— Кончилась коррида или как?

Одергивая и поправляя юбку, я ответила:

— Надеюсь. Сам-то как считаешь?

— Давно пора! Давно! — убежденно проговорил он и посмотрел на Виктора. — Кончилась, да?

Виктор внимательно взглянул на него и кивнул.

— Ну и славненько, ну и отличненько, — быстро заговорил Фима, медленно вставая с пола и все еще оглядываясь на Виктора. — Как дикари, ей-богу! Папуасы, вандалы, блин! Помочь тебе, Оль?

— Не надо, спасибо, — ответила я, отходя к окну. — И не приближайся, пожалуйста.

— Да ты что подумала-то? Вот чудачка! — Фима рассмеялся. — Я всегда был сторонником переговоров. Я же адвокат как-никак. Сейчас я вас с Ниной помирю, вы спокойно обсудите все ваши проблемы, попьем чайку…

— А разве вас, Ефим Григорьевич, эти проблемы не касаются? — спросила я.

— Какие проблемы? — удивленно спросил Фима и для верности впечатления вытаращил глаза. — Господи, а я-то тут при чем?

— Нина замужем, а вы женаты. Или я ошибаюсь?

— Женат, женат, — закивал Фима, отряхиваясь. — Кстати, о жене. Что я ей скажу про испачканные брюки? И что она мне скажет! Ой-ей!

— Ну хватит, Фима, — не выдержала я. — Давай-ка иди к своей пассии и уговори ее перестать ломать дверь. А то, чего доброго, соседи милицию вызовут и эта кассета уйдет в коллекцию вещдоков.

— Понял, не дурак! — Фима сделал шаг к спальне, но сразу же остановился. Оглянулся на меня, потом посмотрел на Виктора. — Мне бы пройти… поаккуратнее, — тихо пожелал он, обращаясь к Виктору.

Виктор кивнул, поманил его ближе. Фима подошел. Виктор схватил Фиму за плечо, открыл дверь и втолкнул Фиму в комнату. Дверь тут же закрыл.

Послышалось несколько глухих ударов, затем все стихло. И дверь перестала содрогаться.

Виктор постоял еще немного около нее и отошел. Он поднял с пола свой «дипломат», стоящий в сторонке, открыл его, взял кассету у меня из сумочки и положил ее в «дипломат». После чего «дипломат» закрыл и поставил рядом с собой.

— Как ты думаешь, Вить, может быть, я схожу пока в ванную? — И, получив молчаливое разрешение, я вышла, чтобы привести себя немного в порядок. Ванная тоже не сверкала чистотой, как и все здесь, но по крайней мере там была вода. И треснутое зеркало над раковиной.

Я не стала долго задерживаться, но, когда вернулась в комнату, Фима с Ниной еще не вышли из спальни. Я подняла и снова поставила свой знакомый стул, но уже рядом с окном, достала из сумочки сигареты «Русский стиль» и закурила.

Медленно приоткрылась дверь, и из-за нее выглянул улыбающийся Фима.

— Мы выходим, да? — спросил он и открыл дверь пошире.

Первым вышел он, за ним, несколько мгновений спустя, Нина Петровна. Нина, в отличие от Фимы, не улыбалась. Ее лицо было хмурым, губы плотно сжаты. Она вошла, не поднимая глаз, и сразу же направилась на кухню. Я услышала, что она включила воду и набирает ее в чайник.

— Я вас здесь оставлю, — сказала я мужчинам и сделала знак Виктору не выпускать из виду Фиму. Виктор и без меня, конечно, догадался бы, но так мне было спокойнее.

Нина на кухне курила, стоя перед плитой, и смотрела на чайник. Я понимала ее: она ушла сюда, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, а совсем не для приготовления чая.

— Нина Петровна, — тихо обратилась я к ней, встав рядом.

Она, помолчав, обернулась и смерила меня презрительным взглядом.

— Зачем вы все это затеяли, Ольга? Для красочной статейки в вашем похабном листке? — Ее голос звучал хрипло и нервно.

— Нет. Для собственной безопасности, — ответила я. — Жить-то хочется.

— Что?! Да кто вам угрожает? Вам-то! — Нина едва не сплюнула, было видно, что ей очень хотелось, но она сдержалась. — А, понимаю, — продолжила она, — такие же нормальные люди, как и я, которых вы довели своими бессовестными репортажами!

Я пожала плечами:

— Может быть, я и не совсем права, но мне нужно было с вами поговорить. А этот разговор имеет такое большое значение для меня, что лучше вести беседу с позиции силы. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Слышать ничего не хочу. Проваливайте! — Она резко отвернулась от меня.

— Уйду, конечно. И скоро уйду. Но, как бы вам ни противно было меня видеть, неужели вам не интересно, чего же я все-таки добиваюсь?

Нина не отвечала, тогда я повернулась и вышла из кухни.

В комнате изменений не произошло. Виктор стоял около окна, Фима сидел за столом и молча барабанил по его столешнице пальцами.

— Так что же ты хочешь наконец? — спросил Фима и посмотрел на меня серьезно и выжидающе.

Я подошла к своему стулу и села на него, положив ногу на ногу.

— Фимочка, — начала я, — со мной происходят разные непонятные вещи…

— Я не психиатр, — проворчал он, — и не экстрасенс. Могу только это… того… помогает, кстати! — Он оживился, как всегда это с ним бывает, если затрагивается его любимая тема.

— Не ерничай, — прервала я его клоунаду. — Все это началось после моего посещения концерта Монсеррат Кабалье. Мне в сумку подложили кое-что, косвенно указывающее на Карманова. В этот же вечер нас с Виктором едва не убили. Ты знаешь об этом. Вчера попытка была повторена, причем было четко указано на театр как повод для нападения. Впечатление такое, что хотят убить Владимира Ивановича, а мне отводится в этой игре роль девочки для битья. Меня это не устраивает, как ты сам понимаешь.

— А при чем здесь я? — возразил Фима. — То, что ты рассказываешь, похоже на плохую сказочку. «Кое-что, косвенно указывающее…» Что такое это «кое-что»?

— Это десять тысяч баксов с фотографией Карманова и его телефонами.

— Десять штук? — присвистнул Фима. — Все равно не понял, при чем здесь я? Меня-то ты сюда как пристегиваешь?

— Кто мог бы заплатить такую сумму из присутствующих в ложе? Боксер, что ли? Ему-то зачем убивать своего босса? Ирина? Мне кажется, у нее интересы не те. А вот ты… У тебя есть мотив, — не выдержала я и повысила голос. — Еще совсем недавно я даже не подозревала об этом. Даже когда Николенко дала мне твою фотографию, где ты вместе с Ниной Петровной. Нина Петровна может ощущать ненадежность своего положения как жены и, избавившись от мужа, получает все. Ты, как ее бойфренд — ненавижу слово «любовник», — тоже не остаешься внакладе. Не знаю, на чем вы договорились — на деньгах или на замужестве, — но то, что вы оба можете быть заинтересованы в устранении Карманова, — это очень вероятное предположение. А теперь я хочу, чтобы ты мне сказал, кто подкинул мне эти деньги и какая планировалась для меня роль? Козы отпущения, так сказать?

В комнату вошла Нина и, держа сигарету в руке, задумчиво посмотрела на меня. Чувствовалось, что она с самого начала разговора прислушивалась к нему.