ничто не могло поколебать. — Как раз наоборот — она хотела тебя спасти. Ты задумал пуститься вместе со мною в путешествие, которое скорее может закончиться нашей гибелью, нежели нашей победой, верно? Ну вот, поселив в тебе и в Элии сомнение, Риона думала предотвратить твоё участие в этом. Если я, Дитрих Зеленоглазый, шпион друидов, если я был послан из-за Вала, чтобы обмануть наместника Квинта Клавдия и завладеть доверием римлян, то, отправившись к моим хозяевам-друидам, я бы погубил тебя, Крайк. И твоя сестра хотела внушить тебе сомнение во мне. Другое дело, что мой чуткий сон не дал ей этого сделать, а убегая от моего окна, она ещё и обронила пряжку. Так что не получилось у госпожи ведьмы сорвать наш поход.

В дом мужчины вошли молча. Лакиния сразу заметила это и принялась с особенным вниманием обхаживать всех троих, невольно заразившись их тревогой, но стараясь этого не показывать. Однако, когда ей сказали, что гостья из-за Вала покинула их имение, жена Элия Катулла не сумела скрыть ликования.

— Это — лучшая весть за последние дни! — воскликнула Лакиния. — Прости, Крайк, но я буду просто счастлива, если никогда больше не встречусь с твоей сестрицей.

— Такая уж она страшная? — не удержавшись, съехидничал Дитрих.

— Нет. Вообще-то, она даже красивая. Но что-то в ней пугает до того, что внутри становится холодно. Её боялся даже Малыш — он к ней ни разу не подошёл и несколько раз на неё зарычал, а он никогда не рычит на тех, кого мы у себя принимаем как гостей. И вообще, хорошим людям наш волк доверяет. Вот, смотри-ка!

Желая подтвердить слова хозяйки, Малыш, незаметно пробравшийся в триклиний, подошёл к Зеленоглазому и, когда тот вновь стал почёсывать ему шею, наклонился, уткнув свой кожаный нос в ладонь тевтона. Он даже лизнул её, показывая тем самым симпатию и полное доверие.

— Хороший ты парень! — Дитрих, улыбаясь, взъерошил шерсть на загривке старого волка. — А ведь сколько я перебил твоих собратьев, и не сосчитать. Кстати, Крайк, ты не ответил лишь на один мой вопрос: почему тебя так покоробило известие о том, что Риона — друидка? Разве ты не разделяешь их ненависти к Риму? Разве не римляне погубили твою семью и продали тебя в рабство?

— Римляне продали, римлянин и освободил, — на этот раз бритт нисколько не смутился. — С тех пор прошло больше двадцати лет, Дитрих, и я о многом думаю уже не так, как прежде. Вот ты почему служишь Риму?

— Потому что в конечном итоге он принёс Германии пользу, а не вред, — Зеленоглазый улыбнулся. — Мне многое не нравится в Империи, но она такая, какая есть, она уже создана, и ближайшие десятилетия, а возможно, и столетия она будет существовать. Борьба с нею не принесёт ничего, кроме новых смертей, разрушений, новой ненависти, кроме страданий тех, кто меньше всех виноват. Твоя шестилетняя сестрёнка не восставала против римлян, но сильнее всех тогда пострадала именно она.

— Теперь и я так думаю, — тихо сказал Крайк — Жалко, что многое мы понимаем только тогда, когда это уже ничего не может изменить.

— Кое-что ещё может, — возразил Зеленоглазый. — То, что мы оба, я — германец и ты — бритт, идём сражаться против колдунов-заговорщиков за римское знамя, как раз это доказывает. А теперь давайте выпьем ещё немного этого отличного вина, да и отправимся отдыхать. Хотелось бы выспаться, и не так, как в прошедшую ночь. Не люблю, когда ко мне в окна лазают сумасшедшие друидки!

Эта ночь прошла спокойно. Правда, вскоре после полуночи Дитрих всё же проснулся, почувствовав, как кто-то совершенно неслышно приблизился к его постели. Никакой тревоги германец не ощутил, тем более что сразу понял, кто этот ночной посетитель. В его свесившуюся с кровати руку ткнулся уже знакомый влажный нос, и затем Малыш, тихонько повизгивая, положил большую лобастую голову на локоть гостя.

— Спасибо, спасибо, старик! — сонно пробормотал Дитрих, погладив загривок волка. — Не бойся, я постараюсь привезти назад твоего спасителя!

И Зеленоглазый снова заснул, окунув пальцы в густой серый мех.

Часть II

ПУТЬ ЛЕГИОНА

Глава 1

СЛЕДЫ НА ВОДЕ

Когда-то, двадцать один год назад, бывший центурион Элий Катулл, в поисках легионного орла ушедший вместе со своим другом Крайком за Адрианов Вал, выбрал один из лучших способов беспрепятственно бродить по враждебной римлянам земле. Собственно, он последовал совету знакомого врача, до того служившего в его легионе. Совет был и впрямь дельный: в туманной Британии, где так много болот, особенно в её деревнях, где к тому же из-за сырости в хижинах почти всё время чадят дымные очаги, многие страдают глазными болезнями. Этим всегда пользовались и продолжали пользоваться всевозможные знахари, чаще всего откровенные мошенники. Эти ловкачи готовили всякие снадобья, порой из таких составляющих, что разумный человек никогда бы не стал ими пользоваться. Но наивные варвары принимали на веру клятвы «целителей» и охотно отдавали им за глиняные горшочки со всякой пакостью украшения из гагата, меди или янтаря, наконечники копий, волчьи и бобровые шкуры. Знахари нагружались трофеями и, как правило, никогда более не появлялись там, где однажды сбыли свой «товар». Попадались, впрочем, и знающие лекари, уходившие странствовать по британским селениям ради любопытства, движимые жаждой увидеть неведомые края. От таких целителей действительно была польза, и именно о них обычно распространялась молва: вот, мол, приезжал в такую-то деревню такой-то знахарь, чем-то помазал глаза больным, и те стали куда лучше видеть. Поэтому, несмотря на многочисленные обманы, бритты, особенно в непокорных Риму северных провинциях, где не было настоящих лекарей, всегда дружелюбно принимали глазных целителей.

Так Элий Катулл стал на время фракийцем «Актеоном из Фессалии», якобы знаменитым Актеоном, чудодейственные мази которого исцеляли любую глазную болезнь. Баночки с этими мазями дал Элию тот самый знакомый врач, и это были действительно очень хорошие лекарства, приготовленные по всем правилам лекарской науки. Хирург (как всякий военный лекарь, он был прежде всего именно хирургом) научил молодого центуриона пользоваться этими средствами. Кроме того, «Актеон из Фессалии» нередко вызывался лечить и заболевших лошадей (это Элий Катулл действительно немного умел — в своё время у его отца было несколько породистых коней, которых пользовал очень знающий лекарь). Бритты относились к своим лошадям с вызывающей уважение заботой и