Парень поднялся, взвалил на плечи мешок и решительно зашагал к виднеющейся вдалеке крепости.

Хруп, хляп… Хруп, хляп… Блям-с! Хруп, хляп…

Это мы шли гуськом: как всегда, неранка впереди, я посередке, а Эона ковыляла в арьергарде. Скелеты голых березок стыдливо выглядывали из-за чуть более одетых хиленьких товарок-сосенок. Петляющая между деревьями, покрытая тонким ледком кочковатая тропинка хрупала под нашими усталыми ногами. Глубокие следы в торфе тут же заполнялись болотной жижей.

Когда нас утром вышвырнуло из портала в каком-то болотистом леске, крепко приложив о землю, двигаться дальше – сил не оставалось. Но идти было просто необходимо: портал – это такое возмущение Силы, пусть и весьма размытое Вампирьими топями, которое нельзя не заметить. Точное место, конечно, не определят, но примерный ареал очертить смогут.

Далеко мы, правда, не ушли – на первом же пригодном для лагеря островке свалились спать. Переброс вытянул из нас чуть ли не столько же энергии, сколько ушло бы, путешествуй мы своим ходом. Такова коварная природа самопальных порталов, особенно тех, что привязаны к хмарным прорехам. Если бы дело проходило в Башнях телепортации, момент перехода вылился бы в пару мгновений, неприятных, но вполне переносимых ощущений без последствий, – все они достались бы дежурному магу Башни. Недаром эта должность – одна из самых высокооплачиваемых в Гильдии.

– Рель? – окликнула меня Эона.

– Ммм?.. – маловразумительно отозвалась я, находясь в состоянии крайней задумчивости. Этим утром мне опять приснился императорский дворец.

«И что тут особенного? Он же тебе постоянно снится»:

В этом сне я была сразу в двух местах. Смотрела на происходящее как бы со стороны Дэрриша и одновременно в собственном обличье сидела на троне – вся из себя в черном платье и в короне – поди, на залетную ворону в курятнике походила. С моим-то изяществом, да еще по сравнению с Велиссой. Эх…

«Завидуешь?» Сама не пойму. Вообще ощущения от сна остались странные. В отличие от прошлых посещений у меня было чувство полной нереальности происходящего. Иначе, от этой двойственности, наверное, я бы просто сошла с ума…

Настойчивое подергивание за рукав.

– Расскажи о своем мире, а?

– Что? Не поняла… – Мысленно я все еще находилась в Зале Большого Совета.

– Ну о своем мире расскажи, – покладисто в третий раз повторила светловолосая. – Откуда ты к нам попала?

Да-а-а… Вопрос выдернул-таки меня из императорского дворца и поставил в ближайший тупик для размышлений.

– Ты знаешь, Эон, я не мастерица рассказывать. Это у нас вопрос к Кирине…

– Да ужель ли? – обернувшись к нам, усмехнулась упомянутая. – А кто ж нам байки травил про сбежавшую монашку, кою к служителю Единого тащили на обряд венчания? Баюн лесной, что ли? Давай-давай, не увиливай, рассказывай!

Я подтянула лямки заплечной сумки немного повыше.

– Нашли с чем сравнивать! Одно дело навра… то есть рассказать о каком-нибудь человеке, и совсем другое – о целом мире! Есть же разница!

Кирина оглянулась снова.

– Да никакой! Мудрейшая говорит: «Мир вокруг – это лишь отражение представлений о нем в нас самих. А мы – всего лишь мысли Богини».

Вот завернула!

«На то тетка и мудрейшая, чтобы изрекать всякую малопонятную чепуху, выдавая ее за вековую мудрость». Что поделать, такое положение ко многому обязывает.

– И что вы хотите узнать о моем мире? – сдалась я.

– Ну… – замялась Эона. – Какой он… что за люди там живут, как живут, каким богам молятся?

– Да разные люди. Как и здесь. Встречаются и плохие, и хорошие. Рождаются, любят, ненавидят, сражаются между собой, умирают… И молятся, конечно. Многим богам молятся, да еще постоянно придумывают новых.

– Новых? – ужаснулась светловолосая. – А истинные боги не гневаются?

– Да кто их знает, – пожала плечами я. – Многие в нашем мире считают, что богов нет вообще.

Девушки были так ошеломлены, что не сразу нашлись что сказать. Очень недолго мы переставляли ноги в полной тишине.

Хруп, хляп… Хруп, хляп… Блям-с!

– Как – нет?! – Высказанный мной факт пронял даже Кирину. – Как же без Бога? А кто тогда есть?

– Высший разум. Вселенская справедливость. Мировое равновесие. Законы существования. Природа.

– Разве все это и не есть Бог? – Кирина удивленно остановилась.

Я еле успела вовремя затормозить. А Эона – нет, привычно уткнувшись мне носом в спину.

– Пожалуй.

Неранка испытующе посмотрела мне в глаза:

– Сама-то ты в Бога веришь?

– Верю. И, честно говоря, мне все равно, как это называется. Хотя по большей части наш мир утратил веру в божественное чудо. Люди верят лишь только в то, что могут увидеть, пощупать, исследовать. Современный человек предпочитает знать, а не верить. А некоторые и знать не хотят… Может, это все оттого, что в нашем мире совсем нет магии.

– Нет?! – в голос ахнули подруги. – Вообще?

– Вообще. Есть наука, знание, техника. А магии – нет. Чудеса называются шарлатанством, а люди, которые в них верят, наивными глупцами.

– Так не бывает, – тихо сказала Эона.

Я лишь молча улыбнулась.

Какое-то время мы шли в тишине. Хлюпала под ногами размякшая жижа – к вечеру распогодилось и потеплело.

– Какое ужасное место, – произнесла у меня за спиной светловолосая. – Почему ты хочешь туда вернуться?

«И правда, почему?» По кочану.

– Не такое уж и ужасное, – вступилась я за собственный мир, только что мной же и обруганный в красках. – Обычное. Смотря как устроишься. Все зависит от того, готов ли ты приложить усилия, чтобы добиться, чего хочешь. От тебя все зависит. Главное – по-настоящему захотеть. И никто не пытается заставить тебя что-то делать, прикрываясь дурацким Пророчеством…

Почему-то на глазах выступили слезы. Я невольно остановилась, пытаясь с ними справиться.

– Рель, прости, – ткнулась лбом мне в плечо Эона. – Я не хотела тебя расстраивать.

– Да ладно… Сама не понимаю, и чего это я расквасилась.

Оглянувшаяся на нас Кирина, как всегда, быстро и верно оценила обстановку.

– Все, сестры, заканчивай пустопорожнюю болтовню! Привал! Да поживее. Солнце скоро сядет. А байки можно и у костра потравить.

Луна полновесным серебряным таленом дразнила с небес. Во тьме тяжко вздыхало болото, иногда разражаясь чьим-то тоскливым плачем. Обходя стороной обережный круг, по стылой земле стелились странные шорохи и с плеском тонули в черной воде.