— Давай! — закричал на него Брунор. — Беги отсюда!

— Брось камень! — крикнул ответ Дриззт.

— Обрушится весь потолок! — протестовал дварф. — Пошевеливайся!

Дриззт знал, что имеет в виду Брунор, ведь его закадычный друг с радостью отдал бы свою жизнь чтобы спасти До'Урдена.

— Скорее! — упрашивал дварф, кряхтя от напряжения.

К несчастью для Брунора, Дриззт испытывал те же чувства к своему другу, и дварф удивлённо вскрикнул, когда почувствовал, как рука тёмного эльфа схватила его сзади за волосы.

— Что… — завопил было он.

Дроу резко дёрнул Брунора, оттаскивая его от камня, а затем толкнул вниз по коридору за спину отступающей Гвенвивар.

— Бежим! Бежим! — кричал Дриззт, карабкаясь следом, поскольку начали падать камни, а потолок протестующее заскрежетал и начал развалился на части.

Троица всего на шаг опережала катастрофу на протяжении всего коридора, камни и пыль лились сплошным потоком позади них. Ведомые верной Гвенвивар, они преодолели боковой проход к склону, где пантера прыгнула сразу на дюжину футов вверх на следующий уровень. Брунор затормозил прямо под валуном, повернулся и выставил вперёд руки. Дриззт ни на секунду не останавливаясь, наступил на них и взвился в высоко вверх, подброшенный дварфом. Дриззт ухватился за пол следующего уровня как раз в тот момент, когда Брунор схватил его за ноги. Гвенвивар снова вцепилась в смятый плащ и жилет Дриззта, таща изо всех своих немалых сил.

И всё же им удалось выбраться. Благодаря столетиям опыта, координированным действиям, а главное, благодаря дружбе, что указывала им путь. Они выскочили из пещеры как раз в тот момент, когда новый толчок прокатился по поверхности. Облако пыли осело позади друзей, а рёв подземной катастрофы отзывался эхом.

Отойдя несколько шагов от входа в пещеру, они все вместе рухнули на траву, часто и тяжело дыша и оглядываясь на пещеру, которая чуть не стала их могилой.

— Много придётся копать, — пожаловался Брунор.

Дриззт только расхохотался — что ещё он мог сказать или сделать? — и Брунор мгновенье смотрел на него любопытством, но потом засмеялся тоже. Дроу упал на спину и взглянул на небо, всё ещё смеясь над глупой мыслью, что землетрясение почти сделало то, что не вышло у тысячи врагов. Какой нелепый конец для Дриззта До'Урдена и Короля Брунора Боевого Молота, подумал он.

Через некоторое время дроу поднял голову, чтобы взглянуть на Брунора, который направился к входу в пещеру и пристально уставился в темноту, уперев руки в бока.

— Вот именно, эльф, — решил дварф — Я знаю это, нам придётся много копать.

— Вперёд, Брунор Боевой Молот, — прошептал Дриззт фразу, которую он повторял в течение более чем ста лет. — И знай к своему удовольствию, что каждый монстр на нашем пути будет знать, что это идёшь ты, а значит, будет прятаться как можно дальше.

* * *

От угла здания чуть дальше по улице, Баррабус Серый наблюдал как окровавленный человек, шатаясь, выходил из таверны с четырьмя знакомыми хулиганами, неотступно следовавшими за ним. Бедная жертва упала лицом вниз на булыжники, и сопровождавшие перешагнули через тело, плюя в него и пиная. Двое были вооружены палками, недавно являвшимися ножками стола. Один даже опустился вниз с маленьким ножом и несколько раз вонзил лезвие в ягодицы и задние части ног жертвы. Другой, однако, держался на расстоянии, матерясь и прихрамывая, одной рукой махая ножкой стола, другой, держась за причинное место.

Баррабус уделил мало внимания деталям и не слышал жалкие крики человека. В ушах убийцы всё ещё звенели крики часового в доме лорда Бабриса, когда яд камнежала как жидкий огонь разливался по его телу. По-видимому, яд уже перешёл во вторую фазу действия, мускулы мучительно сокращались, живот свело от боли, рвота не прекращалась, хотя сам желудок давно опустел. Утро принесёт бедняге невероятную усталость и тупую боль, которые не оставят его в течение нескольких дней. Заслужил ли стражник такое испытание, Баррабус не знал. Единственное «преступление» человека было в том, что он подошёл к двери Хьюго Бабриса вскоре после того, как туда вошёл убийца. Это, и ещё немного неуёмного любопытства…

Баррабус усмехнулся и отогнал нежелательные мысли. Он вернулся к четвёрке, прокладывая свой путь в тени здания и оставаясь незамеченным.

Здравый смысл подсказывал Баррабусу, что нужно уходить прочь от этого места. Осторожность требовала не привлекать нежелательного внимания в Невервинтере. Но в этот тёмный час он чувствовал себя грязным, ему необходимо было очищение.

— Рад новой встречи — сказал убийца, когда четвёрка поравнялась с ним, стоящим посередине дороги.

Бандиты дружно повернулись, чтобы разглядеть его, и Серый откинул капюшон эльфийского плаща, давая им возможность приглядеться внимательней.

— Ты! — воскликнул тот, которому убийца причинил боль ранее.

Баррабус улыбнулся и отошёл назад в переулок.

Четверо бандитов, трое из которых размахивали грубыми дубинами, а четвёртый ножом, вбежали следом, ревя от негодования и обещая поквитаться. Хотя один из них скорее ковылял, нежели бежал. Остальные на полной скорости влетели в переулок, даже не осознавая, что Баррабус только чуть ускорил шаг и никоим образом не пытается убежать. Как же изменился тембр ругани бандитов, когда он появился среди них, в этой суматохе локтей, кулаков и мечущихся ног.

Лишь несколькими мгновениями позже, Баррабус Серый вышел из аллеи на тускло освещённую улицу Невервинтера, и из переулка не раздалось ни стона.

Он чувствовал себя лучше. Чище. Эти четверо получили по заслугам.

— Тёмные эльфы, — произнесла Далия, и, казалось, она была заинтригована таким поворотом событий.

— Что ж, это правда.

— Когда-то было правдой, — ответил Дор'кри. — С тех пор как Лускан потерял блеск торгового порта, их почти не встретишь там. Но они, по крайней мере, изредка посещают город, консультируя Высоких Капитанов и предлагая им свой товар.

— Интересно, — ответила Далия, хотя уже потеряла интерес к политике Города Парусов, о которой рассуждал её любовник.

Дор'кри привёл её в очень необычное место — отгороженную область древних руин, заросшую корнями и заваленную массивными стволами мёртвых деревьев. Словно давно заброшенный и отживший своё сад.

— Что это за место? — спросила эльфийка.

— Иллюск, — ответил Дор'кри. — Наиболее старая часть древнего города. Более того, Иллюск — граница между прошлым и настоящим Лускана, между жизнью и смертью.

Далия глубоко вдохнула тяжёлый аромат воздуха вокруг.

— Разве ты не чувствуешь? — спросил Дор'кри. — Ты, что жила на самом краю Кольца Страха Сзасса Тэма, должна чувствовать эту границу.