– Капитан, вы действительно хотите взять эту женщину в жены? В прибыли и желании, в грабеже и удовольствии, в морской болезни и здоровье до тех пор, пока захотите?

– Да, – не посмотрел на нее Грач. – Она моя.

– Вот и все. Данной мне властью, ну… я объявляю вас капитаном пиратов и женой. Поздравляю вас обоих. Можете поцеловать невесту.

– Вы не можете меня целовать! – запротестовала Лорелея, хотя, пусть и не сразу, заметила, что он даже не предпринял попытки. – И я не ваша невеста! – Резко повернувшись к Монкриффу, она потребовала: – Вы собираетесь спросить, согласна ли его взять я? Потому что я категорически не согласна!

Монкрифф рассмеялся, как будто она сказала что-то забавное.

– Женщина, весь мир пытался взять капитана, почему вы думаете, что это удастся вам?

– На этом корабле мое слово – закон, – напомнил ей Грач. – От вас согласия не требуется, «да» говорю только я.

– Но… но эта свадьба незаконна, – парировала она. – Ни одна страна на Земле ее не признает. Вы просто не можете жениться на женщине против ее воли!

Он удивленно поднял брови.

– Хотите сказать, что по своей воле собирались выйти за Сильвестра Гуча?

– Ну, разумеется, нет, но…

– Тогда ваш довод ничтожен.

Вспышка молнии позолотила бронзово-рыжие волосы Монкриффа, когда он понимающе кивнул.

– Веками женщин выдавали замуж против их воли. На самом деле замужество, как правило, худшее из всего, что может случиться с женщиной, и, тем не менее, большинство из них к нему стремится, гоняясь за мужьями, как ищейки за сбежавшими заключенными. Как вы полагаете, почему?

– Монкрифф, – отрезал Грач.

– Да, капитан.

– Сходи, принеси выпить. Это приказ.

– С удовольствием.

Он двумя пальцами нерешительно отсалютовал обоим и состроил гримасу.

Все они молча ожидали, пока отгремит гром, словно тот был громогласным и дерзким гостем.

– И отведи графиню Саутборн в ее каюту, – добавил Грач.

– Лорелея? – дрожащим голосом спросила Вероника, когда между женщинами встал огромный Монкрифф.

– Я могу принести ей выпить, – предложил он.

– Не смейте ко мне прикасаться!

Вероника так стремительно отшатнулась от мужчины, что невольно упала на кровать.

– Идемте, не волнуйтесь, и я не причиню вам вреда.

Перекатившись к краю, Вероника встала между подругой и нависающим пиратом.

– Лорелея, я не оставлю тебя одну. С ним.

– Мы можем остаться оба, – сладострастно прищурившись, предложил Монкрифф. – Почему сегодня в постели пирата должна быть только одна невеста? Если вы хотите принять участие в…

Вероника побледнела.

– Лучше поселить ее в каюте с маленьким иллюминатором, – равнодушно бросил Грач. – Нам не хотелось бы, чтобы она выкинула… глупость. Мне она нужнее живой.

Одним ловким движением Монкрифф прижал руки Вероники к бокам и поднял брыкающуюся графиню, словно та была не тяжелее мешка с зерном.

– Я знаю только одну, – сказал он, с гримасой отвращения сдувая с губ павлинье перо на шляпке графини.

– Лорелея!

Бессильный ужас в голосе Вероники оживил Лорелею, и она бросилась к протянутой ею руке. Ее остановила железная хватка на ее плече.

Обернувшись к Грачу, она схватила его за рубашку, ища в его лице хоть толику человечности.

– Пожалуйста, отпустите ее. Она никому о вас не расскажет, если я ее попрошу, я знаю, что она не расскажет. Если вы пришли за мной, она вам не нужна.

Ее надежды рухнули, когда Лорелея увидела, что Грач холоден и далек, как никогда.

– Что за прелесть говорить о тайнах? Двое могут хранить их, если один – мертв.

Монкрифф со зловещим грохотом захлопнул за собой дверь, а протесты Вероники все еще терзали сердце Лорелеи.

– Вы… вы не просто угрожали… ее убить? – Вместе с паникой ее голос взлетел до пронзительно высокой ноты. – С этим сумасшедшим она в безопасности?

Она сделала шаг к двери.

Ладонь до боли сжала ее руку.

– Даю вам слово… пока вы будете подчиняться, с Вероникой Везерсток ничего не случится.

– Боже! Почему вы так жестоки?

Лорелея пожалела об этих гневных словах только после того, как те сорвались с ее губ. Она спрашивала себя, мрачность все время скрывалась за его зловещим фасадом или она пробудила ее своими словами.

– Жестокость позволила мне выжить на протяжении этих двадцати лет. Она все, что я знаю. Все, что помню. На самом деле, выйдя из этой каюты, я отправлюсь на войну.

– И отправляйтесь! – выкрикнула Лорелея. – И пусть вас заберет дьявол.

– Заберет. Однажды.

Он оторвал ее белые пальцы от своего трона и притянул к себе. Этот мужчина осознавал свою силу, и не только физическую, и поразительно умел ее сдерживать или усмирять.

– Но сегодня я позволю себе это.

Когда его взгляд упал на ее губы, Лорелею охватила паника.

«О боже!»

За свадьбой следовала брачная ночь, и Грач намеревался воспользоваться своим правом.

Как долго она об этом мечтала? Сколько раз воображала Эша галопом скачущего к ней на белом коне, готового вытащить ее из болот и вместе раствориться в тумане? В ее фантазиях они женились. Он целовал ее нежно, трепетно, с тем же благоговением, как и в тот день, когда они расстались.

В тот день, когда он исчез.

Откуда ей было знать, что его горячее давнее обещание вернуться за ней на самом деле обернется угрозой?

Когда пальцы Грача коснулись ее шеи под фатой, Лорелея вздрогнула. Но продолжала ровно и спокойно стоять, как швартовая тумба, пока он гладил ее нежную кожу. Его пальцы зарывались в ее волосы, путаясь в растрепанной прическе, пока он не обхватил ее затылок.

– Что вы делаете?

– Когда вы были молоды, вы всегда носили волосы распущенными.

Он одну за другой вынул шпильки.

– Я… я давно уже не молода, – проговорила она, запинаясь. – Условности диктуют собирать их в высокую прическу. – Боже милостивый, как она могла в такой момент обсуждать свои волосы? – Я просто не могу…

– Условностям здесь не место, – перебил он, распуская волосы по ее плечам. – Вы можете ходить так, если хотите.

– Тогда я хочу уйти. Хочу вернуться домой.

Из его груди вырвался резкий выдох. Не смешок, но нечто похожее.