– Господи, – он хватается за голову. – Я болван. Надо было сразу предложить…

– Не надо, – улыбаюсь. – Сразу – ни в коем случае. Мне бы стало неловко, я бы тут же начала Наталье дозваниваться, на ночлег к ней проситься. А теперь уже как-то не до того. Нужно про чужие судьбы с тобой разговаривать да печенье твое лопать. Где я еще такое печенье найду?..

Когда полчаса спустя я вышла из ванной, кутаясь в чужой долгополый махровый халат, с одеждой в одной руке и париком в другой, рыжего искусителя чуть кондратий не посетил. Я предвидела такой эффект и заранее им наслаждалась. Но действительность превзошла мои ожидания.

Минуты полторы он молчал, разинув рот, потом наконец вспомнил всякие разные полезные слова. Ожил.

– Постриг приняла? – спрашивает. – Заблаговременно? Думаешь, поможет? «Да не убоюсь я зла»?..

Язвительность его – дитя растерянности. Грех обижаться.

– Да нет, – говорю, – так и было с самого начала. Я всегда стриженая. Лысой пришла в этот мир, лысой отсюда уйду. А кудри – это парик. Спецодежда моя. Ведьмам так положено, с кучеряшками… Жаль, накладной нос крючком пока не по карману. Недостижимая мечта.

– Накладной нос?!

Он принимается хохотать. Не смеется, а именно ржет и, кажется, не может остановиться. Стонет, всхлипывает, закрыв лицо руками. Несколько секунд сочувственно наблюдаю это безобразие, потом присоединяюсь. Заразительно смеется, устоять невозможно.

«Устоять невозможно» – это у меня, впрочем, девиз вечера. Или даже целой новой эпохи царствования, как в Древнем Китае.

Ну, поглядим.

Знак: Близнецы

Градусы: 4°17′09'' – 17°08′34''

Названия европейские: Атайя, Алькайя, Альханна, Альшая, Альхага

Названия арабские: аль-Хана – «Тавро, Отметина»

Восходящие звезды: гамма и эпсилон Близнецов

Магические действия: заговоры на победу в войне

Когда из ванной вышел взъерошенный подросток, этакий мокрый ежик, младший братец Муравьиного Льва,[6]я в одночасье лишился дара речи и, кажется, всех прочих даров щедрой природы. Что за чудесное превращение?!

А ведь, казалось бы, такие пустяки. Прическа.

Но это я уже потом сообразил, что дело в прическе. А поначалу вообще не понял, кто вышел из моей ванной. Девочка, мальчик? И откуда оно взялось? Из чего образовалось?

Наконец опознал свою гостью. От растерянности брякнул:

– Ты что, постриг приняла заблаговременно? Думаешь, поможет? – кривляюсь. – «Да не убоюсь я зла»?..

– Да нет, – говорит. – Я всегда стриженая.

Всегда, значит. А кудри цыганские? Или это шапка-ушанка такая была?

Оказалось, не ушанка. Просто парик.

– Спецодежда моя, – хихикает Варя, потрясая шедевром престидижитаторского искусства. – Профессиональным ведьмам, видишь ли, положено с кучеряшками… Жаль, накладной нос крючком мне не по карману. Недостижимая мечта.

Этот «накладной нос» меня доконал. Я закрыл лицо руками и принялся ржать. Процесс сей куда больше походил на извержение вулкана, чем на обычное человеческое веселье. Хохот овладел моим телом, и я ничего не мог с этим поделать. Только переждать, перетерпеть, выстоять, не покрыться трещинами, не рассыпаться на кусочки от столь мощного сотрясения.

Безумие мое оказалось заразительным – Варя тоже принялась смеяться. Я уж было почувствовал, что вполне могу остановиться, но поглядел на нее и заржал с новой силой.

Едва успокоились. Мне, впрочем, для закрепления успеха пришлось добраться до умывальника и остудить голову огненными и ледяными струями поочередно. Так что в финале на моей кухне образовалось настоящее братство мокрых ежей. Маленькое, но сплоченное.

– Давно так не смеялся, – говорю, прижимая к сердцу пачку с сигаретами. Кое-как извлекаю одну, закуриваю. – Пару лет точно. А может, и больше.

– Напрасно. Такой талант грех в землю зарывать.

– Да уж, таланты в землю зарывать не годится. Особенно наши с тобой таланты.

Смотрю на нее выразительно. Самое время сменить тон, вернуться к делу. Если, конечно, центральную тему нашей беседы можно назвать «делом». Слово-то какое… неуместное.

– Да-да, – оживляется Варенька. – Талант к чужой зубной боли, конечно. Дивный дар.

Опять двадцать пять. Крепко ей, видно, сегодня досталось.

– Слушай, – говорит она, помолчав, – ты все это всерьез, да? Совсем-совсем всерьез? Потому что если это просто тема для разговора, такой оригинальный повод завязать знакомство, то уже и не нужно ничего выдумывать. Уже словно бы лет десять знакомы. Или больше.

– Повод завязать знакомство я бы другой нашел. Да и зачем искать? Вот, к примеру, от кафе твоей подружки камня на камне не осталось, а мы живы-здоровы. Чем не повод?

– Да уж, повод, – вздыхает. – Жалко Маринку, и кафе жалко… Но камень на камне, надеюсь, все же остался. Как минимум, один камень на другом таком же. И страховка у нее вроде есть. И самое главное, Леша, который, если будет надо, десяток таких кафе для мамы откроет. Ничего, все утрясется как-нибудь… Может, и куртка моя уцелела? Тогда вообще счастье.

– Теперь, – решаю, – самое время сварить кофе. Себе сварю, по крайней мере. После полуночи он на меня действует как валерьянка. Успокаивает. А тебя?

– Понятия не имею. Но можно проверить.

Ставлю на огонь джезву, колдую помаленьку. Варя с интересом за мной наблюдает.

– Как это происходит? – спрашивает вдруг. – Как кино смотришь? Или сам участвуешь?..

Я не сразу понял, о чем она спрашивает. Решил, про кофе; удивился даже столь неуместному глубокомыслию. Участвую ли я в процессе приготовления кофе, который варю? А как там у нас насчет дао, выраженного словами и непристойными жестами?..

Потом только дошло.

– Никакого кино, – говорю. – Настоящая человеческая жизнь во всей полноте. Только ярче и интенсивней. И при этом остается небольшой участок сознания, свободный от участия в игре. Что-то вроде командного пункта, где всегда сидит некий таинственный «дежурный офицер», готовый в любую минуту напомнить, что это – чужая шкура. Не дает заиграться, уйти на дно и навеки упокоиться под развалинами чужой судьбы.

– Немного похоже на то, как описывают контролируемые сновидения, – вздыхает Варя. – Я-то не знаю, как это бывает, только в книжках читала…