– Вот же фантазия богатая, – снисходительно покачал головой Максим. – Я точно текста оригинала не знаю, но она явно не про рыбу.

– Как же ты не знаешь, – упрекнул его братец. – Плохо уроки учил?

– Там про сидр, – неохотно ответил Максим.

– Вот алкаши, вечно у них все про выпивку!

– Недаром говорят, что русские и ирландцы очень похожи! – парировал тот.

На это Женьке ответить было нечем, или он просто утомился спорить. Мы спустились с колокольни и, как ни хотелось остаться в закрытом помещении, снова вышли под дождь. Мы предусмотрительно посмотрели карту из путеводителя под крышей, поэтому резво доскакали до следующего собора.

– Что, мы так и будем ходить от церкви к церкви? – уныло поинтересовался Женька, стряхивая с рукава холодные капли.

– В России вообще кроме церквей смотреть нечего.

– Есть еще монастыри!

В общем, поездка в Корк была безнадежно испорчена. Мы перекусили в «Макдоналдсе» в полном соответствии с Женькиной теорией питания за границей, вернулись на автовокзал и уже совсем скоро катили обратно.

– Как приятно сидеть в теплом автобусе, когда на улице холод и дождь, – зажмурилась я.

– Еще и туман, – добавил Женька.

И правда, – густая белесая пелена подступала почти вплотную к окнам, отчего становилось жутковато – как будто мы оказались вне времени и пространства, и ничего не осталось в мире, кроме нашего автобуса и этого тумана.

Вскоре Женька задремал. Меня тоже в тепле начало клонить в сон, когда я услышала сзади шепот:

– Нин!

Встрепенувшись, я оглянулась и увидела Максима, прижимающего палец к губам.

– Иди сюда, – тихо позвал он.

Я посмотрела на мирно посапывающего Женьку, которого в этот раз для разнообразия пропустила к окну, и, оставив сумку, осторожно перебралась на заднее сиденье.

Максим сразу по-хозяйски обнял меня, прижал к себе и безо всякого стеснения поцеловал. Мысли броуновскими частицами кружились в голове – надо оттолкнуть его… да что же это… так просто нельзя… Но ничего подобного я не сделала, растворившись в его объятиях.

Максим судорожно вздохнул, и я воспользовалась этим, чтобы отстраниться. Он не обиделся – провел рукой перед глазами, словно отгоняя какое-то видение, и прошептал:

– Нин… Ты мне сначала так не понравилась!

Я так опешила от этого заявления, что глупо захлопала глазами, как заводная кукла.

– А ты… – только и смогла выговорить я, ничего не придумав.

– Все время нос задирала, смотрела на меня, как на… – Он запнулся, а я как раз собралась с мыслями:

– А как еще я могла смотреть на человека, попавшего в полицию?

– Далась тебе эта полиция!

– Ну как же, как же, – насмешливо произнесла я. – Не каждый день такого интересного персонажа встретишь!

– А потом, – не слушая меня, продолжал он, – знаешь, когда все изменилось? Я наблюдал за вами в Килкенни перед тем, как подошел. И ты мне показалась такой нежной, беззащитной… Тебе совсем не идет делать вид, будто все вокруг дураки, а одна ты королева, – неожиданно закончил он.

Я едва не поперхнулась, услышав это заявление.

– У меня такой вид? – ошарашенно переспросила я.

– По крайней мере, первое впечатление, – кивнул он.

– Я уж молчу, какое у меня о тебе было первое впечатление!

– Сам понял, не дурак, – усмехнулся Максим. – Хорошо, что мы во всем разобрались, да?

С этими словами он снова обнял меня за плечи, нежно, но бережно прижимая к себе.

А я закрыла глаза, вспоминая – когда мне последний раз было так хорошо.

Женька заметил мое отсутствие, когда автобус уже подъезжал к городу. Он завозился на сиденье и недоуменно оглянулся.

– Может, нас заберут… – начал было он, но вдруг словно что-то понял, осекся и замолчал.

Максим, конечно, успел убрать руки, и мы просто сидели рядом, как примерные школьники. Но Женька, видимо, все равно все понял – не став продолжать фразу, он мрачно взглянул на нас и нарочито медленно отвернулся.

Вернулись мы такие замерзшие и промокшие, что Оксане пришлось включить в доме дорогостоящее отопление. Только тогда я наконец перестала дрожать, сидя в кресле у незажженного камина и заворачиваясь в плед, словно какая-нибудь героиня английского романа. Все остальные куда-то разошлись, так что компанию мне никто не составлял… Едва я об этом подумала, на лестнице послышались шаги.

– Чай будешь? – небрежно поинтересовался спустившийся со второго этажа Женька.

Я, слегка удивившись такой заботе, кивнула. Чай уже давно был выпит, но не мешало бы закрепить согревательный эффект. Краем глаза я наблюдала, как он включает чайник, бросает в чашки пакетики, заливает их кипятком.

– Держи, – подав мне чашку, он устроился на диване рядом с моим креслом.

Молчание затягивалось. Я будто физически ощущала, как оно уплотняется, вытесняя собой воздух, и задала первый пришедший в голову вопрос:

– Где твой братец?

Я тут же отругала себя – нашла о чем спросить! Теперь насмешек и издевок не оберешься! Но Женька ответил на удивление мирно:

– Умотал куда-то. Сразу, как мы вернулись, переоделся и убежал. Ему вроде звонил кто-то, только он на своем птичьем английском говорил, я ни фига не понял, – простодушно признался он.

Он ничем не выдавал того, что увидел в автобусе нечто необычное, и я немного успокоилась – может, Женька и правда ничего не заметил? Зато Максим, похоже, обиделся, раз куда-то ушел…

Я пожала плечами – мол, лишняя информация, не представляющая для меня интереса, спросила просто так, от скуки – и небрежно бросила:

– А я и не заметила.

– Ты в душе была, – отозвался Женька. – Кстати, прикинь, у них тут все на электричестве – и вода, и отопление, притом автономно для каждого дома. Заметила, что в душе водонагреватель проточный? Он же обалдеть сколько энергии жрет! Свой дом – это, конечно, очень круто, но если нет газа, то его содержание в такую копеечку влетит! Да еще Оксана за него кредит платит…

Я вполуха слушала его глубокомысленные рассуждения о тяготах жизни в собственном доме, напряженно размышляя о том, куда мог уйти Максим. Позвонили, и он убежал! Я настолько привыкла видеть его все время с нами, что напрочь забыла – у него своя жизнь, в которой нам, гостям с далекой забытой родины, места нет. Видели же мы его с какими-то страшными девками! Вот к ним, наверно, и отправился, рассказывать про приехавших из России чудиков…

Стоп, а почему это вообще меня волнует? Неужели я ревную? Этого еще только не хватало! Но, сколько я себя ни убеждала, что-то неприятно кололо в самое сердце, заставляя постоянно бросать взгляды в окно.