Старшие троек растворились в глубине вагона, а ротный продолжил:

— Мужчины, следите за своими людьми. Я не хочу из-за какой-то обезьяны выслушивать нотации от командира отряда. Всем все понятно? Еще раз напоминаю: за людьми контроль и еще раз контроль. Да и сами тельники тоже снимите.

— А смысл есть? — Лейтенант Кострыкин коснулся ладно сидевшей тельняшки.

— Я откуда знаю? — Ротный улыбнулся, ему вдруг вспомнился давний случай. — В Абхазию отряд ехал тоже инкогнито. И вот очередная стоянка в пути. Толпа наших спецов, без пяти минут дембелей высыпает на перрон, на котором уже стоят воины-десантники, двигавшиеся в том же направлении. И тут картина Репина. Наши разожравшиеся амбалы с наколками спецназа ГРУ на плечах слышат вопрос довольно щуплых ребят из ВДВ: «Откуда вы, парни?» Ответ был выдан едва ли не хором: «Мы Мулинский автобат».

— Поверили?

— Ага, разбежались!.. Так и сейчас. Но раз командование сказало переодеться, значит, так и сделаем.

— А разница?.. — вновь влез Кострыкин, но вопрос повис в воздухе.

За полчаса до отправки из своих закутков повыползали пьяные проводники. Хорошо, что в их затуманенных синькой мозгах хватило ума закрыться в служебных купе и в дальнейшем особо не высовываться. Зато народ порадовали отдельные обеспеченцы, ужравшиеся в зюзю.

«А что? — твердили они. — Разве нельзя?»

Стресс и вправду снимать надо! Парни-то ехали на войну!

Командирам пришлось применить карательные меры. Троих наиболее ретивых, успевших набить друг другу рожи, разведчики выволокли в тамбур и держали там до полного отрезвления. Других слегка попинали и оставили отсыпаться на местах. Одним словом, начало путешествия оказалось веселым.

Ближе к полночи эшелон тронулся и покатил. Час едет, три стоит, и так несколько суток. До самого конца.

Вода в вагоне кончилась на третий день. Если бы не пластмассовые бочки, захваченные с собой и под завязку залитые еще при отправке, пришлось бы грустить. А так почти хватило.

Водка у проводников иссякла несколько позже — к утру четвертых суток, и всю бригаду сразу же обуяла жестокая тоска. А может, то была жажда? В целом же путешествие протекало без происшествий. День — ночь, ночь — день…

Беслан проезжали днем. Железная дорога какое-то время шла параллельно автотрассе.

— Товарищ старший прапорщик! — В отсек, где на нижней полке расположился Ефимов, заглянул рядовой Башмаков. — Беслан — это Осетия?

— Да. — Ефимов оторвался от чтения книги.

— Странно, ротный вроде бы говорил, что они христиане.

— Правильно он говорил.

— А чего они тогда нам «факи» показывают?

— Кто? — Прапорщик окончательно отложил книгу.

— Да эти придурки. — Башмаков кивнул в сторону окна. — Они на «Вольво» ехали, пальцами крутили и орали всякие гадости насчет русских.

Ефимов повернул голову к окну. Автомобильную трассу и рельсы разделяла уже добрая сотня метров, машин на дороге не было.

— Дураков везде хватает, — спокойно прокомментировал поступок местных уродов Ефимов.

При этом он подумал, что неплохо было запомнить номер машины, сопровождавшей эшелон, но и она, и люди, сидевшие в ней, были вне досягаемости.

Сергей улыбнулся и спросил:

— А ты думал, что нас здесь цветами встречать будут?

— Нет, но…

– Вот и хорошо, значит, не разочаровался. Иди, Володя, готовься к отбою. Скоро темнеть начнет. Завтра, если все пойдет по графику, будем на месте.

Конечная станция встретила военных летним теплом и грязью. Коробки из-под пайков, разнокалиберные полиэтиленовые пакеты, разбросанная по кустам туалетная бумага говорили о том, что спецназовцы здесь далеко не первые.

Вновь началась, казалось бы, уже бесконечная выгрузка-погрузка-выгрузка. Часть бревен, по длине не лезших в кузова «Уралов», пришлось бросить. Больше всего материально ответственные личности опасались, что в суматохе забудется нечто существенное. Повезло, при разгрузке в пункте временной дислокации недосчитались только пары пайков, исчезновение которых, впрочем, прошло незамеченным.

Как оказалось, погрузка и разгрузка — еще не все тяжелые передряги, которые ожидали в этот день людей с оружием, приехавших на учения. Когда машины встали на склоне горы, все с облегчением подумали, что прибыли. Увы, не до конца.

— К лагерю будете подниматься пешком, — возвестил отрядный зампотех, заползая в кабину «КамАЗа», и уже из окна для пущей убедительности добавил: — Слишком крутой подъем. Личному составу находиться на машинах запрещено.

Кем, кому и, собственно, с какого перепугу так приказано, он объяснять не пожелал. Разведчики, и без того уже прилично уставшие, поползли в гору. Вы думаете, что обеспеченцы топали с ними рядом? Как бы не так! Водители — это понятно, но и прочие хозяйственники нашли себе причину не покидать кузовов.

За ближайшим поворотом располагался контрольно-пропускной пункт. У шлагбаума, в окопах за пулеметом стояли местные вояки, одетые в горки разнообразного покроя. На воротниках блестели десантные эмблемы, из-под бронежилетов высвечивались новенькие тельняшки. Здешние пристально, прямо как в зоопарке рассматривали прибывших, разве что не смеялись и не показывали пальцами. Один высокий, худой, раззявив пасть, что-то бросил приятелю, стоявшему рядом. Тот сплюнул.

— Мабутеи приехали! — отчетливо донеслось до ушей Ефимова.

Он хмыкнул и улыбнулся, злорадствуя насчет простодушия местных старожилов.

Прошкин, шагавший рядом с заместителем командира группы, дернулся что-то ответить, но вовремя сдержался, отвернулся и привычно прошипел одними губами:

— Мы еще посмотрим, кто из нас мабутей.

— Заткнись! — так же тихо потребовал Ефимов.

Уверенный в том, что его команда будет выполнена, он ускорил шаг и начал догонять ротного, ушедшего вперед. Вскоре он преодолел разделявшее их расстояние и пошел рядом.

Спецназовцы, проходившие под шлагбаумом КПП, хранили молчание, никак не реагировали на приглушенные реплики встречающих. Но, видимо, радушные хозяева оказались не удовлетворены подобной реакцией.

Один из них, тот, что худой, сделал шаг вперед и полюбопытствовал:

— Вы откуда, мабута?

— А вы кто? — вместо ответа буркнул себе под нос Зудов, отставший от группы, и добавил еще тише: — Тоже мне, крылатая пехота нашлась!

Буркнул тихо, но его услышали, хотя и не обиделись.

— Мы разведка! — гордо прозвучало в ответ.

— А-а-а, понятно, — протянул Зудов, замолчал и поспешил дальше.

— Я так и не догнал, какого рожна мы премся наверх пехом? — Ефимов повернулся лицом к тяжело дышащему ротному.