Для нас в этот момент должно перестать существовать все вокруг – толпы народу, суматоха, стрелки часов, неумолимо бегущие к черте, за которой мы опоздаем на встречу, и прочие отвлекающие факторы. Нам нужно полностью сфокусироваться на нашем доведенном до истерики малыше – показать ему, что он, наконец, привлек к себе и своим проблемам все наше внимание.

Сказать ребенку сейчас требуется только одно – что он ведет себя не тем образом, который способствует продолжению прогулки. То есть что мы теперь уверены в двух вещах – что этот поход не понравился ему и, более того, что он уже разонравился и нам. Это означает, что дело, не доставляющее удовольствия никому, пора прекратить. А стало быть, мы сейчас просто вернемся домой и больше таких ситуаций не допустим. Объясняя свое намерение вернуться и причины, побуждающие нас к этому решению, не нужно угрожать малышу – в том числе зловещим шипением прямо в ухо наподобие: «Ну погоди, вернемся домой, и там ты свое получишь!»

Естественно, мы наверняка привыкли пользоваться этим методом в условиях, когда вокруг столько посторонних оценивающих глаз, и наверняка считаем его эффективным – идеальной заменой публичным сценам, именуемым в народе «вынесением сора из избы». Тем не менее наше чадо сделает из этой угрозы вывод правильный и далеко идущий. А состоит он в том, что на улице и дома мы, взрослые, ведем себя по-разному.

В частности, сдерживаемся в определенных порывах при посторонних и «отрываемся по полной» в окружении домочадцев. Это даст ему ключ к пониманию, что впредь он может капризничать и вести себя на улице как угодно, не отказывая себе ни в одной прихоти, потому что мы все равно ничего не сможем с этим поделать. Ну, а возмездие дома… Какая разница, за что оно будет, если все равно ребенок, как и все дети, на что-нибудь да «нарвется» как минимум раз в день? А так он перед наказанием хоть получит все, что хотел – редкий случай в его жизни, если разобраться!

Пока «выступление» только начинается, у нас еще есть слабый, но шанс остановить грядущую сцену, предотвратить ее. Обычными признаками того, что скоро станет уже очень неприятно, является переход от баловства случайного к намеренному, то есть когда уже насупившийся ребенок хватает с тротуара вторую «гадость» лишь оттого, что мы недавно «с боем» забрали у него первую. Когда дети начинают мстить, намеренно вести себя все хуже и хуже, это заметно – они слишком прямолинейны и бесхитростны, чтобы устраивать более изощренную и менее заметную «вендетту».

Естественной нашей реакцией на это будет растущее возмущение и гнев: «Зачем ты опять хватаешь всякую дрянь, если я запретила?!» Однако как раз так реагировать не стоит. Или мы всерьез надеемся, что если первое предупреждение привело к обратному результату, то второе приведет к прямому?.. Бессмыслица, верно?.. А значит, нам стоит напомнить сейчас, пока у нас еще есть несколько минут до кульминации: «Посмотри вокруг и скажи: тут хоть кто-нибудь, кроме тебя, ведет себя подобным образом?» Затем нужно сообщить ему, что в общественном месте хорошие, воспитанные детки, тети и дяди ведут себя так, как он может видеть вокруг, а вовсе не так, как ведет себя он. Возможно, наглядный пример подействует, и после этого чадо успокоится хотя бы на некоторое время.

Если мы не подадим чаду примера, согласно которому на людях и дома можно и даже иногда имеет смысл вести себя с разной степенью свободы, у нас есть шанс избежать таких истерик в дальнейшем. Главным образом, потому, что мы не проявили ни одной из реакций, которых он ожидал – не дали ему требуемое и не разозлились. Однако для нас важно не просто не подать дурной пример, а подать хороший, то есть продемонстрировать, что на людях нужно быть более сдержанным, чем в четырех стенах своей квартиры. В этих целях будет идеально, если мы уговорим кого-то из свидетелей сцены встать на сторону не малыша, а нашу. Фактически, попросим подтвердить, что он ведет себя очень плохо, и что его поведение заслуживает порицания.

Однако нередко наблюдатели, которых мы сами приглашаем поучаствовать в семейном споре, предпочитают быстренько отмежеваться от этой чести, даже если они уже поддерживают одну из сторон конфликта. Поэтому наверняка нам придется кстати знание и хода альтернативного. Он состоит в том, чтобы предложить неуемному чаду выбор. В качестве варианта номер один можно сообщить, что, если истерика и баловство не прекратятся сей же час, мы просто вернемся домой, и точка. И в таком случае за продолжение дома оно будет наказано как обычно – безо всяких «скидок» на подходящую для нервного срыва обстановку.

Кроме того, естественно, мы обязуемся впредь никогда и никуда не брать с собой такого баловника, потому что нам стыдно за его поведение. Второй сценарий можно предложить в таком виде: если чадо сейчас же успокаивается и обещает хорошо вести себя до возвращения домой, дома мы обязательно вернемся к этой теме. Кроме того, анонсируем и другую привилегию на «по возвращении домой» – обсудить с нами без последствий любую «наболевшую» за время похода в гости тему, то есть открыто выяснить со своими обидчиками (родителями) любое нанесенное ранее оскорбление – от «Почему ты отобрала у меня игрушку хозяйской дочки» до «Зачем отшлепала из-за перца, подсыпанного самой хозяйке в тарелку».

Как уже было сказано, дети отлично чувствуют одобрение, поддержку, которую в ином случае могут оказать им посторонние люди. Аналогично они чувствуют родительский страх перед их потенциальными выходками. Поэтому нам же будет лучше, если мы подготовимся психологически к возможным бурным сценам заранее – продумаем, как поступим в том или ином случае, что будем делать с чадом… Готовая программа действий на все случаи снижает тревожность взрослого рассудка – позволяет почувствовать себя уверенней, даже если сорванец заставит нас покраснеть от стыда за себя и него до слез.

Иногда мы принимаем за плохое поведение вещи совсем иные, не требующие наказания. И в таких случаях всю вину за случившийся скандал нам полностью нужно взять на себя, так как именно мы поняли намерения чада неверно и, следовательно, неправильно на них отреагировали.

Например, малыш, который оторвал или открутил, пролил что-то, мог сделать это не нарочно – просто по неловкости. Если он пытается повторить этот «подвиг», начинает хныкать и драться, очевидно, что он уже делает это назло – то есть на сей раз ведет себя плохо. Если же малыш тянет маму за юбку, постоянно отвлекает ее, лезет к ней на колени, не давая поговорить с друзьями – это вновь не плохое поведение, а ревность. Чаду просто недостает внимания, оно чувствует, что родители отвлеклись от него слишком, слишком надолго. Это тоже не преступление, даже если малыш требует внимания, несмотря на несколько отказов мамы: «Не мешай!»

Мы уже говорили, что у детей личность пока не сформирована – вплоть до подросткового возраста родители являются для ребенка всем в прямом смысле слова. Иными словами, дети не могут веселиться на вечеринке, если в этом им не помогаем мы. В том и состоит основная трудность подхода, при котором мы, придя в гости, оставляем своих отпрысков с хозяйскими одних, в соседней комнате. Казалось бы, детворе играться с новыми друзьями – не заиграться, ан нет. Они то и дело выскакивают в зал, где идет застолье для взрослых, теребят своих пап и мам с требованиями: «Ну, поиграй с нами!», не воспринимая уже имеющихся новых друзей как полноценных партнеров по играм.