— Я хочу поехать, и в тоже время боюсь, что этим подпишу нам приговор. Он не просит остаться, но в последние дни он стал другим, — обнимаю себя за плечи, потому что от одной мысли бросает в дрожь.

— Ты о чем? — в глазах мамы было недоумение.

— Он какой-то сильно загруженный. Приходит домой и такая печаль в глазах, словно у нас все может закончится в любую минуту. Вроде и улыбается, шутит… Смотрю ему в глаза и вижу в них застывшую боль, а спросить боюсь. Как мне поступить? Как принять верное решение? Я так хочу снова стать маленькой, — и прижалась к её плечу, стараясь спрятаться от всех проблем.

— Все время бегать от проблем не получится. Поговори с ним открыто, прежде чем позвонить и сообщить об отказе. Если вы хотите построить хорошие и крепкие отношения, то должны принять решение, — погладив по голове, она поцеловала меня в макушку.

— Мам, — я подняла на неё глаза, — почему мы никогда не говорили про папу? — сама не знаю почему меня взволновал этот вопрос.

— Ты никогда не спрашивала, вот я тебе и не рассказывала, — тихо ответила она.

— Каким он был? — поудобнее устроилась у неё на груди.

— Он был очень красивым и высоким. В те времена активно занимался спортом. Мы познакомились, когда он уже во всю работал. Но кем он был я так и не узнала. Наш роман был очень коротким, ярким и увы, курортным, — мама немного взгрустнула, даже кажется по щеке начала катится одинокая слеза.

— Он приезжал сюда? — мы сели друг напротив друга в позе лотоса и держались за руки, как в детстве.

— Нет. Я уже была в Париже, Варюш. И имя у тебя по всем их традициям, в честь его мамы. Оно мне очень понравилось. Но там бы тебя называли…

— Барбара, — сказала за нее, услышанное было весьма странным. Мама была во Франции, мой отец француз…

— Да, Барбара. Правда отчество я дала по его второму имени, — только хотела спросить о первом, но меня перебили. — Первое не скажу, как и фамилию. Даже не проси. Если ты туда поедешь, не хочу, чтобы ты начала его искать. Оно того не стоит. Его семья ничего не знает обо мне. О тебе и подавно. Да и не факт, что он вспомнит меня спустя столько лет. Французы весьма любвеобильны. Я тогда девчонкой была по сути. Верила в романтику, а тут ещё и поездка выпала на полтора месяца в Париж, Англию и Мюнхен для повышения уровня знаний. Я тогда вцепилась в эту возможность мертвой хваткой. Случайно встретила его, ну и как-то все слишком быстро закрутилось, голову потеряли оба. Он не просил остаться, оно и понятно, а я не стала говорить, что скоро уеду. Просто наслаждалась этими днями. Вернулась домой, устроилась на работу и поняла, что под сердцем растет мое маленькое счастье. Частичка него, — вот тут голос мамы сильно дрогнул, и она начала плакать.

— Мамуль, не плачь. Прошу тебя. Оно того не стоит, — сильно обняла ее, стараясь успокоить. Боюсь представить себя на её месте. Это просто ужас какой-то.

— Я в порядке. Просто столько лет не вспоминала. А тут, — всхлипывая говорит она.

— А почему ты потом не вышла замуж? Я ведь помню, как за тобой ухаживали, — да и ко мне они хорошо относились, правда этого не стала произносить вслух.

— Не смогла я заставить себя их полюбить. Мы с твоим отцом были вместе десять дней. Для меня они прошли, как целая жизнь. Я люблю его до сих пор, Варь. Может и глупо, но вот никто не мог сравниться с ним. От него веяло силой, именно мужской силой, внутренней. Серьезный, умный, но в тоже время озорной мальчишка с амбициями и целями. Бешеная харизма, внешность — просто сказка. Правда у тебя нет его черт. Ты так похожа на меня в те годы, можно было бы спутать.

— Да, вот вам и поворот… Ты после этого ещё спрашиваешь почему меня тянет в Париж, и я на французском лопочу лучше, чем на английском? — смеясь говорю ей, пытаясь разрядить обстановку.

— Ахаха, да. Ты права. Знаешь, ты мне его немного напоминаешь. Такая же веселая, порой не в меру серьезная. И даже профессии у вас немного похожи. Он был творческой личностью. Хотя со строительством и не связан.

— Но ты мне не расскажешь… — театрально вздохнула.

— Нет, но кое-что подарю, — я удивленно взглянула на нее, но не стала останавливать.

Мама пошла в свою комнату и принесла оттуда красивую старую шкатулку. Помню, как в детстве мне безумно нравились украшения, хранящиеся в ней, но мама сказала, что подарит их, когда придет время. Неужели пришло? Она села рядом, поставила на колени шкатулку и открыла это малахитовое чудо.

— Это подарил мне твой отец, — протянула мне бархатную коробочку. — Ну как подарил. Мне кажется он чувствовал, что это наш последний вечер и подкинул в сумочку. Да и знал он точно, что не приму такое дорогое украшение. Открывай, — и толкает меня плечом, — смелее.

— Ух ты, — я была удивлена.

Внутри были безумно красивые серьги с сапфирами. Три камня круглой огранки уменьшались к низу в размере и завершались каплевидным товарищем. И все это богатство в обрамлении нитей. Рискну предположить, из белого золота.

— Я хочу, чтобы они были у тебя. Мне они принесли счастье, пусть и без любимого человека. А тебе желаю, чтобы все у вас сложилось. И как бы вас судьба не разводила, а все равно ваши веточки пересеклись и никогда не разошлись.

У нас обеих на глазах выступили слезы. Папин подарок, частичка его души. Мы ещё долго разговаривали о нем. Точнее об их днях в Париже, которые были наполнены любовью и интересными прогулками. К сожалению, так и не удалось выпытать ни его имя, ни фамилию, ни профессию. Понятно только одно: они были без ума друг от друга. И больше чем уверена, встреться они вновь, и он не женат и полностью свободен, она бы согласилась прожить оставшуюся жизнь с ним.

Домой вернулась к шести. Так непривычно называть домом место не где выросла, где мама, а обитель парня, к которому я переехала. Я думала, что он уже дома, но нет. Видимо задерживается и так замотался, что забыл позвонить. Пошла на кухню и начала готовить ужин. Когда стрелки часов перевалили двадцать один ноль-ноль, начала нервно расхаживать по квартире и набирать номер. Сначала мне не отвечали, потом стали сбрасывать. Смс-ки он игнорировал. В одиннадцать меня стало сильно колотить от страха. Звонить маме и Юле не стала. К чему волновать на ночь глядя. Сама же уже вся извелась. В районе двенадцати раздался звонок в дверь. Я с такой скоростью никогда не носилась по дому, даже маленькой. Может ключи забыл или телефон потерял? Да, так, наверно, и есть, а я вся извелась уже. С радостной моськой открываю дверь и тут же снова грустнею. Передо мной не Игорь, акурьер с большим букетом нежно-розовых роз.

— Доброй ночи. Варвара? — я смогла лишь кивнуть. — Для вас доставка. Распишитесь, пожалуйста, — и подал планшет. Я машинально поставила не слишком размашистую подпись и взяла протянутую корзинку. — Там записка внутри, — сказал на прощанье и ушел.

Я ничего не понимаю. Что за цветы, от кого? Не до них сейчас. Поставила в сторону и взяла телефонный справочник. Ни в одной больнице его не было, в полицию не попадал. Я даже в морги дрожащими руками позвонила. А если он только поступил и ещё лежит там неоформленный? Как же страшно. Руки уж дрожат от напряжения, а часы показывают четвертый час ночи, или утра уже… села в гостиной перед диваном и впервые пожалела, что так и не узнала номера его друзей и в какой именно компании он работает. Но ладно, строительных компаний у нас не так много. Объеду все. Боже, как же мало я о нем знаю. Даже фамилию и ту не удосужилась узнать.