Таким образом, детям можно и нужно позволять играть с предметами, не представляющими для них угрозы, хотя не являющихся игрушками в прямом смысле слова. Конечно, лучше, если мы будем наблюдать за процессом, чтобы чадо ненароком не попыталось съесть резиновую набойку с каблука папиного ботинка или бантик с маминой сумочки… Назначение ряда таких «не-игрушек» можно и даже следует объяснять – только как можно проще, не стараясь вдаваться в подробности. Это нужно для того, чтобы приучить ребенка к мысли, что часть этих предметов небезопасна, без криков и скандалов.

В данном случае, если малыш постепенно поймет, что у того или иного предмета есть своя сфера для применения, мысль о том, что это «не игрушка» (та самая, которую мы тщетно пытались донести до него ранее), придет к нему сама – безболезненно и спокойно, как факт. Плюс, вероятно, острота предметов опасных (вилок, ножей и др.) станет ясна ему в теории, а не на практике. То есть чуть ли не впервые в жизни ребенок сопоставит уколы, которые ему наверняка делали в больнице, с иглой от шприца, валяющейся в траве и неведомо кем использованной. До сих пор нам бы пришлось следить, чтобы чадо ею случайно не укололось, ведь кто знает, кто использовал ее перед этим, и чем он был инфицирован. Теперь малыш и сам предпочтет эту вещь не трогать, ведь он уже и так знает, что она способна сделать больно. Точно так же он поступит и с лезвиями – отдельными или в составе сменной бритвенной головки, опрометчиво брошенной отцом на видном месте. Если он понимает, что этой штукой срезают щетину, он уже значительно приблизится к догадке, что ею можно порезать и палец.

3. Разнообразный и интересный досуг дома с родителями полезен не только способностью развивать ребенка быстрее, утолять его жажду познания, делая ее более контролируемой. Помимо прочего, он приучает детей заниматься саморазвитием в определенном месте и в определенном обществе – с нами. Это означает, что чадо, привыкшее делать, так сказать, головокружительные открытия в нашем присутствии, уже будет не столь настойчиво и активно в поисках приключений в одиночку. Поэтому нам вообще имеет смысл стать основными и щедрыми, всегда дающими ответ на вопрос источниками полезной и интересной информации для чада – словом, лучшими его друзьями. Что для этого нужно?

Играть с ребенком не реже одного раза в день, не меньше получаса.

Общаться с ним на те или иные темы не менее двух часов в сутки. При этом скандалы и прочие формы «выяснения отношений», включая целенаправленное обучение чему-либо, общением не считаются. В таких случаях дети познают заданный им предмет не добровольно, а по принуждению. И хотя обучить чадо чему-то мы, конечно, постараемся так, чтобы оно не заметило этой нотки «обязательности», она все равно откуда-нибудь да «выпрыгнет», и малыш ее ощутит. Общение – это общение. В него входят вопросы ребенка, которые начинаются с «почему», а также наши ответы на них, повествования о чем-либо «по требованию», даже чтение сказок и стихов – но не обучающие напрямую уроки или «беседы» на повышенных тонах.

Чаще спрашивать мнение чада о разных вещах. Например, уточнять, что бы ему больше понравилось надеть или съесть, хочет ли оно в кино или в цирк и т. д. Родительское мнение при этом тоже стоит озвучить, но в духе: «Я не настаиваю, просто объясняю свою точку зрения». Ребенок может с нами не согласиться – у него наверняка имеются свои соображения, хоть и не всегда такие рациональные, как у нас. Однако наш подход он тоже запомнит, если его озвучить – дети стремятся подражать взрослым, потому и запоминают их пояснения. Все эти мелочи для нас не так уж важны… Зато эта мера автоматически устраняет треть случаев, когда мы решаем все за чадо в одностороннем порядке, ставим его перед фактом: «Завтра мы идем туда-то, и чтобы ты был готов!» Это звучит как: «Я думаю, что это весело, а ты можешь думать об этом все что угодно». Неудивительно, что ребенок не всегда приходит от подобных затей в восторг, ведь он, возможно, хотел совсем другого. А при отсутствии желания вся эта кипа необходимых приготовлений начинает казаться настоящей кабалой!

Чаще предоставляйте детям право выбора. Это очень повышает их веру в то, что мама с папой ценят их мнение не ниже своего. Но в этом деле важно не переусердствовать. Слишком широкий выбор легко может вызвать у чада ступор и растерянность, поскольку дети недостаточно хорошо управляют своими желаниями, чтобы им было так легко определиться даже в мелочах. Поэтому оптимально будет предоставить ему на рассмотрение два-три варианта, не больше.

4. Детей лучше просить что-то сделать или, напротив, не делать – если мы не хотим затеять скандал, форма просьбы будет явно более уместна. Приказывать и требовать в условиях, когда обстановка и так постепенно накаляется, не столь разумно. Особенно, если по опыту общения в домашнем кругу мы уже знаем, что командные нотки не заставят ребенка ускориться. Действительно, большинство детей не то чтобы выполняет просьбы чаще и быстрее, чем приказы, скорее, наоборот. Между тем проявление уважения к ребенку, отсутствие явно излишнего давления на его личность (пусть зачаточную, но все же) снимает как раз то общее напряжение, которое нарастает от приказа к приказу. Именно оно в итоге выливается в крик, протестующие выходки – так что лучше обойдемся.

Однако при всем тоне просьбы здесь альтернативу выдвигать уже не следует. То есть просить нужно, не предоставляя выбора или отсрочки в самой формулировке. Например, мы в таких случаях часто ошибаемся, говоря: «Ты сам принесешь мне, наконец, эту сахарницу, или тебя отшлепать?» Во-первых, это уж слишком похоже на приказ – на то, что мы, судя по постановке вопроса, отдали чуть раньше. Так что никакая это не просьба и совершенно на нее не похожа. Во-вторых же, что это за альтернатива такая, с угрозами?.. Поэтому лучше напомнить об уже сказанном мягче: «Ты же принесешь мне сахарницу, верно?» Само собой, в этом деле не будут лишними и традиционные вежливые слова: «Принеси, пожалуйста, сахарницу!»

5. В случае, если ребенок решился-таки на очередное уничтожение чьей-то собственности, прежде чем начинать «разбор полетов» с ним, нужно коротко переговорить с владельцем испорченного предмета или интерьера. Дело в том, что значительная часть «воспитательных мер», проводимых на улице, при посторонних, неэффективна даже не потому, что мы сдерживаем себя, стараясь не расходиться «на полную катушку». Как правило, окружающие, с их нейтральным (эпизод не коснулся никого из них напрямую) или великодушным («Это же ребенок, чего вы хотите!») отношением, вмешиваются в этот процесс весьма неудачно и несвоевременно. Их заметное всем, включая ребенка, полуодобрение (во всяком случае, нежелание поддержать родителей в намерении наказать) укрепляет шалуна в заблуждении, будто его ругают и наказывают несправедливо. Он видит, что родители отнеслись к его проступку строго – как всегда. Между тем другие взрослые, наоборот, сочли его не только отнюдь не «из ряда вон», но еще и готовы утешить «бедного малыша» после маминого выговора!..

Закономерно, что после хотя бы пары таких эпизодов ребенок сделает из них два вывода. Первый состоит в том, что родители ему попались «плохие», самые злые на свете. Второй же будет заключаться в том, что, если он и далее будет шалить при посторонних, они наверняка защитят его от родительского «произвола». А за этим последует не только продолжение баловства в безопасной, как ему кажется, обстановке, но и желание «сменить родителей». То есть у ребенка невольно сформируется убеждение, что вовсе он не так плох вместе со своим поведением – это просто мама и папа его не любят. Словом, дальше будет лишь хуже. А потому в первую очередь нам нужно попросить окружающих просто идти своей дорогой. Друзья по нашей просьбе могут позволить нам с чадом даже уединиться в соседнем помещении. И только после того, как мы убедимся, что на наш авторитет они не посягнут, можно приступать к разговору с виновником происшествия.