Вот так мне практически задаром достался наряд, за который другая бы отдала довольно приличные деньги. Пока Сивки не было, я заприметив на противоположной стороне кафешку под навесом, отправилась туда отдохнуть слегка перекусить, что не говори мотать нервы окружающим весьма утомительное занятие. Очередная полуэльфийка принесла мне восхитительно пахнувшую чашку с каким то напитком и умопомрачительное пирожное. Избавившись от комплексов, порожденных жадностью Сосискина при выборе мне одежды, я смогла спокойно рассмотреть сидящих вместе со мной в кафе и проходящих мимо по улице людей. Если с внешним видом представителей иных рас мне все было понятно, то я никак не могла понять что меня настораживает в людях. И как не странно, но окружающих съедал такой же нездоровый интерес ко мне. В очередной раз поймав на себе взгляды проходящей мимо компании девушек, я не удержалась и полезла в сумку за зеркалом, думая что у меня потекла тушь. С боевой раскраской все к счастью было в порядке, но глядя на свое отражение я поняла в чем заключается подвох. Мы всегда безошибочно выделяем в толпе прохожих иностранца. Чем то он неуловимо отличается от нас, толи черты лица чуть другие, толи выражение глаз, толи походка и посадка головы, вроде такой же как и все прохожие, но мы всегда поймем что он иностранец. Моя легенда в очередной раз дала трещину, затеряться в толпе не получится, за что очередное человеческое спасибо трем весельчакам. От невеселых мыслей меня отвлек вернувшийся Сивка, нашедший меня в кафешке. Он сиял как тульский пряник, градоправитель уже не надеявшийся на его появление, был настолько счастлив, что даже не поинтересовался где его носило столько времени. — Я так спешил к тебе, что отказался даже от ужина, а там знаешь какие вины подаются, сделал прямой намек вымогатель. — Ну давай веди меня в рюмочную, только не долго нам еще Сосискину еду покупать, поддалась моя уступчивость. По дороге к точке разлива алкогольных напитков, к счастью нам попалась мясная лавка, где я не торгуясь отоварилась по полной, в противном случае меня ждала бы приличная истерика, а мою пятую точку пузырек зеленки. Поплутав в каких-то переулках, мы наконец добрались до забегаловки, где наливали не только пепси. Увидев размер ведерочка, в котором плескалось заказанное Сивкой пойло, мне бы дуре подбить его стремление надраться прям на взлете, но я ушла в свои мысли, а когда через какое то время вернулась с небес на землю, Сивка был уже тепленький. Быть санитаркой и тащить на себя в голову раненого водкой бойца мне совершено не хотелось, да и опыта транспортировки пьяных единорогов у меня не было. Вот пьяного мужика, а если постараться то и двух, это я пожалуйста, а вот заплетающегося четырьмя ногами единорога увы не доводилось таскать домой. Но именно в этом качестве мне пришлось выступить. По дороге к постоялому двору для начала Сивке приспичило посетить ювелира. Оказывается, насмотревшись на меня, ему очень захотелось украсить свои уши сережками. Потом был художник, слава богу гном из молодых живописцев, который осуществил давнюю мечту Сивки, нарисовав на непострадавшем от зубов Сосискина боку, русалку. Только вместо головы у нее был череп, а в руках она держала пузатую бутылку и огромную кружку. Все это обрамляла надпись, правда мне не сказали что та было написано, но подозреваю что "Все бабы б. и". На вопрос чем он вообще за все расплачивается, Сивка пробухтел что-то невразумительное, а на вопрос как он завтра будет участвовать в предстоящей церемонии, он просто меня послал по матерной. Пьяный, поющий во всю глотку местные скабрезнее частушки, с хреновой тучей всяких колечек и прочих сережек сверкающих в обоих ушах и трясущий браслетом, продетым в ноздри, с пятном от зеленки на одном боку и с совсем не с невинным цветочком на другом, подмигивающий всем проходящим девушкам абсолютно пьяным глазом Сивка, вызывал у прохожих примерно те же чувства, которые я вызывала у них по утру. Двух потрясений город мог и не пережить, надо было заканчивать сольный номер Сивки как можно быстрее, но такси тут не ездили, а мы до кучи еще и заблудились. Как всегда в такой ситуации только что буквально кишевший под ногами народ, испарился. Я уже не надеялась найти хотя бы умертвие, когда услышала впереди шаги. Я полетела на этот звук и выпалила — Простите, Вы не подскажите как мне пройти к постоялому двору "Спотыкач", а то мы с моим другом заблудились. Последние слова я произносила по слогам. На меня улыбаясь смотрел ОРК. Авторы любовных романов, когда описывают первую встречу главной дурочки с ее ожившей девичьем мечтой, в таких случаях пишут: "Ее сердце затрепыхалось испуганной птицей, от прерывистого дыхания грудь волновалась как бурная река, глаза распахнулись в немом восхищении…" ну и дальше по списку. Авторитетно заявляю — врут, причем нагло и безбожно. Когда я увидела воочию мужчину своей мечты, я его тут же захотела, прям сейчас и немедленно и если бы не пьяный в хлам Сивка, требовавший буксировки в стойло и голодный Сосискин, я бы его изнасиловала не сходя с этого места. Нет это не был мой далекий Хришенька, это был совершено другой орк, но он был почти такой же, и мне пришлось впиться ногтями себе в ладони, чтобы привезти себя в чувство, а не пытаться прикинуть какую позу из Камасутры я хотела бы испробовать с ним первой. Орк смотрел на меня с ленивой усмешкой, прекрасно осознавая какое впечатление он на меня произвел. — Кого же прекрасная ларда имеет в друзьях, промурлыкал этот похититель моего сердца. Голос был достаточно грубоват, и поэтому я смогла отмереть и усмехнувшись сказала — Я его не имею, я его домой пьяного веду, и показала на пытавшегося уже лечь спать под забором Сивку. Орк увидя моего пьяненького коняшку заржал, и подойдя к нему легко взвалил на плечо. Не обращая на меня никакого внимания этот тяжелоатлет двинулся вперед. За ним как японка в традиционной обуви, выворачивая ноги на каждом шагу, отчаянно мечтая оказаться на месте Сивки, семенила я. Сивка как все пьяные ходил по кругу, это я выяснила примерно через пять минут, когда увидела знакомый постоялый двор. Вежливо поблагодарив скинувшего с плеча как мешок с картошкой Сивку орка, я с сожалением вздохнув зашла практически в родные пенаты. Попросив Яфона забрать валяющегося у ворот пропьянота, бегом направилась кормить Сосискина. Если бы не целая корзина копченостей и довольно приличный кусок мяса, меня бы порвали на части. Сосискин поглощал еду быстрее чем мающийся похмельем поглощает бутылку пива. В процессе его насыщения я похвалилась покупками и в красках расписала свой поход по местным торговым центрам. Пес похвалил меня за мою бережливость, но при этом он заявил что сумел бы сторговаться еще дешевле. Пребывая в воспоминания об орке, я даже не стала его разубеждать в обратном. Если ему хочется думать, что кто-то бы заплатил целый золотой за счастье видеть его в корсете, то кто я такая чтоб его разубеждать. Наконец он насытился и великодушно согласился сопровождать меня к ужину. На мое счастье кухарка вернулась и я вполне нормально поела. — А народу то на этой малине прибавилось, заметил прибывающий в крайне благодушном настроении Сосискин. И действительно, почти все столики в зале были заняты, и народ методично опрокидывал в себя кто рюмки, кто кружки, а кто то пил прям из горла. Да и контигентец демонстрировал лица, не отягощенные интеллектом. На нашу беду к столику подошел чуть отрезвевший Сивка и затребовал себе выпивку. Яфор приволок нам на стол ведро бормотухи, а для меня маленький кувшинчик гномьего вина. Гномье вино…что я могу сказать об этом, те из нас кто помнит что такое настоящее вино, тот поймет что я испытала, когда сделала глоток. Это был совсем не амброзия. — Портвейн Три топора, вынесла свой вердикт печень и порекомендовала воздержаться от дальнейшего распития. Видя скорченый мной кисляк, до сих пор не нюхавший даже пробку, признававший только запах колбасы и вкус отборной вырезки пес, потребовал капнуть себе в мою пустую тарелку. Лакнув, этот юный алкоголик признал, что гномы таки умеют делать вино, а я зажралась. Как на грех в этот момент крепленая червивка сделала свое черное дело, в голове слегка зашумело, и мне похорошело. Рядом нарисовался гном с какой то мандулой и спросил что прекрасная ларда хочет услышать. Ларда все еще пребывающая в романтическом настроении пожелала что-нибудь лирическое. Гном поклонился и через минуту аккомпанируя себя на этой бандуре запел. Голос был хороший, играл он превосходно, только от мотива и слов у меня сводило скулы. Естественно этот местный акынистый бард пел о прекрасном воине, отправившимся в поход против Темного лорда, а его верная жена нацепив пояс верности осталась вышивать под окошком. И все эти саратовские страдания тянулись куплетов пятьдесят. Когда он наконец заткнулся, какой то заплетающийся голос, звучаший рядом со мной произнес "А повеселей слабать можешь, но только не Мурку". Холодея от догадки я повернулась и увидела пьяного Сосискина и валяющийся рядом пустой графинчик из под вина. Пока я приходила в себя, этот свинтус доковылял до барда, попросил какого-то гоблина подсадить его за стойку, и что то зашептал на ухо гному. Тот начал перебирать струны подбирая мотив, пес утвердительно кивнул, через минуту зал взорвало: