Следующий лихорадочный вопрос потерпевшей привел Клаву в состояние шока:

– Знает ли продавщица человека, порезавшего сумку?

Сдерживая вырывающуюся наружу грубость, продавщица, стоявшая за прилавком, жестко, стремясь поскорее завершить инцидент, выдавила из себя короткую фразу:

– Никого я не знаю!

Потерпевшая стала пространно объяснять, что этого не может быть, так как она видела, как продавщица мирно беседовала как раз с тем молодым человеком, который поспешно выбежал из помещения, в то время, как новые посетители в магазин более не заходили. Клава в категоричной форме еще раз опровергла наглое утверждение потерпевшей и попросила ее впредь быть более внимательной. Тогда элегантная дама сказала, что обратится в полицию и сообщит о случившемся. Встревоженная продавщица попыталась убедить ее не делать подобных заявлений по причине бесполезности, объяснив, что возбуждение дела отобъет охоту у посетителей посещать и так пользующийся недоброй славой магазин, а на нее навлечет, вынужденную давать показания, ответную реакцию и придется рассказывать о ходящих поблизости дружков, в чем нет резона. Обескураженная женщина заявила, что продавщица с ворами работает заодно. Шатаясь из стороны в сторону, она направилась к входной двери. Вслед за ней Клава, у которой намечался сбой головного компьютера, поспешила закрыть двери и, круша все на своем пути, выбежала из магазина. Заплаканная, она ворвалась в кабинет директора.

– Что мне делать? Как можно дальше так работать?– запричитала она.

От директора требовался вразумительный совет, что делать и как вести себя в трудной ситуации. Должность обязывала дать указание.

Артем выпрямился, изображая из себя генерала. Выпятил нижнюю губу, представляя себя сидящим не в кресле, а на боевом коне, поднял руку, сжал в кулаке воображаемую саблю и внезапно обмяк. Рука вяло упала на колено, напряжение мышц лица опало. Хватая воздух, он растерянно пожимал плечами, мучительно раздумывая над тем, что предложить в конкретной ситуации.

– Люди должны отдавать отчет своим действиям и принимать решения,– сказал, наконец, Артем. – Останови руку вора, если не хочешь видеть, как на твоих глазах совершается преступление. Ну, а если знаешь, что перед тобой вор, знаешь характер его ремесла и мирно с ним беседуешь, ты поощряешь его и он, непременно вновь появится, нутром чуя твою нехитрую позицию: моя хата с краю.

Взвесив все за и против, оставил продавщицу наедине с её вопросами.

– Что ты от меня хочешь?– спросил Артем и, не услышав ответа, пригрозил,– прекрати истерику, войди в мое положение и подумай о себе. Ты думаешь, что если нам известны шныряющие воры, то полиции их трудно вычислить. Ошибаешься! Ну, а если считаешь, что так больше работать нельзя, пиши заявление об уходе. Уйти проще, но кто подумает о твоей семье, если ты оставишь с таким трудом добытое место. На твое место завтра выстроится целая очередь. Желающие получить работу найдутся.

Несчастная продавщица, поджав хвост, поплелась в магазин продолжать выполнять свои обязанности, а Артем, остался сидеть в уютнoм директорском кресле.

– Вот так мы и работаем,– сказал Артем. – У продавщицы есть выбор. Она может стоять за прилавком, подбадривая себя тем, что трудится ради собственной семьи. Ей необходимо пережить трудное время, проще сказать выжить, а она может… Если ей покажется, что она поступает наперекор своей совести, пусть увольняется по собственному желанию. Я лично такого права не имею. Когда я понял, что пора уходить, то есть уносить ноги с поста директора центра по продаже автомобилей и серии магазинной, я попросил Генерального директора подыскать мне более спокойное место. Он, считавшийся моим другом, посватал меня на место директора вновь открывающегося Центра. Генеральный директор уговорил меня вступить в должность, пообещав долю в количестве десяти процентов от собственности. Я согласился. Генеральный директор издал приказ о моем назначении. Одновременно, без моего согласия, он подписал бумаги о продаже Центра Авторитету. Теперь я сижу под колпаком, связанный по рукам и ногам, не в силах пошевелиться. Нового хозяина, попавшегося в заварушке, осудили. Я еще не видел его. Месяц назад он мчался на джипе по городу. На одной из улиц его посмел обогнать ничем не примечательный с виду газик, в котором сидел «уважаемый человек». Как тут не выйти из себя?! Вдогонку последовал предупредительный выстрел из пистолета. Пуля пролетела выше крыши обидчика. Выжав газ, водитель догнал злополучный автомобиль и погрозил кулаком нагрубившему Авторитету, который, тоже не лыком шитый, ответил выстрелом. Завязалась перестрелка. Терпение у банды лопнуло. В последовавшем новом обгоне подельник главаря, сидевший рядом с хозяином, дал очередь из автомата Калашникова по шинам. Газик, от греха подальше, свернул в переулок, а победившая команда, улюлюкая от восторга, продолжила путь. На беду, на перекрестке, возмутителей порядка остановил полицейский. Взяв под козырек, он представился и спросил: кто стрелял, и имеется ли разрешение на ношение оружия? Ему показали разрешение на ношение именного оружия. Правом же стрельбы из автомата никто из присутствующих не обладал. Тогда открыли уголовное дело, обещавшее стать длинным, но что-либо существенное обвинитель предъявить не смог. За дело взялся опытный адвокат. На суде защита объявила, что автомат Калашникова и целый ящик патронов, как водится, случайно нашли на проезжей дороге, а обнаруженные отпечатки пальцев, якобы, ничего не значат… Ведь вещественные доказательства следовало поднять в машину, а иначе и быть не могло. До выяснения подробностей Авторитет сидит и ждет, когда его выпустят, а пока отдыхает на нарах и командует оттуда, как управлять его собственностью. Поведение молоденького полицейского отметили ценным подарком и, поблагодарив за службу и бдительность, направили в полицейскую Академию, чтобы впредь знал, кого следует останавливать на дорогах, а кого пропускать.

Прозвучавший звонок мобильного телефона, прервал рассказ. Услышав голос собеседника, Артем стал серьезным и шепотом сказал, что звонит Авторитет. Из трубки слышался гневный голос хозяина, вызвавшего подчиненного на ковер и пытающегося учить, как правильно вести хозяйство.

– Ты, я слышал, хочешь покинуть Центр?– раздался в трубке раздраженный грубый голос.– Советую повременить. Я сам собираюсь освободиться от Центра. В этом вопросе наши мысли совпадают. Через месяц-другой меня выпустят на свободу, я продам торговый центр, и мы выгодно разместим полученные деньги. За услуги получишь не десять, а пятнадцать процентов от выручки. А если попытаешься слинять до моего освобождения, пеняй на себя. Понял? Ну, вот и договорились.

Телефонный разговор закончился.

– Ты не крутишься в сфере денег и не знаком с подобным обхождением,– в сердцах сказал Артем Михаилу.– Занимайся своей наукой и не лезь в опасные и непонятные дела. Тебе же будет лучше.

Посидев еще немного, он подозвал официанта и заказал сто пятьдесят граммов «Смирновской».

– Ну, как тут не напиться?– выдавил он, улыбаясь.– Ведь собирался больше не пить, а придется. Внутри жжет и приходится гасить пламя спиртным.Я знаю, что стресс лучше всего снимается физическими упражнениями или водкой. Второй способ проще, но опасней. При употреблении напитков разыгрывается аппетит. Поневоле вступаешь в порочный круг, ведущий к лишнему весу.