— Сюда, мы здесь!

Они стояли под Тётушкой Осиной.

— Осина… Дракон… — перебивали они друг друга. Мисс Дикинсон крепко сжимала пальцы Мальчика Йогурта, ещё более бледные, чем обычно, другой рукой она обхватила Ванильную Девочку.

Ствол гигантской осины был расколот сверху донизу. Вся земля усыпана щепками. Разлом простирался до самых корней.

— Она погибнет, — всхлипывала мисс Дикинсон. — Погибнет, вот увидите! Такое старое дерево не залечит столь глубокую рану.

А в следующий миг они увидели перед собой Дракона Песчаного Камня. Из носа у него стекала пена: зверь принюхивался, словно кого-то разыскивал. Но как же так? Разве не утверждал Дядюшка Дуб, что дракон где-то спит, превратившись в камень, и просыпаться не собирается? Ответа на этот вопрос у них не было. Дядюшка Дуб сам сейчас крепко спал. Иногда старое дерево погружалось в такие глубокие раздумья, а душа его так тесно переплеталась с мирозданием, что оно надолго превращалось в обычный дуб, неподвижный и безмолвный.

Похоже, дракон учуял Ахаба, стоявшего под ветвями Дядюшки Дуба, и повернул к нему морду. Но затем вновь уставился на мисс Дикинсон. Глаза его сверкнули. Он разинул пасть и атаковал. Небо потемнело, как случается во время полного солнечного затмения.

Мисс Дикинсон успела лишь вскрикнуть и швырнуть в отверстую пасть корзинку с тимьяном, можжевельником, сморчками и парой Весёлых Грибочков.

Мальчик Йогурт и Ванильная Девочка кинулись ей на помощь. Каменные клыки чудовища нависли над мисс Дикинсон, но тут ему в пасть ударили струи йогурта и мороженого, которые брызнули из пальцев чудесных детей.

Удивлённый дракон поднял голову и брезгливо сморщился. Должно быть, он никогда не пробовал ни мороженого, ни йогурта. Чудовище затрясло головой и чихнуло (да так, что чих его снёс верхушки двух молодых сосен), а дети вместе с мисс Дикинсон что есть мочи припустились к Дядюшке Дубу.

Дракон бросился им наперерез, чтобы раздавить своей огромной каменной тушей. Но Тётушка Осина заслонила их своими ветками. Мало того, одним мощным ударом она повалила каменное чудовище на землю!

Обречённое дерево изо всех сил размахивало ветвями, чтобы дети и мисс Дикинсон успели спастись. Тётушка Осина целилась дракону в глаза, хлестала его по морде. Но ветви шевелились слишком медленно и были слишком слабы против такого гиганта. Дракон атаковал: он хотел вырвать у неё сердце. Но не рассчитал силы, и дерево снова его опрокинуло, но этот раз брюхом вверх. Дракон перевернулся обратно, да так стремительно, что даже Мальчик Йогурт, который не сводил с него глаз, не успел заметить, как это произошло.

Чудище вновь подкралось к Тётушке Осине, сделало бросок и выхватило кусок древесины из самой сердцевины ствола. Трещина увеличилась. Дерево мигом высохло, ветви поникли. Жизни в нём почти не оставалось: у него больше не было сердца. С этого мгновения осина замерла. Всё, что ждало её впереди, — медленная смерть. Потому что деревья умирают не мгновенно, как люди или животные.

Медведи Умбертус и Марти в бешенстве набросились на дракона. Однако их грозное рычание, невероятная мощь и сокрушительные удары были бессильны перед каменной бронёй чудовища.

Они пустили в ход и когти, и клыки. Но в броне удалось проделать лишь пару трещин, к тому же каменный панцирь восстанавливался быстрее, чем Умбертус и Марти успевали трижды вздохнуть.

Медвежий рёв услышали все лесные жители. Большинство в ужасе разбегалось в поисках убежища, забивалось под коряги или закапывалось в землю, но были и те, кто отважно летел, бежал и полз на помощь Дядюшке Дубу. На них и рассчитывали медведи.

Стая ворон кинулась клевать единственный драконий глаз. Рой пчёл пытался забраться в уши и ноздри, чтобы донимать чудовище болезненными укусами. Барсук вцепился в мизинец, а старый волк — в каменную лодыжку: правда, в итоге сломал свой единственный клык.

Тау и Майя принялись карабкаться по стволу дерева. Они кричали не переставая. Немедленно, во что бы то ни стало старались разбудить Дядюшку Дуба! Дети царапали, кусали, раздирали ногтями дубовую кору, вопили что есть силы. Забравшись повыше, обошли все комнаты, мастерские и чуланы, не запертые изнутри. Колотили по стенам своими посохами: разве их орудия не были прежде ветками Дядюшки Дуба? А раз так, может, хотя бы с их помощью удастся заставить дерево проснуться?

Но не так-то просто разбудить дерево, которому тысячи лет. Тау и Майя смотрели друг на друга в отчаянии. И вдруг услышали поступь дракона. Они выглянули наружу: чудовище стояло прямо напротив! Целое мгновение его единственный жёлтый глаз рассматривал детей в упор. У Тау и Майи мороз пошёл по коже. Сколько ненависти способен вместить один глаз!

Сорока Аглана тоже кидалась на дракона, стараясь клюнуть в продолговатый, как у змеи, зрачок. Но дракон моргнул каменным веком, и лиственное крыло Агланы сломалось! Птица, отброшенная драконьей головой, упала прямо к ногам Тау.

Майя подняла её и прижала к груди.

— У тебя крылышко сломалось, — жалобно сказала она сороке.

Но Аглана рвалась у неё из рук — летать, сражаться, клевать! Девочка положила её в кресло.

— Клюй лучше кору Дядюшки Дуба, — попросила Майя. — Если нам удастся его разбудить, он сделает тебе новое крыло. А если нет, ты больше никогда не сможешь летать.

— Просыпайся немедленно! — закричал Тау и вновь забарабанил кулаками по стене.

И вдруг послышался крик — сухой, странный, будто лавина камней сорвалась с вершины и несётся по склонам горы. Дети остолбенели. Это кричал дракон, и голос его на сей раз звучал жалобно!

Всё ясно: за дело взялись Ахаб и Ху Лун.

Стрелы с наконечниками из драконьих зубов — некоторые из них к тому же отравленные драконьим ядом — пробили броню, да так, что выступила кровь. Но большинство стрел отскакивало и падало на землю, как солома, а пробоины в броне тут же затягивались. Ху Лун вертелся вокруг драконьей головы, как проворная водяная змея, обжигая чудовище фонтанами прозрачного голубого огня, который вылетал у него из носа. Ахаб воспользовался тем, что чудовище отвлеклось, и попытался вонзить ему в ногу секиру Аякса. Зверь взвыл.

Небо окрасилось алым. Солнце садилось за деревья. В лесу стремительно темнело.

Густой дым повалил изо рта Дракона Песчаного Камня. Драконий хвост чуть не ударил Ахаба, и тот, уворачиваясь, вонзил секиру Аякса в каменную броню чудовища и… её пробил! В следующий миг охотник набросил на дракона верёвки и сети.

Это была его излюбленная стратегия боя. В нужный момент он набрасывал на врага охотничьи снасти, сплетённые собственными руками из кожи и металла. Затем крепко-накрепко привязывал себя к телу дракона, будто бы становясь с ним единым целым. Он выдерживал множество ударов, которыми осыпал его дракон, но в конце концов сам наносил последний: смертельный.

Дракон поднатужился, содрогнулся всем телом и отшвырнул медведя Марти с такой силой, что тот грохнулся о скалу и жалобно завизжал: от удара у него сломалась бедренная кость.