— Какое? — Щеки Кассии вспыхнули.

— Скажи «согласна» и спаси меня. — В глазах барона вспыхнули лукавые огоньки.

Не то от волнения, не то от тесного корсета у девушки закружилась голова.

— Я нужен Империи, — продолжил Седрик. — Через месяц мы выступаем в Фергал. Неизвестно, какие опасности встретят но дороге и с чем мы столкнемся дальше. Мое сердце будет спокойно, если дома меня… будет ждать нареченная. Скажи, Кассия, ты станешь моей женой?

— Куда ж вас на войну? — пролепетала бедняжка. — Вы же…

— Я — мужчина, — возразил тот. — Готова ли ты стать баронессой Фальвикской?

— Да, мой господин!

Радости не было ни конца, ни края! Замок гудел новостью. Сэр Седрик объявил о своем решении всем мало-мальски значимым фигурам. Также он распорядился послать гонца к Саймону, чтобы чисто формально получить его согласие.

Само собой, отец незамедлительно прибыл во дворец, чтобы расцеловать дочурку и своего обожаемого владыку в новой роли. Саймон говорил возбужденно, бессвязно и много. Теперь он не мог бросить Седрика одного и поклялся идти за ним хоть до Бетрезеновых врат и дальше, если потребуется.

Кас верила и не верила своему счастью. Все вокруг разом переменилось. Барон звал ее просто «любимая», а она его «Рики», когда удавалось побороть смущение. Разговорами о свадьбе Седрик заглушал в себе страх перед будущим, не заметить который Кассия не могла.

Но роковой день неумолимо приближался. Небольшое войско во главе с бароном должно было покинуть Фальвик и двинуться на юг, чтобы слиться с основными силами в сердце страны. Седрик в рыцарских доспехах смотрелся внушительно. Его бескровное лицо несло печать решимости. Пусть вдали от чужих глаз он тяготился расставанием, на виду от этого не оставалось и следа. Барон произносил вдохновляющие речи, шутил и обсуждал с рыцарями планы предстоящей кампании.

— Все вы храбрые и могучие рыцари, — поднявшись из-за стола, произнес Седрик за последним ужином. — Но в этих стенах спрятано самое драгоценное мое сокровище. Сэр Вайнвуд! Ты остаешься в замке начальником гарнизона. Взываю к тебе как к доблестному рыцарю и другу. Не дай эти земли в обиду ни эльфийскому соседу, ни зеленокожим разбойникам.

Тревор потерял дар речи. Багровый от злости, он таращился на барона под ропот остальных воинов, однако Седрик своего решения не изменил. Он выбрал отличный способ отомстить ему за дружбу с Кассией, лишив Трева возможности вновь показать себя в бою. На самом деле никто не верил, что с Фальвиком вообще что-то когда-нибудь случится.

— На твой век тоже войн хватит. — Саймон по-отечески похлопал Тревора по плечу.

— Бетрезен ему друг! — не сдержался парень. — Стеречь забытые богами камни Фальвика в то время как все воюют!

— Не камни, — усмехнулся тот. — Совсем не камни.

Саймон махнул рукой и припустил за войском. Украдкой вытирая слезы, Кас боялась потерять сразу двух своих мужчин. «Зато Трев и Сэм не дадут меня в обиду», — думала она.

Тревор с первых дней попытался подойти серьезно к вопросу обороны. Только все, кто мог и хотел сражаться, потянулись за Сэром Седриком. Теперь гарнизон крепости можно было обозначить одним словом: доходяги. И то, что он сам еще недавно ходил за рыцарским конем, а не ехал на нем, авторитета парню не прибавляло.

Неколебимая вера в магическую защиту, установленную Зорамом, тоже играла свою роль. Зачем отрываться от сладкою безделья, если за безопасностью приставлен следить великий маг? В величии Зорама никто не сомневался.

Бывший Пит, а нынешний Зерок, обнаглел вконец. Он смело говорил от лица своего наставника, требуя то одно, то другое. Кас понимала, что парень балансирует на грани. Либо его разорвет Инквизиция, либо бросит в темницу Тревор. Альтернатива не из приятных.

Отец Теофил один сохранял спокойствие и достоинство. «На все воля Всевышнего», — отрешенно повторял он. Часть церковного притча отправилась вместе с армией, и часовня опустела. Зато Милани нашла Бога в себе. Она отчаянно молилась о том, чтобы беда обошла Фальвик стороной.

Жизнь в городе замерла. От неслыханной жары трескались черепичные крыши. Глядя в подзорную трубу Зорама, Кассия заметила дым над эльфийским лесом. Девушка тут же поделилась наблюдениями с Тревом, но тот лишь рукой махнул, мол, своих проблем хватает.

— Вон какая сушь. — Он утер лицо рукавом. — При такой погоде пожары неудивительны.

— Наверное, ты прав, — согласилась Кас, но тревога осталась.

Густой дым затянул горизонт. Он висел в воздухе распростертыми крыльями черной птицы. Сэм просил отпустить его к реке — узнать, что происходит в землях эльфов, но Тревор запретил ему даже думать об этом Сэм был, пожалуй, единственным солдатом, не игнорировавшим его приказы. Трев словно держал круговую оборону внутри своих же стен, изо дня в день, сражаясь с безразличием и неповиновением подчиненных.

Мастер Зорам умер незаметно. Тихо отошел в мир иной. Тут-то многое встало на свои места. Старик был выдающимся алхимиком и астрологом, но вот настоящим магом скорее всего не был, как и его ученик. Пит сбежал, пока тело Зорама еще не остыло, собрав в узел все более-менее ценное, включая капли окаменевшей крови Кас.

Утрата многих повергла в уныние. Слишком долго и слишком крепко люди верили в несуществующий волшебный барьер, а Зорам не опровергал и не подтверждал их догадок. Старик верил не столько в магию, сколько в географию. Он писал в своих дневниках, что Фальвик — самое спокойное поселение Империи. Сонный городок, стоявший вдали от путей и дорог на границе с эльфами, с которыми требовалось только поддерживать нейтралитет. Нежить с момента возвращения в Алкмаар не давала о себе знать, гномы — союзники, а последних зеленокожих, наведывавшихся к берегам Торгового моря, с трудом вспоминают даже дряхлые старики.

Зато теперь к Треву стали прислушиваться. Он быстро наращивал авторитет — и многое успел сделать для укрепления обороны замка.

Кассию вновь начали посещать сны, где окутанный туманом лохмотьев скелет ждал ее в центре запутанного лабиринта колючих ветвей. Но никому не было дела до ее кошмаров. Все, что помогало забыться, — блеск алых глубин ярких камешков. Запершись у себя, Кас резала пальцы и смотрела, как сыпались из ран каменные капли.

Пожары за рекой не прекращались. Тревор попробовал переселить жителей во внутренний замок, однако те не желали становиться беженцами в своем же родном городе. Волна нарастающего ужаса заставляла людей сниматься с насиженных мест и уходить в окрестные леса. Сам того не подозревая, Трев заронил в народе зерна паники. Судя по всему, осада будет серьезная, но держать оборону предстояло горстке смельчаков, любивших Фальвик так, же глубоко и сильно, как разве что барон.

Отца Теофила срочно вызвали в столицу. Письма к нему никто не видел, однако пастырь простился с защитниками и обитателями замка, прочел длинную проникновенную проповедь о терпении, храбрости и благодати, а затем спешно покинул крепость.