Роман с Андреем стояли на первых ступеньках лестницы и с нетерпением ждали, когда же раздастся спасительный звонок. Еще очень хотелось заглянуть в класс ОБЖ и посмотреть на военрука. Зачем? Друзьям было бы сложно ответить на этот вопрос. Наверное, чтобы убедиться, что он на месте и у него не отросли за ночь щупальца или дьявольские рога, подтверждающие его злодейскую сущность. Но рисковать из-за подобного желания не стоило, и ребята, внутренне дрожа от нетерпения, продолжали спокойно стоять на лестнице, всеми силами изображая собой беззаботных школьников.

Наконец по коридорам прокатилась долгожданная трель звонка. Школьники оперативно утрамбовывались в классы, двери кабинетов закрывались, и наконец-то друзья смогли беспрепятственно спуститься ко входу в подвал. Андрей заметно нервничал – все-таки вчерашняя чертовщина не прошла даром, – но отступать у парня даже и в мыслях не было. «Отважен не тот, кто не испытывает страха, а тот, кто может его преодолеть», – всплыло откуда-то из задворков памяти. Что это за фраза и чья она, Масляев не помнил, но полностью был с ней солидарен и даже приосанился, когда Роман распахнул дверь, ведущую на знакомую уже площадку с потрескавшимся полом.

Войдя внутрь, мальчики прикрыли за собой дверь, прошли через завалы старых парт, достали карту, включили плееры, каждый воткнул в ухо по наушнику – расчет был простой, сбить ритм местной непонятной вибрации. Идея пришла в голову Роману буквально перед самым выходом из дома, так что он на всякий случай захватил с собой еще и свой старый плеер, который теперь покоился в кармане у Андрея.

Вдохнув, друзья начали спуск по узкому коридору. Сегодня идти было намного легче. Вероятно, в первую очередь потому, что вибрация, которая вчера так угнетающе на них действовала, сегодня почти совсем не ощущалась. Периодически у друзей даже возникало сомнение, есть ли она вообще, или это им мерещится по старой памяти. В любом случае настроение было боевое и собранное.

До низа коридора Волкогонов и Масляев добрались довольно быстро и, не останавливаясь, двинулись дальше – по центральному проходу. Судя по карте, до первых помещений, в которых некогда располагались червяковские лаборатории, идти было не так уж далеко. Зато боковых проходов в этом коридоре было довольно много. Они соединяли множество других больших и малых переходиков, и заблудиться в этом хитросплетении без карты, конечно, было бы проще простого, тем более что свет горел только в том проходе, по которому они шли. Но друзья решили, что первым делом доберутся до лабораторий, а уж если там ничего не найдут, тогда примутся за исследования других помещений катакомб.

Идти было легко. Пол хоть и был разбитый, но оставался относительно ровным – цементная крошка, раздробленная на меленькие осколки, образовывала практически единообразный слой. Заметно более тяжелые, чем обычно, рюкзаки пока что не напрягали, из наушников звучала любимая музыка. Так что минут через двадцать мальчики немного расслабились и завели негромкую беседу о компьютерных игрушках, в которые оба много играли. Но в какой-то момент Роман посмотрел на часы и заметил, что время снова выкидывает какие-то непонятные фортели. Ощущения внятно говорили, что двигаются ребята уже не первый час, в то время как циферблат наручного хронометра (механического, «Стрела», доставшегося в наследство от деда) показывал, что сейчас только 9.15, то есть с момента, как Волкогонов и Масляев спустились по подвальной лестнице, прошло не больше пяти, ну, может быть, семи минут.

– Снова начинается, – констатировал Роман, оглядываясь по сторонам. – Давай-ка, Андрей, пробежимся. Вчера оно вроде сработало, может, и сегодня поможет.

И парни понеслись по коридору изо всех сил. Конечно, долго бежать в таком темпе было сложно, так что вскоре они замедлились и еще через несколько минут вообще остановились, тяжело дыша. Но эффект был налицо – вправо уходил первый тоннель, отмеченный на карте Кузьмича. А значит, они проделали довольно неплохой путь. Хотя уверенно сказать, какое расстояние осталось позади, друзьям было сложно – никто из них не увлекался картографией и правильно соотнести масштаб они не могли. Но теперь хотя бы можно было с уверенностью сказать, что они продвигались вперед – и одно это уже было отрадно.

Попив воды, Масляев и Волкогонов, приободренные, собрались двинуться дальше, как вдруг из прохода донеслись шаги и голоса. Мальчики переглянулись, и Андрей вытащил из рюкзака охотничий нож в кожаном чехле, а Роман туристический топорик с каучуковой рукояткой. Опустив рюкзаки на землю, друзья стали ждать, прислушиваясь к приближающимся звукам и надеясь на то, что их импровизированное оружие сможет помочь, если из коридора выберется что-то потустороннее. По позвоночникам мальчишек начали бегать колючие мурашки, но отступать было некуда и бежать тоже, так что оставался только один выход – принять бой.

Голоса и звук шагов становились ближе, и через пару долгих минут из тени узкого прохода вынырнули две вполне материальные фигуры. И мало того что материальные, так еще и более чем знакомые – Жорик и Кабан.

– Ты гляди-ка, Кабанчик, вот и наши умники, – как всегда, подал голос Жорик, огибая пару друзей по широкой дуге. – А куда это вы, умники, собрались, а? Научную экспедицию затеяли? Похвально, похвально. А мы тут с Кабанчиком решили вас догнать и немного поучить вежливости. Потому что вы очень невоспитанные люди – сбежали, не попрощавшись. Ну кто так делает? И это я еще не вспоминаю о том, что вы полезли малолетку защищать, когда вас никто об этом не просил…

– Жорик, у них оружие, – вмешался в монолог дружка Кабан и кивнул на нож и топорик.

– Ух, ты! Ну что ж… Мы тоже не лыком шиты, да, Кабанчик?

Задавая вопрос Кабанову, Мухин сунул руку в карман – совсем так же, как он делал это позавчера. Внезапно деланая улыбка с его лица пропала, и Жорик, глядя ненавидящими глазами на Романа и Андрея, процедил сквозь зубы:

– Тут мы вас и закопаем. И никто даже костей ваших не найдет в этом подвале.

В руке его был огромный пистолет-ракетница, который Жорик, скорее всего, стащил у отца, как и военрук, служившего в артиллерийских войсках.

И Масляеву, и Волкогонову было совершенно ясно, что шутки кончились и эта драка может действительно стать последней. Они одновременно сделали небольшой шаг назад, чтобы стоящий все еще в проходе бокового коридора Кабанов и движущийся прямо им в лоб Мухин оказались в поле зрения, и поудобнее перехватили свое оружие (хотя каждый очень сомневался, что сможет пустить его в ход – какими бы ни были отвратительными гадами Кабан с Жориком, но ведь они все-таки были людьми, одноклассниками).

Сейчас должен был наступить решающий момент. Воздух между противниками буквально искрился от напряжения. И когда все четверо уже готовы были броситься друг на друга, пространство коридора наполнилось чернотой.

Она вырвалась из того самого бокового прохода, по которому пришли Жорик с Кабаном. Это была не просто темнота, это была какая-то непроглядная клубящаяся мгла, чуть влажная, пахнущая кровью и машинным маслом. Между стенами что-то заметалось с бешеной скоростью, поднимая вихрь из каменной крошки. Во мраке раздался короткий приглушенный всхрип, такой жуткий, что от страха у Романа перехватило горло. Больше ни единого звука не было. А через секунду марево рассеялось – в цементной кишке остались только двое друзей. Мухин и Кабанов исчезли. Не осталось даже следа их пребывания здесь.