чтобы ей насолить. Я взяла пасту, потому как если не можешь определиться, выбирай углеводы.

– Итак! – начала я, наколов оливку на вилку. Мне казалось, что поедание оливок всегда производит впечатление изысканного и элегантного вкуса, хотя во рту от них солено и пусто. Я двадцать лет пытаюсь повзрослеть и полюбить оливки, но увы, никак, потому я смирилась, что никогда не пойму и не приму оливки в качестве еды.

– О чем это ты хотел со мной поговорить?

– Ну, – замялся Саймон. – Наверно, надо было давно об этом с тобой поговорить, но все никак не подворачивался удобный случай. А теперь, боюсь, тебе покажется, что я перехожу черту и давлю на тебя… – начал он вилять.

– Продолжай, – сказала я, и за первой разочаровывающей оливкой последовала вторая.

– Ну, через пару недель Джейн исполнится восемнадцать, ведь так?

– Верно, я на всю жизнь запомнила тот день, когда из меня вылезла твоя большеголовая дочь, – с едва скрываемым сарказмом произнесла я, хотя потом пожалела, ведь с бывшими не стоит обсуждать свои дамские прелести, изуродованы они деторождением иль нет. – Хотя обычно я напоминаю тебе о днях рождения твоих детей! – аккуратно свернула я разговор со своих интимных подробностей в сторону того, кто у нас больше всего виноват в том, что мы развелись, но вина Саймона в моих родовых травмах также неоспорима, потому как это же его дети распотрошили мне все внизу.

– Да-да, я знаю, – замялся он опять. – Ну, я хотел сказать, что дело вот в чем.

– Ой, да говори ты уже, Саймон, – не сдержалась я. – Выкладывай, что ты там хотел сказать. Ты что, отправляешься в отпуск и тебя не будет на этом знаменательном событии, когда твой первенец наконец вступит во взрослую жизнь, и теперь тебе понадобилось меня уговорить, чтобы я все это преподнесла твоей дочери так, чтобы она не обиделась и не дулась на тебя?

– Нет же! – возмутился он. – Конечно, нет! Я купил ей машину. Она же все время повторяла, что хочет машину, что ей нужна машина, а у меня на работе один чувак продавал свою тачку, и я подумал, что это хороший вариант, поэтому взял и купил для нее. От нас двоих – от тебя и от меня. Чувак сделал мне скидку по знакомству, – добавил он с гордостью.

У меня сердце упало.

– Подожди, Саймон! Даже со скидкой, у меня нет денег, чтобы отдать тебе половину суммы за машину! И я не могу сейчас даже на автостраховку раскошелиться, а ведь еще потребуются деньги на бензин и прочее. Прости меня, но тебе реально надо было сперва обсудить это со мной. Это же нечестно, не сказав мне ни слова, не поставив меня в известность, пошел и купил у меня за спиной машину, и теперь думаешь, что я запросто отвалю половину суммы, я деньги не печатаю же!

Болван. Вот надо было мне заказать стейк! И вино дорогое, а не простое домашнее.

– В этом все и дело! Я не хочу, чтобы ты за что-то платила. Я за все расплатился, а мои родители дадут денег на страховку и еще в придачу на бензин. Я тебе сейчас говорю, чтобы ты потом не обижалась, что я все за тебя решил.

– Ну вообще-то ты взял и сам все решил за меня, разве нет? – сказала я, закашлявшись, как будто оливка попала не в то горло. На самом деле у меня комок в горле встал и слезы навернулись оттого, что я так плохо подумала о нем и что я такая жалкая и безденежная и не могу сама сделать подарок для Джейн, а ведь она будет на седьмом небе от счастья. Но я попыталась переломить это чувство и порадоваться за Джейн, а также за Саймона, который наконец-таки созрел для широких жестов, но мне это не удалось, потому что я представила, как все те подарочки, что я выбирала для нее, померкнут перед машиной, которую ей подарит ее папочка, и это единственное, что она будет помнить всю жизнь о своем восемнадцатом дне рождения: «А что тебе подарили, Джейн? – О-о-о, мне же папочка подарил машину. – Вау! Круто! А что мама тебе подарила? – Что-то я и не припомню».

– Ну, если я не скидываюсь, то получается, что подарок не от нас двоих, так? Он от тебя и Мариссы!

Несмотря на тот факт, что я разработала довольно грамотную приложуху (доход от которой позволил закрыть ипотеку за наш семейный очаг) и сейчас зарабатываю почти столько же, сколько и Саймон, мой личный бюджет намного меньше, чем у него, потому как оба ребенка большей частью на мне, и хоть он исправно вносит по закону причитающиеся алименты, реальность такова, что основное финансовое бремя по содержанию детей лежит на мне. Ведь это я вывожу их на каникулы. Я покупаю им одежду и обувь, особенно обувь дорого обходится, изнашивается до дыр посреди учебного года, а из брюк Питер вырастает каждый месяц, потому что он жрет как на убой и растет как на дрожжах, а куцые юбки на Джейн сменяются с калейдоскопической скоростью и стоят эти мини уйму фунтов, что возмутительно, ведь лоскуты ткани, которые пошли на эту самую юбку, стоят приблизительно полпенса, но Джейн об этом и слышать не хочет, потому что все сейчас такое носят. А еще мне приходится кормить всех их друзей, когда те высаживаются десантом на ночевку у меня дома, и это я еще не считаю все те мелкие, но неизбежные траты на то и на се на каждом шагу. Но Саймону невдомек, что существуют такие накладные расходы, ведь он раз в месяц отстегнул алименты и свободен дальше тратить всю свою зарплату на себя любимого. Или не тратить – ведь Саймон у нас тот еще скряга, – но дело-то не в этом, а в том, что у него есть выбор и он может откладывать деньги, в то время как я постоянно выгребаю все до последнего гроша на неожиданные финансовые «сюрпризы» от детей.

Ну конечно же я знаю, что у меня куда лучшая ситуация, чем у миллионов других людей, ведь у меня хорошая зарплата, и мне повезло, что бывший муж исправно платит алименты на своих детей и его не надо долбить судебными приставами, и я не за чертой бедности в конце-то концов. Я просто не могу себе позволить покупать машины направо-налево, и потому в глазах его детей я, наверное, не самый обеспеченный родитель, а Саймон у них теперь