Напоследок Драгош предупредил Ивана.

— Вам бы я тоже не советовал задерживаться здесь надолго. Дубровник наводнен венецианскими шпионами, и скоро информация о вашем корабле уйдет в Венецию. А после того, что вы натворили возле Анконы, за вас возьмутся всерьез.

— Так мы сюда для этого и пришли. Охота на вражеских коммуникациях — это как раз наша работа.

— Хотите внезапно нападать и резать овец, как волк, а потом быстро исчезать?

— Нет, на волка мы все же не тянем. Силенок маловато. Тем более волк — стайный хищник, а мы действуем в одиночку… Как лиса, которая тоже ворует кур в одиночку. Вот мы и наведаемся в этот венецианский курятник…

Как бы то ни было, но Драгош был прав. Не стоило надолго задерживаться в Дубровнике. Поэтому, получив от Драгоша свежую провизию и воду, «Шахин» под покровом ночи покинула гостеприимный Дубровник и направилась вдоль побережья на северо-запад, старясь уйти до рассвета как можно дальше. Ибо не заметить пристальное внимание к турецкому кораблю со стороны венецианцев было невозможно. Возле «Шахин» на рейде постоянно крутились лодки с какими-то темными личностями, всеми силами изображавшими из себя местных рыбаков. И поскольку Иван старался поддерживать в них уверенность, что перед ними турецкие контрабандисты, только прикидывающиеся служивыми, то обеспечивал этим неослабевающий интерес к «Шахин». Но слишком сильно испытывать их терпение тоже не стоило, поэтому ночью «Шахин» выбрала якорь и исчезла в ночной темноте раньше, чем ее хватились местные «рыбаки». Во всяком случае, когда рассвело, и Дубровник остался далеко за кормой, никакой погони не было. «Шахин» летела над волнами, распустив паруса, в полном одиночестве. Если так пойдет и дальше, то впереди еще несколько дней свободной охоты между Венецией и Триестом. Больше не получится. Информация о наглой турецкой шебеке, которая даже не грабит, а просто уничтожает проходящие купеческие корабли, распространится быстро. В итоге купцы на какое-то время перестанут выходить в море, а его начнут ловить как венецианцы, так и австрияки. Ибо позволить кому-то безобразничать возле своего единственного морского порта император Леопольд не может. Очень может быть, что самого коммодора Майера отправят на поимку наглого турка. Но наглого турка здесь уже не будет. Он снова исчезнет, как тогда — возле Анконы. И неизвестно, где появится снова.

Но это дело ближайшего будущего, которое более-менее ясно и предсказуемо. И слишком долго ему безобразничать не дадут — Иван это понимал. Адриатика сама по себе не такая уж и большая, а маршрут между Венецией и Триестом — и того меньше. Организовать здесь постоянное патрулирование и отправку конвоев с охраной не так уж сложно и затратно. Другой вопрос, что так здесь никогда не делали. Но все бывает когда-то в первый раз, поэтому еще неделя — другая таких действий, и в этом оживленном уголке Адриатики ему, как рейдеру, делать будет нечего. А что делать дальше? Возвращаться к эскадре Кемаля-паши, стоящей в Дираше? Очень бы не хотелось. Не только потому, что ничего хорошего нет в том, чтобы находиться поблизости от начальства, которое постоянно шпыняют приказами из Истанбула, которые один нелепее другого. Могут ведь и их, как разведчиков, привлечь к какой-нибудь авантюре, не имеющей ни малейшего шанса на успех, поскольку повелитель правоверных вообще утратил чувство реальности и требует от своих подданных того, что в народе называют чудом. Пока что Кемалю-паше удается тихо саботировать приказы из Истанбула, ссылаясь на не зависящие от него причины, но ведь такое не будет продолжаться до бесконечности. Поэтому лучше в данный момент держаться подальше от Дираша и действовать автономно, ссылаясь на отсутствие связи с эскадрой и действовать согласно ранее полученных указаний командующего. А что приказал адмирал Кемаль-паша капитану Хасану? Воевать с врагами Османской империи. Вот он и воюет, как может. И если появление «Шахин» в водах возле Триеста станет опасным для нее и бессмысленным из-за введения системы конвоев, то что можно в этой ситуации еще предпринять для нанесения ущерба противнику? Правильно — нанести визит в сам Триест! Даже простой сбор информации может дать очень много. А можно ведь и не только сбором информации заняться…

Иван улыбнулся, вспомнив свои прежние дела в Азове и в Кафе. Эх, было время! И кто бы мог подумать, что теперь придется заниматься тем же самым, но в интересах турок? Сказал бы кто раньше — не поверил бы…

Следующая неделя прошла, как один миг. «Шахин», появившись в северной Адриатике — в самой оживленной ее части, устроила настоящую резню на коммуникациях. Купеческих кораблей, занятых перевозками между Венецией и Триестом, здесь было очень много. И шли они совершенно безбоязненно, справедливо полагая, что турецкий флот сюда не сунется. Что оказалось верно лишь отчасти. Пока турецкая эскадра отстаивалась в южной части Адриатики, не пытаясь искать боя с гораздо более сильным противником, одна маленькая шебека под турецким флагом устроила такое, о чем здесь не слышали со времен Андреа Дориа. Этот маленький, но очень кусачий морской хищник не утруждал себя банальным грабежом, чем обычно занимались не только турки, но и добрые католики. Он нападал на очередную жертву, быстро пускал ее ко дну несколькими точными выстрелами в корпус, и тут же мчался к следующей, которая находилась в зоне видимости. То, что на оказавшемся на его пути венецианском корабле может оказаться что-то ценное, турок, похоже, не интересовало совершенно. Причем нападали они как днем, так и ночью. Это было настолько неожиданно и непривычно, что венецианцы первое время не знали, что делать. Посылка сильной эскадры ничего не дала, поскольку турки тут же сбежали, едва увидев опасность. А на следующий день пришли снова. И похоже, шебека здесь была не одна, поскольку уцелевшие моряки давали описание р а з н ы х кораблей. Но все — быстроходные шебеки. Откуда у турецких канониров такая дьявольская точность, тоже никто понять не мог.

В результате такой деятельности всего через неделю оживленный район Адриатики между Венецией и Триестом стал пустынным. «Шахин» медленно патрулировала свои «охотничьи угодья», но вокруг не было ни одного «купца». Венецианские фрегаты тоже куда-то исчезли. Австрийские корабли так ни разу и не появились, предоставив венецианцам возможность сами ловить возмутителей спокойствия, поскольку именно венецианцы в основном и занимались грузовыми перевозками. Лишь у самого берега виднелись рыбачьи лодки, но «Шахин» их никогда не трогала. На этот счет у Ивана были свои планы, делиться которыми он не спешил.

Целый день было тихо. «Шахин» так никого и не встретила, продолжая дефилировать на виду у берега, оставаясь за пределами стрельбы самых дальнобойных пушек. Не сказать, чтобы Иван всерьез опасался обстрела с берега, но случайные попадания никто не отменял. А против летящего в тебя ядра и дар характерника не поможет. Поэтому не стоит расковать там, где это совершенно не нужно. И наконец произошло то, чего он ждал. Впередсмотрящий крикнул, что видит большое количество кораблей со стороны Венеции. «Шахин» тут же рванулась вперед, поставив все паруса. Но вскоре стало ясно, что здесь делать больше нечего. Это был большой конвой. Купеческие корабли шли под охраной фрегатов, каждый из которых имел не менее четырех десятков пушек. Конвой двигался медленно, подстраиваясь под самые тихоходные корабли. Иван, слушая тихую ругань старшего офицера, что дескать «всё пропало!!!», наоборот был очень доволен.