итого, по максимуму, где-то с обеда второго дня Сахалинской операции нас ждет серия разрозненных атак силами нескольких десятков, самое большее, пары сотен самолетов с неопытными экипажами — и это продлится до пятого-седьмого дня. К этому же времени мы должны закончить штурм Северных Курил — кстати, это приведет к раздроблению авиационных резервов на Хоккайдо, поскольку их оперативными планами предусмотрена поддержка авиацией не одной сахалинской группировки, но и северокурильской, по воздушному мосту Хоккайдо-Южные Курилы-Матуа-Северные Курилы. Конечно, больших сил для Северных Курил не выделят — но на 100–200 машин можно рассчитывать.