— Один выкачал из меня триста рублей за превышение скорости и неисправности в машине в начале дня; другой же отобрал права, не желая брать деньги, все за те же превышение и неисправности десять минут назад.

— Не повезло, — посочувствовал Сергей.

И тут я вспомнила, что с самого утра ничего не ела, лишь кофе у Гуся попила.

— А ты что готовишь? — унюхала я запах колбасы.

— Да вот, собирался яичницу с червячками сделать, но ты своим приходом помешала моей затее.

— С какими червячками? — Я начала перебирать в голове продукты из холодильника, которые могли бы послужить червячками, и не нашла таких.

— Не волнуйся, червячков здесь нет, — улыбнулся Сергей, — просто колбаса нарезается тонкими полосками и поджаривается, затем заливается яйцом, вот и все.

— А при чем здесь червячки?

— Во время поджарки полоски колбасы скрючиваются, и, когда уже все готово, похоже, будто яичница пронизана земляными червячками.

— Остроумно, мне пять яиц и побольше червячков.

— Сейчас сделаем, иди пока умойся и переоденься.

— Угу. — И я вышла из кухни.

А когда вернулась, на столе стоял мой заказ, рядом с которым лежало два тоста, намазанных маслом, и чашка черного кофе.

— Вау! — непроизвольно вырвалось у меня.

— Прошу к столу, — пригласил меня шеф-повар домашнего ресторана.

Наевшись до отвала, я с облегчением вздохнула и произнесла:

— Спасибо, Серый, ты настоящий друг.

— Рад стараться.

— А-а, — стукнула я себя по лбу, — я же тебе привезла кое-какие бумаги, чтобы ты мне объяснил, что они означают.

Я вышла в коридор и вернулась с пачкой перепечатанных на ксероксе бумаг.

— Держи, — протянула я их.

— Та-ак, — с интересом разглядывал Сергей колонки цифр.

— Ну, что?

— Сразу, конечно, сказать нельзя, но похоже на финансовые отчетности крупной фирмы. Надо сидеть и разбираться.

— Вот и разбирайся, а мне надо пойти вздремнуть, умоталась сегодня что-то, — сказала я, потягиваясь и зевая.

— Да-да. — Сергей меня уже не слушал и полностью переключился на врученную ему документацию.

Сергей весь вечер занимался финансовыми отчетами, а моя дрема постепенно переросла в крепкий сон, прервавшийся лишь утром.

Я открыла глаза и потянулась. Правду люди говорят, чем дольше спишь, тем труднее утром подниматься. Целых пятнадцать минут я не могла решиться встать, но долг детектива перевесил безответственную лень, и мне пришлось подняться с дивана.

Сергей уснул за письменным столом, всю ночь проработав над принесенными мною бумагами. Я подошла к его скрюченной на стуле фигуре и тронула за плечо.

— А! — испуганно проснулся Сергей, оглядываясь по сторонам.

— Что-нибудь интересное раскопал?

Видимо, уснул Сергей совсем недавно и поэтому еще плохо соображал. Он, пошатываясь, сидел на стуле, зевая и протирая руками глаза.

— Кофе, — единственное, что он сказал в ответ.

Я молча отправилась на кухню варить работяге кофе.

Выпив чашку крепкого, ароматного черного напитка, Сергей наконец заговорил:

— Интересные документы.

— Что в них?

— Это финансовые отчетности необозначенной фирмы, точнее сказать, отчетности о хищениях. Документы охватывают четырехмесячный период и представляют информацию о хищениях на сумму равную примерно двумстам тысячам долларов. Механизм хищений прост до невозможности: просто на каждую финансовую операцию накидывалась некоторая сумма. Как я понял, это черновик — слишком много исправлений и добавлений, а чистовики, наверное, находятся в той самой фирме, где работает этот человек.

— Ты хочешь сказать, что бумаги изымались из фирмы, добавлялись некоторые суммы и возвращались уже перепечатанными заново с исправленными цифрами?

— Именно. И, видимо, кроме этого человека, никто не имел доступа к документации, так как эти махинации столь элементарны, что их сможет раскрыть любой человек, хоть немного знающий финансовое дело.

Я вспомнила вчерашний разговор с Дмитрием Борисовичем, который рассказал мне о грозящей его фирме проверке министерской неподкупной комиссией из Москвы.

— Слушай, а эти махинации может раскрыть министерская комиссия?

— Смотря какого плана комиссия и насколько она неподкупна.

— Абсолютно неподкупна, а насчет типа комиссии я знаю лишь то, что она имеет полномочия закрыть фирму.

— Тогда, конечно, может. Такая комиссия обязательно полезет в финансовые отчетности.

— Понятно, значит, фирма «Газлайн» на грани закрытия.

— Скорее всего, — подтвердил мое предположение Сергей.

— Сергей, предельно сосредоточься и вспомни опять того киллера из подворотни, — неожиданно для него попросила я, допив кофе.

— Что именно ты хочешь, чтобы я вспомнил?

— Сама не знаю, какую-нибудь зацепку, должно же что-то быть.

— Да нет ничего, нет никаких зацепок, мы уже пять раз об этом с тобой говорили.

— Давай попробуем еще раз, — строго проговорила я.

— Давай. Черный плащ, шарф, горнолыжные очки, нет, теперь мы знаем, что это был прибор ночного видения, и пистолет. Все, больше и вспоминать нечего.

— А ботинки?

— Не видел я ботинок, темень-то какая была.

— Хорошо, расскажи мне подробнее о пистолете.

— Не знаю, маленький такой, черненький. Точно, он был очень маленьким для его руки, будто бы дамский.

Я вышла из кухни и вернулась обратно с сумочкой, взятой из коридора.

— Как этот? — спросила я, достав из сумочки пистолет.

Это был мой запасной газовый пистолет, точная копия того, что я потеряла в квартире дяди Степы при взрыве. Единственное, чем он отличался от утерянного, это тем, что действительно был газовым и стрелял как натуральный газовый пистолет.

— Хотя и было темно, но мне кажется, что тот был точно такой же, — произнес, словно завороженный, Сергей.

— Отлично, — обрадовалась я, — именно эту зацепку мы никак и не могли поймать.

Я зашла в кладовку, взяла кое-какие вещи и отправилась в свою комнату одеваться.

— Ты куда собралась? — спросил меня через дверь Сергей.

— Думаю, в картотеке регистрации оружия я найду ответ на вопрос: убийца Самойлова и отравитель дяди Степы — одно и то же лицо или нет.

— Можно с тобой? — жалостливо произнес Сергей.