– Но ты ведь наверняка делала записи? Должен же я иметь возможность хоть в чем-то на тебя положиться?

– Нет. Ты велел мне держаться подальше от всего, связанного с этой конференцией, и я выполняю твой приказ.

Джо на мгновение прикрыл глаза.

– Миранди… – Он тяжело вздохнул и посмотрел на нее с такой тоской, что ее сердце сжалось. – У меня действительно сейчас нет сил, чтобы играть с тобой в игры. Может, ты хотя бы попытаешься не провоцировать меня?

Но врожденное упрямство не дало ей спасовать перед ним.

– Это не так-то просто для такой эмоциональной женщины, как я. Мне кажется, ты так реагируешь, потому что слишком устал. Вместо того чтобы стоять здесь, ты должен вернуться в свой номер и хорошенько поспать.

– Но ведь я не спрашивал тебя о том, что мне следует делать, правда? – раздражающе спокойно спросил он.

Напряжение между ними не исчезло за время следующих заседаний, но это и не могло произойти, потому что они больше не сказали друг другу ни слова. Когда последний круглый стол подошел к концу, они в гробовой тишине направились к лифтам.

Наконец стальные двери лифта распахнулись, и из них вышли несколько пожилых женщин. Смеясь и болтая, они направились к стойке портье, и только одна застыла в дверях, в шоке глядя на Джо.

– Joseph, – выдохнула она.

Миранди бросила удивленный взгляд на Джо и увидела, что он тоже застыл как громом пораженный. Но уже через секунду он сделал над собой усилие, и его лицо превратилось в вежливую, ничего не выражающую маску.

– Простите, madame, боюсь, вы меня с кем-то спутали, – сказал он и, до боли сжав руку Миранди, почти втащил ее в лифт.

В проеме закрывающихся дверей Миранди увидела, как женщина, побледнев как полотно, продолжает смотреть на Джо.

Когда лифт поехал, Джо наконец отпустил ее руку.

– Кто это… – шепотом начала она, но осеклась, увидев его лицо.

Он стоял очень прямо, его кулаки были сжаты с такой силой, что побелели костяшки, ноздри раздувались от тяжелого дыхания, а глаза полыхали ледяным огнем.

Кем бы ни была эта миниатюрная француженка, для Джо встреча была равносильна ядерному взрыву.

Лифт остановился, и они вышли в холл.

– Джо, ты в порядке? – осторожно спросила Миранди.

– Что за странный вопрос? Конечно, я в порядке, – ответил он, хотя было очевидно, что это не так. Он нервно провел рукой по волосам. – Прости. О чем ты меня спрашивала? Да, и извини за сегодняшнее утро, я знаю, что был груб… Просто это бы ли очень долгие сорок восемь часов. Как ты? Ты в порядке?

Стоп.

Миранди начало казаться, что она попала в какую-то параллельную вселенную. Она чувствовала – с Джо только что произошло нечто экстраординарное, а он тут пытается перевести разговор на ее самочувствие. При этом видно, как нелегко ему сейчас дается поддерживать этот светский тон и произносить связные предложения.

Что бы ни значила для Джо эта роковая встреча, он не собирался обсуждать это с ней. Она могла умирать от любопытства, но есть вопросы, которые лучше не задавать.

– По правде говоря, я очень устала и мечтаю о горячей ванне, – осторожно, словно танцор, делающий очередное па у кромки Ниагарского водопада, начала она. – А ты планируешь сегодня вечером идти в казино?

Джо обернулся и пристально уставился на нее.

– Есть какая-то причина, по которой я не должен этого делать? – вкрадчиво спросил он.

– Нет, совсем нет. Просто я подумала, раз мы оба уже очень устали…

– Ты не хочешь идти?

– Послушай, я пойду, если ты пойдешь.

– Но ты действительно хочешь пойти?

Миранди замерла под его пристальным взглядом.

– Если ты хочешь, чтобы я пошла. Но, может, лучше пойти туда в другой день, когда мы немного отдохнем? – с надеждой спросила она.

– Нет, лучше сделать это сегодня и забыть, – угрюмо пробормотал он, но потом, взяв себя в руки, добавил: – Это важная часть конференции. Мы должны побывать там, чтобы составить полное представление о проблеме.

– О, Джо, ты, как никто, имеешь полное представление о проблеме, – выдохнула Миранди, не зная, как достучаться до этого упрямца.

Но Джо уже шел дальше по коридору и, казалось, вовсе не слышал, что она там бормочет.

Они остановились у своих комнат.

Миранди отперла дверь в свой номер, но, не выдержав, обернулась к Джо:

– Скажи, кто была та женщина у лифта?

– Никто, – коротко ответил он, не глядя на нее. – Все дело в быстрой смене часовых поясов, она сводит меня с ума. Смотри, уже почти пять. – Он продемонстрировал ей запястье с дорогими часами.

Она не разглядела стрелок, потому что с ужасом увидела, как дрожит рука Джо. У Джо – самого хладнокровного, сильного, спокойного человека из всех, что она когда-либо встречала.

Джо тоже это почувствовал и быстро спрятал руку в карман.

– Я зайду за тобой через два часа, – сказал он и скрылся за дверью своего номера, оставив Миранди в полном изумлении вспоминать женщину, которую они встретили внизу.

Закрыв за собой дверь, Джо прямым ходом направился к мини-бару и налил себе виски. Да благословит Господь того, кто придумал алкоголь.

Он осушил бокал, затем еще один. На середине третьего способность думать начала постепенно возвращаться к нему. Возможно, когда-нибудь, очень нескоро, он посмеется над этой потрясающей иронией судьбы. Из всех ловушек, которые когда-либо подстраивала ему судьба, эта была самой дьявольской. Теперь, когда эта женщина узнала, что он в Монте-Карло, она попытается встретиться с ним, будет искать и, конечно, найдет, станет умолять… Так же как тогда, после похорон отца… Словно он может простить ее.

Ужасная боль пульсировала в груди Джо, но он не обращал на нее внимания. Завтра же они съедут из этого отеля, сядут на ближайший рейс и улетят отсюда. Миранди, кажется, понравился Цюрих, а ему будет хорошо где угодно, лишь бы не здесь. Он может сказать ей, что конференция для него – это слишком… слишком…

Черт! Конференция! Как он объяснит свой побег из Монте-Карло членам правления?

Он почувствовал, как по его руке потекла какая-то жидкость, и, опустив взгляд, обнаружил в кулаке, залитом виски и кровью, осколки стекла.

К счастью, порезы оказались неглубокими, было достаточно промыть ранки и замотать руку полотенцем, чтобы кровь остановилась.

Стоя в ванной, Джо взглянул на свое отражение в позолоченном зеркале и не узнал себя. Между ним и парнем, который отражался сегодня утром в его зеркале в Цюрихе, пролегали тысячи миль. Сейчас он выглядел так, словно встретил привидение. Но, в каком-то смысле, так и было. Любой бы решил, глядя на него, что он в глубоком шоке.