— Все об этом говорят, — ответила она неопределённо.

— Правда, очень неприятно. Отчего же вы предполагаете, что мы здесь именно по этому делу?

— Да разве юношу не звали Джонни Спригг? — Слабая, но внушающая ужас улыбка сопровождала этот вопрос.

— Так точно, Джон Е. Спригг. Но разве это указывает на связь его с Диллардами?

— Ах, конечно. — С ужасающим удовольствием она кивала головой. — Ведь эта игра, детская игра. Сначала Кок-Робин… Потом Джонни Спригг… Дети должны играть, все здоровые дети должны играть. — Её настроение вдруг изменилось. Лицо смягчилось, глаза стали печальными.

— Это дьявольская игра, миссис Друккер, как вы думаете?

— А почему нет? Разве жизнь не дьявольская игра?

— Для некоторых — да. — Слова Ванса звучали сочувственно. — Скажите мне, — он быстро изменил тон, — вы знаете, кто такой этот Епископ?

— Епископ? — Она недоуменно нахмурилась. — Нет, не знаю. А это тоже игра?

— Что-то вроде игры. Во всяком случае, Епископ заинтересован Кок-Робином и Джонни Сприггом. Может быть, он и устраивает эти фантастические игры. Мы его разыскиваем, миссис Друккер.

Старуха недоверчиво покачала головой.

— Я не знаю. Но не будет вам добра, если вы вздумаете доискиваться, кто убил Кок-Робина и застрелил Джонни Спригга. Вы этого никогда не узнаете, никогда … — голос её стал громким и резким, она вся дрожала.

В эту минуту в комнату вошла Белл Диллард. Она быстро подошла к миссис Друккер и обняла её.

— Пойдёмте, — сказала она успокоительно, — мы поедем за город, леди Мэй. — Повернувшись к Маркхэму, она холодно сказала: — Дядя просит вас в библиотеку, — и повела миссис Друккер в переднюю.

— Как это странно, сэр, — заметил Хэс. — Эта глупость о Джонни Спригге все время у неё на уме.

Ванс кивнул головой.

— Наше появление испугало её. Разум у неё не в порядке, и она чрезвычайно впечатлительная. Постоянно носясь с мыслью об уродстве своего сына и о том времени, когда он был как все дети, она, может быть совершенно случайно, вспомнила, как в детских сказках описывается смерть Робина и Спригга. В этом деле существуют какие-то скрытые подземные толчки и страшная осложненность. Может быть, у профессора Дилларда мы найдём более твёрдую почву.

Профессор встретил нас без особой любезности. Стол его был завален бумагами, очевидно, мы потревожили его в самом разгаре работы.

— По какому случаю этот неожиданный визит, Маркхэм? — спросил он, пригласив нас сесть. — Что-нибудь новое о смерти Робина? — Он заложил страницу в книге и нетерпеливо посмотрел на нас. — Я очень занят…

— К сожалению, — ответил Маркхэм, — нового о смерти Робина я ничего не принёс. Но по соседству случилось другое убийство, и мы имеем основания думать, что оно находится в связи со смертью Робина. Я желал бы узнать, сэр, знакомо ли вам имя Джона Е. Спригга?

— Ах, так звали убитого?

— Да. Человек по имени Джон Е. Спригг убит сегодня в Риверсайдском парке, близ 84-й улицы около половины восьмого утра.

Глаза профессора устремились на камин, несколько мгновений он молчал. Казалось, будто он с чем-то внутренне боролся.

— Да, — наконец сказал он. — Я — мы — знаем молодого человека с таким именем, но я не уверен, что это тот.

— А кто он? — настойчиво, с любопытством спросил Маркхэм.

— Я думал о лучшем ученике Арнессона, получившем математическую премию.

— Каким образом вы познакомились с ним, сэр?

— Арнессон приводил его к нам несколько раз, чтобы я поговорил с ним. Арнессон гордился им, и, действительно, юноша был необыкновенно талантлив.

— Так что, все члены вашего семейства знали его?

— Да. Белл, кажется, встречалась с ним, и если в «семейство» вы включаете и Пайна с Бидл, то имя это было известно и им.

— Друккеры знали Спригга? — был следующий вопрос Ванса.

— Очень может быть. Арнессон и Друккер часто видятся. Припоминается мне, что однажды вечером, когда заходил Спригг, Друккер тоже был здесь.

— А Парди знал Спригга?

— Вот этого я вам не могу сказать. Скажите, пожалуйста, — заговорил он с некоторой вспыльчивостью, — какой смысл скрывается в ваших вопросах? Ведь, наверное, вы не собираетесь доказывать мне, что убитый — ученик Арнессона?

— Боюсь, что так, — сказал Ванс.

Когда профессор снова заговорил, в его голосе слышались беспокойство и страх.

— Если бы даже и так, какое нам до этого дело? И как вы связываете его смерть со смертью Робина?

— Я согласен, что определённого у нас ничего нет, — сказал ему Маркхэм. — Но бесцельность обоих убийств, отсутствие мотивов, делает их до странности похожими.

— Это основы вашего предположения? — проговорил презрительно-благосклонным тоном профессор. — Вы никогда не были хорошим математиком, Маркхэм, но все-таки вы должны бы знать, что гипотезы не строятся на таких шатких основаниях.

— Оба имени, — заметил Ванс, — и Кок-Робин, и Спригг встречаются во всем известном детском стихотворении.

Старик посмотрел на него с нескрываемым изумлением, краска гнева стала постепенно заливать его лицо.

— Ваш юмор совершенно неуместен, сэр!

— Увы, это не мой юмор, — печально возразил Ванс. — Это шутка Епископа.

— Епископа? — Профессор с усилием подавлял гнев. — Послушайте, Маркхэм, я не позволю играть с собою. Уже второй раз в этой комнате вы упоминаете о каком-то таинственном Епископе; я хочу узнать, что это такое. Если какой-то безумец послал дурацкое письмо в газеты по поводу смерти Робина, так до Спригга-то какое дело этому Епископу?

— Под трупом Спригга была найдена бумажка с математической формулой, отпечатанной на той же машинке, что и записка Епископа.

— Что? — Профессор нагнулся вперёд. — На той же машинке, вы говорите? Математическая формула?.. Какая формула?

Маркхэм раскрыл свою книжку и протянул ему клочок бумаги, найденный Питтсом.

— Формула Римана. — Профессор долго смотрел на бумажку, затем передал её Маркхэму. Он сразу как-то постарел. — Ничего не понимаю. — Тон его голоса был безнадёжно покорный. — Может быть, вы и правы. Что вам угодно от меня?

Маркхэм был поражён переменой в наружности профессора.

— Я пришёл к вам, чтобы удостовериться, было ли соединительное звено между Сприггом и этим домом. Но, честно говоря, получив это звено, я не знаю, подойдёт ли оно к цепи. Во всяком случае, разрешите мне поговорить с Пайном и Бидл.

— Спрашивайте их о чем хотите, Маркхэм. Вам не придётся обвинять меня в том, что я стоял на вашем пути. Но надеюсь, — он вопросительно взглянул, — что вы посоветуетесь со мною, прежде чем предпримите какие-либо решительные шаги.