Неужели прекрасная Солен изменила своему латифундисту из Техаса? В воскресенье вечером кинодиву видели вдвоем с привлекательным мужчиной – они стояли у витрины ювелирного салона на Вандомской площади.

Я самодовольно усмехнулся. Привлекательный мужчина – это обо мне.

Гарсон так треснул по столу подносом, что серебряный кофейник, стакан с водой, чашка и молочник с горячим молоком подпрыгнули. Налив себе кофе и молока, я поперхнулся и обжег язык, по рассеянности сделав слишком большой глоток, когда стал читать дальше:

Надо полагать, они выбирали кольца для своей помолвки. Голливудская звезда, владелица роскошной вилы в Санта-Монике (Калифорния), прибыла в Париж с режиссером Алланом Вудом, который в ближайшее время начинает у нас съемки своей новой картины. Входя вместе с неизвестным мужчиной в отель «Риц», актриса выглядела спокойной и счастливой.

Я оторопело потряс головой и ненадолго отложил газету, так как гарсон принес яйцо и белый хлеб. Поглощая свой завтрак, я не терял времени, просматривал другие газеты.

В них тоже напечатали кое-что о новом фильме Аллана Вуда и об исполнительнице главной роли. Писали, что она уже много лет живет за границей, что во Франции ее очень любят, прежде всего потому, что она является уроженкой Парижа и не забыла родной язык.

О привлекательном незнакомце, который покупает кольца от Картье, в этих газетах ничего не сообщалось, зато я прочитал, что несколько сцен нового фильма будут снимать в «Синема парадиз», – должно быть, Солен Авриль упомянула об этом на пресс-конференции, и журналисты записали: «В этом кинотеатре я не раз бывала в детстве, маленькой девочкой. Сниматься в его старых интерьерах – для меня совершенно особенный опыт. Ну а Париж – это Париж. Только теперь я поняла, как мне все это время не хватало родного города». Эту цитату привела «Фигаро». А «Монд» под броским заголовком «Париж, я люблю тебя! Солен Авриль и Аллан Вуд в „Парадизе“» поместила статью, в которой содержание будущей картины освещалось более подробно:

«Нежные воспоминания о Париже» – история Жюльетт, которая сопровождает будущего мужа Сэма (его будет играть Рон Баркер) в деловой поездке в Париж и случайно встречает в кинотеатре своего детства прежнюю любовь – Александра (Ховард Галлоуэй). В их распоряжении три дня, в течение которых они посещают любимые прежде места и воскрешают прошлое – дни, когда все в жизни казалось возможным и чувства отличались силой и яркостью, утраченной обоими с годами.

«Конечно, многое в жизни уходит без возврата. Однако „Нежные воспоминания о Париже“ – это фильм, в котором я покажу, что мечты прошлых лет не исчезают. Может быть, их оттесняют на задний план, от них отказываются, их забывают. Но мечты существуют. Как и любовь. Ее нужно только найти. А где же искать любовь, если не в Париже?» – поделился с нами Аллан Вуд. Застенчивый режиссер! Он появился на пресс-конференции буквально на одну минуту.

Некоторые натурные съемки будут проводиться в одном из старейших кинотеатров – «Синема парадиз», чему особенно радуется Солен Авриль, которой в новой ленте Аллана Вуда предстоит сыграть главную женскую роль.

«В США эти маленькие кинотеатры, к сожалению, почти исчезли, – сказала кинозвезда. – Мне кажется, мы можем быть спокойны, пока на свете есть такие люди, как Ален Боннар, кому дороги старые ценности и фильмы высокого художественного уровня, даже если подобные взгляды и не отвечают духу времени».

Тут же была помещена фотография – Солен Авриль и Аллан Вуд на фоне старинного камина. И даже в «Пари матч» напечатали фотомонтаж – Солен Авриль, Ховард Галлоуэй и Эйфелева башня. Под этой картинкой коротко сообщалось, что некоторое время актеры проведут в Париже, а под конец задавался вопрос: не станут ли красавица Солен и великолепный Ховард счастливой парой во внеэкранной, реальной жизни?

Я сложил газеты и сунул их в пластиковый пакет. Осталось дождаться гарсона, который довольно давно блистал своим отсутствием на втором этаже кафе «Де Флор». Наконец я положил двадцать евро и чек под блюдечко, забрал свою куртку, мешки и пакеты и ушел, спустившись по лестнице, где в витрине выставлены чашки и пепельницы с клеймом кафе «Де Флор», которые здесь можно купить. Внизу, возле кассы, стояли три гарсона, занятые беседой. Они равнодушно взглянули в мою сторону и продолжали разговаривать. Невежды, они и не подозревали, кто у них пил кофе! Ален Боннар, человек, которому дороги старые ценности и высокий художественный уровень.

Начитавшись газет и развеселившись, я начал чувствовать, что это значит – очутиться в поле зрения любопытной публики; меня впервые посетила мысль, что в течение нескольких недель мне придется пережить немало волнений. Я не ошибся.

Нагруженный мешками, я прошел пару шагов по улице Бонапарта, и тут зазвонил мой мобильник.

– Слушай, я потрясен, – сказал Робер. – Снимаю шляпу, мсье Боннар! Я всегда подозревал у тебя нераскрытый талант светского льва. Ты летишь со сверхзвуковой скоростью.

– И ты тоже, или я не прав? – сказал я. – Давно ли ты заделался читателем «Паризьен»?

– Да вот как только мой друг появился на первой странице сего достопочтенного издания! – Робер засмеялся, но как-то натянуто. – Правда, я не сразу узнал тебя на фотографии. Доводилось видеть твои снимки получше.

– Подстерегли и щелкнули. – Я усмехнулся, вспомнив свои вытаращенные глаза на той фотографии. – Папарацци не дремлют.

– И что теперь?

– Ничего. Был прекрасный вечер. После того мы вышли на улицу, выкурили по сигарете.

– Выкурили по сигарете – после того?

Я как наяву увидел осклабившуюся физиономию Робера. Он явно меня поддразнивал. Но я все же покраснел:

– Да. После того. После ужина. За которым последовал поистине сказочный час.

Робер вздохнул:

– Лишаешь друга последних иллюзий.

– Скорблю с тобой. А ты никогда не задумывался о том, что мог бы сделать карьеру в «Паризьен»? У тебя фантазия работает как раз в том направлении, которое у них там идет нарасхват.

– Сам знаю. – Робер принял мои слова за комплимент. – Но астрофизика мне все-таки больше по душе. В обед увидимся?

Я покачал головой:

– Нет, я занят. Позвоню тебе.

– О-о-о! Don’t call us, we call you[23]. Ты запел, как эти чертовы знаменитости.

Я засмеялся:

– Да, дружище. Я теперь, понимаешь ли, известная личность.

Клянусь, я просто пошутил, без всякой задней мысли. Но вечером в «Синема парадиз» я получил хороший урок.

– О мсье Боннар! Подумайте, нет, вы только подумайте, что творится! – воскликнула мадам Клеман, размахивая перед моим носом номером «Монд». – Из газеты приходили! Спрашивали вас. Хотят написать статью о «Синема парадиз». Вот карточка журналиста. Сказал, чтобы вы, как появитесь, сразу ему позвонили. А еще сказал, что от нашего старого кинотеатра он прямо-таки в восторге. Я его тут поводила, показала все, он очень внимательно все осмотрел. Какое волнующее событие! Теперь мы знамениты! – Она пригладила короткие седые волосы перед зеркалом в фойе и окинула себя довольным взглядом. – Бог мой! Непременно расскажу обо всем Габриэль… Солен Авриль и Ховард Галлоуэй в нашем кинотеатре!