убеждённой в том, что это будет наш первый из многих других вечеров.

К горному перевалу, на который я взобралась на спине своего прекрасного скакуна.

К тому, как я впервые увидела Небесное королевство и поразилась ему.

К племени чистокровных фейри, которые атаковали меня ради мешков с золотом.

К Сельвати и человеку, который пожертвовал своей жизнью, чтобы помочь Лору и мне.

К Тареспагии и ужасным женщинам по фамилии Росси.

И к той последней поездке верхом, когда мой мир перевернулся и навсегда изменился.

Снова и снова я заставляю свои блуждающие мысли вернуться в настоящий момент. К этой женщине, которая намерена узнать меня, хотя я решила оставить её сына и его народ. Очень скоро, так же, как и фейри, вороны посчитают меня отступницей. Девушкой, которая отказалась от своего происхождения ради того, что ей даже не принадлежит.

Может быть, мне стоит уплыть на Шаббе?

«Не надо».

Я подпрыгиваю, услышав резкий голос Лоркана. И то, с какой горячностью он произнёс эти слова.

«Не раньше, чем я уничтожу магическую защиту».

Я изучаю резкие черты его лица, которые сделались ещё резче из-за его мрачного настроения.

«Клянусь не пересекать магическую защиту до тех пор, пока ты не убьёшь Мириам, Лоркан Рибав».

Он больше не смотрит в мою сторону до конца ужина, так же как не смотрит на меня после него, когда относит меня обратно в коридоры своего королевства, к моей камере, и затем улетает вместе с матерью, которая принесла Фибуса.

Фибуса, который с такой силой закрывает дверь, что она чуть не раскалывает дерево и не разбивает каменный проём.

Фибуса, который кричит до тех пор, пока его голос не становится хриплым, и у нас обоих не начинают бежать слёзы по щекам, потому что наш отъезд — это риск. Но я не могу прятаться внутри горы, пока мир вокруг разваливается на части. Прячутся только трусы, а я кто угодно, но не трусиха.

— Оставь борьбу тем, кто получает от неё удовольствие, Капелька. Пожалуйста. Ты не бессмертна.

— Но я могу ей стать.

Я смотрю на потолок, лежа на кровати, моя голова покоится в изгибе руки Фибуса, а левая рука переплетена с его правой рукой поверх его бурчащего живота.

— Если бы я нашла Мириам и заставила её разблокировать мою магию, я бы могла ей стать.

— Ты также можешь умереть.

Когда я торговалась о своей свободе, я не планировала принимать участие в войне между шаббианцами, воронами и фейри. Но чем дольше мы с Фибусом разговаривали — после того, как он закончил со своим горячим монологом — тем явственнее я понимала, что могу что-то изменить.

Если она умрёт, с ней умрёт и её коварная магия.

Моя мать будет свободна.

Жители Шаббе будут свободны.

Может быть, Мириам и хочет моей смерти, но, чтобы убить меня, она должна меня найти, и это делает меня идеальной приманкой.

ГЛАВА 13

Я резко просыпаюсь от звука грома.

Я издаю стон и утыкаюсь в теплое тело Фибуса, чтобы снова заснуть. Моя шея хрустит из-за того, что большую часть ночи я провела на его твёрдом бицепсе.

Я тянусь за подушкой и зарываюсь в неё лицом, но я знаю, что уже не усну. Моё сердце проснулось и бешено стучит, хотя моему телу ещё только предстоит освободиться от простыней, которые пахнут, как винокурня. Я с ужасом понимаю, что этот запах исходит от меня.

Издав еще один стон, я тащу своё тело в ванную. С каждым шагом в мои пятки вонзаются иголки. Боль пронзает мои икры и бёдра до самых костей. Желание провести остаток дня в кровати сильнό, но желание сделать что-нибудь полезное — сильнее.

Не говоря уже о том, что я так рьяно боролась за свою свободу, что было бы нелепо откладывать её. Но что, если Лоркан откажется выполнять свою часть сделки? В отличие от фейри у воронов не появляются кольца вокруг рук и отметины над сердцами, когда они заключают сделку.

Если он отменил своё решение, потому что я вовремя не ухватилась за возможность уйти, это испортит не только моё настроение. Это испортит весь мой пока ещё неоперившийся план, который продолжает оформляться, пока я тру каждый сантиметр своего тела ароматическим маслом.

Когда я начинаю пахнуть розой, которую окунули в сливки и мёд, я выключаю душ и иду в шкаф. Брюки и блузка Джианы не появились там, но я и не собиралась их надевать.

Сегодня я хочу надеть что-то, что мне подойдёт; что-то, что, по-видимому, было сшито специально для меня. Я выбираю серые замшевые леггинсы, к которым я подбираю блузку, способную сойти за платье. Я подвязываю белый материал поясом, украшенным серебряными монетами. Если приглядеться, они напоминают люсинские монеты с эмблемой солнца.

От Лоркана можно было вполне ожидать, что он сошьёт одежду из настоящих денег фейри.

Этот наряд отличается от того, что носят в Люсе, но я и сама отличаюсь. Как бы сильно я ни хотела раньше быть как все, сейчас я не испытываю такого желания. Фэллон, которая возвращается в Люс уже не та девушка, что его покидала. Я причёсываю волосы, заплетаю их в косу и подвязываю чёрной лентой, которую сняла с одного из платьев.

Теперь я готова к началу следующей главы своей жизни, поэтому я бужу Фибуса, который бормочет, чтобы я уходила. Я так и поступаю. Я разрешаю ему подремать ещё часок и ухожу в поисках завтрака для нас обоих.

В это время таверна почти пуста. Вороны либо спят, либо улетели в поисках мелкой добычи, которой можно согреть желудки.

Я морщу нос, вспомнив о кролике, которого пытался скормить мне Лоркан, когда мы поднимались на Монтелюс. После этого я объяснила ему, что не переношу никакого мяса или рыбы. Я не спросила его, характерно ли это для жителей Шаббе. Я много чего ещё у него не спросила.

Когда-нибудь я это сделаю, потому что когда-нибудь в Люс придёт мир, и Шаббе будет свободен от оков Мириам.

Когда я сажусь за стол, где я ужинала со своими друзьями, мои мысли переносятся к новости, которую сообщил мне Лоркан прошлым вечером — о Мириам. Неужели королева Шаббе выпытала место её нахождения у одного из попавших к ним фейри, или люди Лоркана нашли её, используя собственные методы? И если они нашли Мириам, то зачем мой отец ищет Дайю? Почему они не допрашивают колдунью, которая всё это затеяла? Я думала, что Мириам