– Все в порядке, Артур. Я это…

– Ты цела? – не став дожидаться объяснений, уточнил поручик.

– Цела, – уверенно ответила она.

– Ну и слава богу. Остальное чешуя. Я сам чуть не обделался.

И снова росчерк трассера и ударивший по нервам отрикошетивший снаряд.

– Алина, короткая!

– Приняла.

Бронеход замер на месте. Третий снаряд все же влетел в амбразуру, выметнув из нее облако пыли. Все. Из бронебойщиков кто-то мог выжить, но самой бронебойке, похоже, пришел абзац. Ствол задрался вверх и в сторону. Может статься, что пушка и уцелела. Но это маловероятно.

К моменту, когда они добрались-таки до позиций обороняющихся, «Богатыри» сумели заткнуть последнюю бронебойку и обе полевые пушки. Минометы еще вели обстрел с противоположного ската горы, но пока вроде особых бед не наделали.

Когда до бруствера оставалось не больше пары десятков метров, Алина пустила струю из огнемета, обильно орошая жидким пламенем пространство перед машиной. Все как учили, согласно требованиям уставов и наставлений. Она даже приметила одного бедолагу, объятого пламенем, мечущегося по окопам. Правда, недолго. Кто-то его сшиб на дно траншеи, чтобы сбить пламя.

Как такое возможно?! Наблюдая за бомбардировкой и артобстрелом, девушка полагала, что выживших тут попросту не может быть. Однако не трупы вели по ним огонь. И судя по всему, в строю остается вся вражеская артиллерия. Просто сомнительно, чтобы на ротный опорный пункт выделяли больше полубатареи. Разобраться с ними удалось, только приблизившись практически вплотную и расстреляв прицельным огнем.

Солдаты так же очень активно вели огонь. И действовали пулеметные огневые точки. И даже после того, как Дробышева прошлась струей огнесмеси, нашелся кто-то не просто живой, но и не потерявший головы, чтобы хотя бы постараться спасти товарища.

Веретенников сумел заглянуть в траншею, когда они были метрах в десяти от нее. И тут же заговорил «дегтярев», бывший в спарке с «березиным». Алина отметила, что струя трассеров уходит куда-то за бруствер, но противника, по которому стреляет Артур, она не видела.

Еще пара шагов. Вот теперь и она видит траншею практически до ее дна. И снова струя жидкого пламени. На этот раз огнесмесь попала вовнутрь окопа, и укрыться от нее не так уж просто. Тут же заметалось сразу несколько горящих фигур. Не останавливаясь на достигнутом, девушка вновь выпустила струю огня.

Мечущиеся человеческие фигурки, крики, полные боли и страдания, сквозь броню и клапана шлемофона доносятся словно издалека. А потому и воспринимаются как-то отстраненно. Опять это чувство нереальности происходящего, словно в звуковом кино.

Подчиняясь команде пилота, Алина повела машину вдоль траншеи, продолжая время от времени поливать ее огнем. Веретенников так же не оставался в стороне: пулемет беспрерывно жалил частыми, короткими очередями. А раз залился длинной и злой, не меньше чем на полсотни патронов. Группа японских солдат не выдержала и побежала прямо по открытому полю. Дурная затея.

Откуда он взялся? Где нашел столько решимости? Как сумел избежать огненного смерча?.. На все эти вопросы у Алины попросту не было ответа. Японский капрал выбежал сквозь бурое пламя и, метнув в «Богатыря» ранец, скользнул в боковой ход сообщения. Алина попыталась достать его струей огня, но успела отметить, что задумка оказалась безуспешной. А потом рванул заряд ранца, угодившего точно в грудную пластину бронехода.

Сознание померкло мгновенно. Поэтому Дробышева не видела, как замерший было в хрупком равновесии стальной гигант качнулся пару раз. Словно подрубленное дерево, «Богатырь» величественно и неотвратимо начал заваливаться на землю. С грохотом упал на спину, сминая броню, раскурочивая котел, окутываясь белоснежным, невесомым и раскаленным паром…

Большая колонна. И это еще мягко сказано. Сколько их там, вообще не рассмотреть. Дым из труб и пыль вздымаются плотным шлейфом, заполняя собой все ущелье. Ладно еще те, кто находится в голове, но всем последующим не позавидуешь. Остается только гадать, чем они там все дышат.

С рокадными дорогами в предгорьях Хингана как-то не очень. Оно вроде скалистые горы далеко на западе, а здесь если бы не высота, то и местность была бы скорее холмистой. Но при этом склоны до того крутые, что техника перед ними попросту бессильна. В смысле та, что на колесном или гусеничном ходу. Шагающие машины тут пройдут, пусть и не без труда.

Вот и пришлось прокладывать дороги между узлами обороны по ущельям и невысоким перевалам. В обход слишком крутых склонов. По принципу «проще обойти, чем мостить серпантин». Так что стоит перекрыть вот это ущелье, и все. Ни о какой переброске резервов к опорным пунктам на высотах «десять девяносто один», «десять шестьдесят восемь» и «десять сорок» не может быть и речи. Только к соседнему узлу и далее через гряду, теряя время и изматывая личный состав.

На сей раз взвод Григория действовал не по собственной инициативе, а во исполнение приказа генерала Ватутина. Хм. Ну или, если быть более точным, то скорее все же пожелания. Не мог генерал отдавать подобные приказы. Вот отправить в лобовую атаку, где есть все шансы предотвратить попадание секретной разработки в руки противника, – это да, в его силах. Но отправлять «Гренадеров» в тыл противника он не имел права.

Азаров фактически действовал на свой страх, риск и под персональную ответственность. Разумеется, при условии, если не ставить в известность контрразведчика, курировавшего их взвод. Чего Григорий делать и не стал.

Дня за два до начала наступления поручик поднял взвод ночью по тревоге, и они выдвинулись на полевой аэродром. Там в течение часа погрузились в малый транспортный дирижабль. Предварительно приняв кое-какие меры, чтобы не повредить дюралюминиевую конструкцию летательного аппарата.

Григорию пришел на ум очередной тактический ход касательно использования его «Гренадеров». По сути, Ватутину пришлось идти ему на уступку. Оба получали свою выгоду и шанс предстать перед военным трибуналом. Но каждый из них посчитал, что оно того стоит.

Дирижабль успешно воспользовался темнотой ночи и переправил свой необычный груз через линию фронта. После чего без происшествий вернулся обратно. «Гренадеры» же вышли противнику в тыл, обустроили стоянку и до поры затихли. Уж в чем в чем, а в скрытности они успели поднатореть, пока битую неделю бегали по японским тылам.

Разок даже довелось оказаться под ударом бомбардировщиков. Слава богу, обошлось без потерь. Здорово выручило безветрие и маскировочные дымы. Прикрывшись ими и исчезнув из поля зрения противника, бронеходчики все же могли наблюдать кружащиеся в небе самолеты. Потеряв двоих товарищей, остальные предпочли по-быстренькому отбомбиться по дымам и отвалить обратно на аэродром.

Как это ни смешно звучит, но убраться от греха подальше штурмовиков заставила пехота. Японское командование направило по следам бронеходов охотников. Роту, усиленную дюжиной расчетов бронебойных ружей.