— Сука! — снова выругался я и бросил-таки телефон на стол.

Коньяк уже практически полностью забрал меня в свои объятия, и относительно финала сегодняшнего дня у меня не было никаких сомнений — закончится все полнейшим туманом. Если я не останавливаюсь после трех рюмок, то я не останавливаюсь совсем. Эдакая извращенная форма алкоголизма, предполагающая довольно спокойное отношение к спиртному в повседневной жизни, но начисто лишающая силы воли в экстренных ситуациях…

«Интересно, — думал я, наливая себе еще полста, — у Светки действительно есть любовник?»

С одной стороны, никаких прямых указаний на это я до сих пор не обнаружил — ни каких-то экстремально поздних возвращений «из спортзала» или «от подруги», ни странных запахов, ни подозрительных телефонных звонков. С другой стороны, почему супружеская измена должна оставлять именно эти следы? Какие, например, запахи может притащить изменяющая жена? Муж, понятное дело, тащит духи, помаду и еще что-нибудь эдакое, а жена — что? Аромат потных носков, табака и портвейна? Чушь какая-то! По большому счету, если женщина захочет наставить тебе рогов и постарается приложить к этому всю свою природную смекалку, ты никогда ни о чем не догадаешься и никого не поймаешь, а если и поймаешь, то тебе столько спагетти на уши навешают, что будешь вдвое счастлив, чем был до тех пор. Ты поймешь, что твоя жена тебе изменяет, ровно в тот момент, когда она сама тебе позволит это понять.

Один мой приятель, коллега по журналистскому цеху, с которым мы когда-то регулярно играли в бильярд в закрытом клубе, спасаясь от душных будней, рассказывал, что однажды застал свою благоверную, с которой жил много лет душа в душу, в кафе с милым молодым человеком, и застал в весьма недвусмысленной позиции — она тянулась к нему через столик за поцелуем. Причем не было даже намека на «дружеский чмок» или «знак благодарности», это был настоящий классический, пошлый донельзя и не оставляющий вариантов для трактовки французский засос. Мой опешивший (да что там «опешивший» — ох…вший и забывший родной язык!) приятель ожидал анекдотического развития ситуации, чего-нибудь вроде «Милый, ты не так понял, я сейчас тебе все объясню!», но женщина, увидев немой вопрос в глазах супруга, только молча откинулась на спинку кресла и закурила. К слову сказать, ее любовник реально наложил в штаны и, кажется, был готов дать деру.

Вот баба поступила мудро! «Молодец, поймал, увидел, валяй — задавай свои дурацкие вопросы, а я, если сумею, постараюсь объяснить, как мы с тобой до этого докатились». Мне кажется, это честно. Это по-взрослому. Если родители застали тебя за вечерней дрочкой, не пытайся делать вид, что ты выполнял домашнее задание по анатомии. Единственное, что ты можешь сделать в подобной ситуации, — это прикрыть свое возбужденное хозяйство.

Так все-таки интересно, есть ли у моей Светки любовник? Если учесть, что у меня самого год назад случилась неплохая интрижка, а я при этом считал себя о-очень терпеливым человеком, способным стойко переносить тяготы и лишения супружеской жизни, то моей импульсивной и давно обиженной на меня второй половинке без тайного «рыцаря без страха и упрека» просто не обойтись.

В каком же месте и в какой момент я ее потерял? Когда это было? Даже примерно не могу представить, какой именно позвонок сломался в нашем стояке, надо прощупывать всю цепочку — глядишь, на что-нибудь и наткнешься.

Скорее всего мы просто поняли взаимную чужеродность. Когда романтическая история, не требующая внимания к мелочам, закончилась и началось собственно капитальное строительство, вдруг выяснилось, что мы говорим на разных языках и цели ставим перед собой очень и очень разные. Она — слишком земная и практичная женщина, я — слишком увлекающийся. Для нее «работа» — это то место, где дают зарплату и где нужно находиться восемь часов в сутки вплоть до наступления пенсионного возраста. Для меня моя «работа» — это мое Дело, моя суть и моя начинка. Если верить утверждению, что древние греки, не писавшие некрологов по усопшему, только задавали вопрос «Была ли у него страсть?», то вынужден констатировать, что мою жену греки хоронили бы при гробовом молчании. Нет у нее ни страсти, ни огня в глазах, ни желания взобраться на Джомолунгму — есть только четкий и сухой экономический план и алгоритм его реализации. Рождение, детский сад, школа, институт, замужество, престижная работа, квартира, машина, дети, внуки, пенсия, смерть… Я не хочу быть пунктом ее плана, мне моя жизнь интересна . В конце концов, я не хочу, чтобы моя жена обзванивала морги, когда я отдыхаю душой и телом у старого друга. Какого черта мне делать в моргах?!

Или я чего-то не догоняю?

«Конечно, — буркнул мой внутренний голос, тот, что любил кашу и отчаянно сопротивлялся действию алкоголя. — Ты ничего не знаешь о ней. Ты даже не допускаешь наличие у нее любовника».

— Иди ты на хер, козел! — ответил я вслух и тут же пугливо огляделся.

Разговаривающий сам с собой алкаш может вскоре вылететь из приличного заведения, а мне этого не хотелось. К счастью, кроме меня и двух официанток за стойкой бара, в зале никого не было, а сами девчонки были заняты чем-то там по работе.

Впрочем, можно было бы занять их чем-нибудь более продуктивным. Одна из них явно была в моем вкусе, светленькая, с ямочками на щеках, невысокая, не очень толстая и не очень худая. Вторую, высокую дылду без груди и других признаков сексуальности, можно было бы взять прицепом — глядишь, в процессе на что-нибудь сгодится.

«Попробовать? — подзадоривал я себя. — Тряхнуть стариной, что ли?»

Одна из прелестей алкогольного опьянения состоит в том, что ты не оставляешь себе времени на размышление. Ты воплощаешь в реальность почти все, что приходит в твою затуманенную башку: ты способен дать в рыло тому, кто выше и сильнее тебя, ты можешь сказать подлецу, что он подлец, прямо в лицо… и ты можешь засунуть руку в бюстгальтер незнакомой телки, понимая, что тебя тут же и похоронят.

— Девушка! — крикнул я, поднимая руку. Официантки, как птички, подняли свои головки из-за стойки. — Можно мне еще что-нибудь?

Пока одна из них — та, что мне приглянулась, — выискивала блокнотик для записи заказов, я с удовлетворением отметил, что еще неплохо владею собой. Пожалуй, стоит задержаться на этой стадии и хотя бы ненадолго тормознуть с коньяком.

— Слушаю вас, — сказала белокурая мышка, остановившись возле столика.

Я украдкой втянул носом воздух. О, как она пахла, Мишка! Клянусь, в тот момент мне было глубоко насрать, есть ли у моей жены любовник. Да хоть тысяча!

— Мне, пожалуйста… — начал было я, но запнулся, поскольку взгляд мой автоматически опустился вниз, на то место, где у девушки начинались джинсы.

Блин, эти модные брюки с низкой талией — какое низкое коварство! Невозможно ходить по улицам в хорошую погоду, все время смотришь в пояс и пытаешься представить, сколько миллиметров осталось до копчика или до растительности на лобке. Ну нельзя же так!

У официантки, похоже, растительности спереди не было вовсе, потому что, по моим примерным прикидкам, прямо под пуговицей джинсов должен был, прости Господи, находиться клитор. Во всяком случае, расстояние от пояса брюк до пупка измерялось километрами!