экономическая модель, и в долгосрочной перспективе европейские народы лишь обретут от такого процесса большие блага и большие бонусы, нежели имеют сегодня в нынешнем формате мондиалистской Европы, подчинённой США.

Но и у евроскептиков всё не так однозначно. С одной стороны они бросают вызов сложившейся модели Европейского союза, с другой — не предлагают однозначной, позитивной альтернативы. На сегодня у них нет консенсуса относительно того, какой должна быть Европа после распада Евросоюза. Не определена и позиция в отношении евро — сохранять его или же возвращаться к национальным валютам. Всё это делает их позицию несколько шаткой. Евроскептики побеждают, когда говорят о деструкции Евросоюза, но совершенно растеряны, когда речь заходит об альтернативных перспективах.

Что же касается, например, той же Шотландии, то с каждым разом, с каждым очередным усилием по продвижению к независимости, шансы Шотландии на выход из состава Британии увеличиваются. Британия больше не владычица морей, и уже далеко не Великая. Скорее она представляет собой, как иронизируют в самой Европе, американский авианосец у западного побережья Европы. Но самое главное — это, конечно, вопрос идентичности, который поднимается всё острее не только в самой Британии, но и по всей Европе. Когда ЕС только сложился, казалось, что этот вопрос окончательно снят с повестки дня, а все жители единой Европы превратились наконец в гражданскую атомизированную биомассу бесполых индивидуумов, производящих и потребляющих в статусе безликих биомеханоидов. К этому, возможно, большинство так бы и привыкло, если бы в эту новую, единую, безликую Европу не «понаехали» арабы, а так же представители других народов — носители сильной, ярко выраженной идентичности, помнящие о своих корнях, происхождении, традиции, чтущие свою веру, культуру и самобытность. Тут-то европейцы и начали задаваться вопросом — а мы то кто? А вы — никто, отвечали им арабы. Становитесь мусульманами, и будете хотя бы кем-то. Это и сподвигло всё ещё мыслящих жителей Европы начать поиск собственной идентичности, вспомнить о народах — как органических общностях Европы, вершивших историю, о своих этнических корнях. Вот здесь-то с особой силой и заговорили в Европе о том, кто есть кто. Одни вспомнили, что они шотландцы. Другие — что они ирландцы, франки, саксы, кельты, галлы, баварцы. Начался процесс если не восстановления, то хотя бы воспоминания об идентичности. Народы Европы задумались о новом пробуждении. Шотландцы больше не хотят быть безликой потребляющей бесполой биомассой на американском авианосце, безропотно исполняющей приказы из Вашингтона, но хотят быть народом, многие века вершившим историю Европы. Хотят быть людьми, в конце концов. Ради этого, пожалуй, стоит покинуть тонущий авианосец.

Распад ЕС для новой пересборки

Начало распада ЕС — шок только для сторонников евроатлантизма, так как Brexit означает окончание проекта американской Европы. Этот проект с самого начала его реализации был основан на идее доминирования США в Европе, на американском контроле надо всеми политическими процессами на Европейском континенте, на изъятии суверенитета у европейских государств. А также, если брать социальный уровень, что не маловажно, — на растворении народов Европы в едином «плавильном котле», — превращении европейских народов в этакую, как уже было сказано выше, гомогенную атомизированную биологическую массу индивидуумов без коллективной идентичности. Завершающий сегодня своё существование проект, был изначально заточен под интересы американских, в первую очередь, транснациональных, корпораций. Население Европы воспринималось в нём, как источник эксплуатации, сама Европа, как рынок сбыта. По сути, американцы сегодня вплотную подошли к прямой привязке Европы к США в экономическом и стратегическом плане, вскрыв европейские рынки для абсолютно бесконтрольного и ничем не ограниченного поступления американских товаров в ЕС. То есть, по сути, нынешняя Европа захвачена Соединёнными Штатами, её фактическая оккупация началась с момента окончания Второй мировой войны, а после устранения Советского Союза как геополитического субъекта, уравновешивавшего США в глобальных процессах, Америка получила неограниченные возможности для тотального контроля над Европой. В нынешнем виде ЕС — это как раз фиксация безграничного американского контроля, а брюссельская бюрократия — абсолютно безвольные исполнители американских интересов на европейском континенте. Именно из такой Европы вышла Британия, которая свою геополитическую миссию и историческую субъектность в отличие от других стран осознаёт очень остро, понимая, что и сама вскоре может окончательно превратиться в американский придаток.

После Второй мировой войны Британию и так уже назвали американским авианосцем у западных берегов Европы, а тут ещё такие серьёзные социально-политические и экономические трансформации, в которые Британия должна включаться как часть Европейского Союза. А на фоне наплыва беженцев из Арабского мира это стало совсем невыносимым. Плюс подъём коллективных идентичностей — ирландцы, шотландцы, валлийцы — это народы, которые не хотят растворяться в плавильном котле «единой Европы», утрачивая свою идентичность. Они и раньше-то весьма болезненно относились к своему присутствию в составе тогда ещё Великобритании, и всегда оговаривали свой особый статус, особую идентичность и некую автономность. А тут ещё и ЕС, который вообще превратился в чудовищную социальную мясорубку с огромной примесью арабской компоненты, совершенно не свойственной культурно-цивилизационному типу европейских народов, и не растворяющейся в нынешнем европейском бульоне.

Таким образом, на запуск процесса распада ЕС наложилось несколько факторов — от экономических до социальных. К тому же остро встал вопрос идентичности. Именно поэтому распад ЕС в его нынешнем виде можно считать неизбежным. Но это совершенно не означает невозможность пересборки Европы на иных основаниях. На тех, о которых говорили интеллектуалы, стоявшие за процессом создания Единой Европы в прошлом столетии и предлагавшие проект так называемой Европы народов, когда субъектом интеграции становится именно народ (лаос), как органическая общность, а не атомизированный индивидуум.

США недовольны недовольством народов Европы

Своенравные британцы уже показали свой характер. Официальная реакция США была такова: «Белый дом разочарован решением британцев покинуть ЕС. Президент США[33] заявил, что Великобритания была сильнее, когда в полной мере работала с Европой» — было заявлено в официальном коммюнике Белого дома. Всё это ещё раз подчёркивает отчуждённость европейских элит от собственного населения. Если американцам удалось за последние несколько десятилетий буквально подчинить себе элиту, скупив или запугав её и заставив работать на американские интересы, то с населением, с народами Европы, которые всё чаще заявляют о себе, как о данности, этот номер не проходит. Именно представители европейских народов сегодня высказывают недовольство той политикой, которая реализуется проамериканскими, абсолютно лояльными Вашингтону элитами. Это мы наблюдаем не только в Британии, но и во Франции, в Германии, в других европейских государствах. Американцы считали, что, подчинив себе элиту, можно будет управлять всей Европой, потому что массы — это такое бессловесное быдло, которое безмолвно