– О сегодняшнем происшествии Эмилия ничего не рассказывала?

– Нет, но я и не спрашивал, чтобы лишний раз не травмировать.

– Ну и правильно. Но, судя по всему, она – психологически устойчивая дама.

Елагин кивнул, а Бережная продолжила задавать вопросы:

– Как ты «мерс» Качанову передал? Удалось поговорить с ним хоть немного?

– А я его даже не видел. Подъехал к дому, а там уже небольшая толпа стоит. Ключ отдал, и один из мордоворотов сунул мне пять тысяч за работу и предупредил, чтобы я не трепал языком, где не надо…

Почти все так и было, как доложил Бережной Елагин. Почти, но не совсем так. Полотенце американка не просила, она сама вышла из ванной комнаты, направляясь к спальне, оставляя влажные отпечатки босых ног. Увидев Петра, она вскрикнула и прикрылась руками. Елагин сразу отвернулся.

– Я думала, вы уже ушли, – сказала она и объяснила: – Полотенце забыла взять.

Потом он услышал шлепанье босых ног: писательница возвращалась в ванную, закрылась там, а потом спросила:

– Нашли пистолет?

– Нет, – ответил Елагин, – но я особо-то в его вещах и не рылся. Но сейфа для хранения оружия так и не нашел. Может, сейф замаскирован, или есть тайник, в котором он еще и деньги хранил?

– Про сейф я ничего не знаю. А вообще, зачем хранить дома крупные суммы наличности – Витя был талантливым литератором, а не мафиозо.

– Я не обнаружил вообще никаких денег. Разве что монетки.

Эмилия помолчала, а потом попросила:

– Я и халатик забыла. Простите меня. Но я так растерялась, когда увидела вас…

Петр сходил за халатиком, а когда вернулся, дверь ванной перед ним открылась, и он увидел на несколько мгновений ухоженное тело сорокалетней женщины. Американка поблагодарила его и тут же попросила не уходить сразу, потому что у нее есть несколько вопросов и вообще можно попить чайку.

Елагин не отказался, надеясь получить еще какую-нибудь информацию. Чаепитие продлилось недолго. Вопросы задавала Эмилия. Женат ли Петр, много ли зарабатывает, когда в последний раз он отдыхал и любит ли бывать на море? А когда он посмотрел на часы, давая понять, что он все-таки на работе, она поинтересовалась:

– Мне Вера Николаевна говорила, что вашему агентству заказали расследование убийства Вити. А ведь этим еще занимаются компетентные органы. Скажите, вы как-нибудь согласуете свои действия с официальным следствием?

– Разумеется, – соврал Елагин, – но это прерогатива Бережной. Я – только рядовой исполнитель. Отследить, задержать, если что…

– Я почему интересуюсь, – продолжила писательница, – просто я хотела заключить договор с вашим агентством, но узнала, что заказчик на это расследование у вас уже есть. Не знаю, сколько вам обещано, но я готова заплатить больше. Я – девушка очень небедная… Заплачу по официальному договору или кому-то лично. Вы так и передайте своему начальству…

Елагин пообещал, после чего они обменялись номерами своих телефонов. Подробности Бережной он с самого начала решил не сообщать, потому что они не так важны, и про чаепитие тоже не сказал, чтобы Вера Николаевна не подумала, что богатая дама могла его как-то заинтересовать. Его, конечно, она нисколько не заинтересовала – ну, только если совсем немного, и то как популярная на Западе писательница. А миссис Миллз хоть и намекала прозрачно на что-то и голая вышла не случайно, уверенная в том, что у нее великолепная фигура, все же интересовалась только Бережной, потому что спросила Петра уж как-то больно вкрадчиво: замужем ли Вера Николаевна. И услышав утвердительный ответ, удивленно вскинула брови, как будто кольцо на руке Бережной лишь для отвода глаз. Петя даже подумал тогда: уж не из «этих» ли американка… Именно так и подумал.

А Бережная, оставшись одна, посмотрела на часы – третий час ночи – и удивилась тому, как много событий произошло с того момента, как она ушла с поминок. И все же взяла телефон и набрала номер издателя Лушника.

Тот ответил не сразу, а потом прозвучал его голос:

– Вы что там, охренели, что ли? Кто это с ума сходит среди ночи?

– Я, Вера Бережная, схожу с ума. Вы вообще в курсе, что сегодня совершено покушение на гражданку США Эмили Миллз?

– Это что, розыгрыш такой идиотский?

– Во сколько вы ушли из паба?

– Да я чего, помню, что ли? Хватит издеваться!

– Это не шутка и не розыгрыш. Я просто хочу помочь, пока с вами не начал работать следственный комитет.

– Ее что, убили? Господи!

– Когда вы ей в последний раз звонили?

– Я ей вообще не звонил! У меня даже ее номера нет.

– Через полчаса спуститесь: я подъеду к вашему дому, и мы вместе подумаем, как вам помочь.

– Я-то тут при чем? Господи, что за время такое?!

– Ровно в три я внизу. Спускайтесь!

Она затормозила у крыльца и помахала рукой. Лушник бросился к машине, открыл дверь и плюхнулся на сиденье.

– Какая холодина!

– Зимы в этом году нет, а сейчас вообще ноль градусов, – напомнила Вера. – Что у вас было с Эмилией?

– Ничего, уверяю вас! Вообще она не Эмилия, а Инга. Хорошая девочка, скромная такая, принесла свою повесть… Серенькая такая, тихая девочка из провинции. Я сказал, что повесть слабенькая, так она чуть не заплакала, ну, я и попросил Витю отредактировать. Он ее полностью переписал.

– Гонорар вы, конечно, ей не заплатили?

– Заплатил, конечно! Хотя за что платить? Там от ее текста вообще ни одного слова не осталось, я так думаю. Это сейчас она научилась, а тогда…

– Но вы с ней переспали?

– С чего вы взяли?

Лушник посмотрел Вере в глаза и растерялся.

– Ну разок только. Но она сама, то есть… Так получилось. Она просто хотела защиты. На нее глаз положил какой-то бандитский авторитет, ей нужна была защита, а я сказал, что у меня связи, и я помогу, и повесть ее напечатаю, а потом, может, отдельной книгой издам.

– Помогли?

– Конечно, – ответил Лушник не очень уверенно, – но я Вите сказал тогда о ее просьбе, потому что у Малеева было знакомство с Кареном… Ну как-то все и разрешилось.

– Как ее настоящая фамилия?

– А я что, помню? То есть у нее был псевдоним, под которым ее повесть была опубликована. Осорьина.

– Как? – не поверила Вера. – Может быть, Осорина?

– Может быть, я сейчас точно не помню, но, кажется, все же Осорьина. Она еще сказала, что происходит из рода муромских дворян, занесенных в писцовую книгу Ивана Грозного… – Он закрыл лицо руками и прошептал: – Господи, а теперь ее нет.

– Она жива, – произнесла Бережная, – Каро и в этот раз помог: Эмилию спас человек Качанова – Коля, которого вы видели.