К открытию сессии я почувствовал себя лучше, температура упала до 37.

Первое слово на сессии было предоставлено М.А. Суслову. Он по поручению Политбюро внес предложение назначить меня Председателем Совета Министров РСФСР. Проголосовали депутаты единогласно. Второе предложение заключалось в поручении Председателю Совета Министров РСФСР внести на рассмотрение сессии предложение по составу правительства. Оно тоже было принято.

Предложения по составу правительства были подготовлены. Я внимательно посмотрел каждую кандидатуру. Почти всех я знал. Возражений не было. На следующий день я выступил на сессии с предложением по составу правительства. Состав правительства был утвержден. Началась новая эра моей жизни.

* * *

После сессии Верховного Совета меня пригласил к себе Леонид Ильич. Еще раз поздравил и произнес такую фразу: «Ну, мы надели на тебя большой хомут. Держись! Давай поговорим о работе».

Леонид Ильич довольно обстоятельно рассказал о задачах в области экономического и социального развития Советского Союза, а поскольку две трети валового производства создается в России, то и состояние Союза во многом определяется положением дел в России. «Правительство РСФСР должно всегда помнить о роли россиян в выполнении плана. Необходимо учитывать, что в России нет республиканской партийной организации. Вам не приходится принимать совместных решений, как это делают другие союзные республики. Выходите вы непосредственно на ЦК КПСС. Автономные республики, края и области понимают это. Секретари парткомитетов территорий по многим вопросам обращаются в Совет Министров России или в ЦК КПСС». Брежнев заметил, что необходимо усилить внимание к деятельности творческих союзов, к работе с интеллигенцией. Размышлял о том, как исправить положение в сельском хозяйстве. Критиковал работу бывшего Председателя Совмина РСФСР за безынициативность по решению давно наболевших российских проблем. Беседа длилась больше часа. Было видно, что Брежнев серьезно к ней готовился.

Я слушал и делал пометки в блокноте. В конце спросил, есть ли у меня вопросы. Я ответил, что пока нет, но, когда разберусь с делами в республике, вникну в наиболее важные проблемы, тогда вопросы могут появиться. А сейчас я хотел бы высказать два пожелания.

Я считаю, что необходимо разрешение на продолжение строительства Дома Советов РСФСР. Сотрудники Верховного Совета и Совета Министров работают в ветхих зданиях. В этом отношении Россия выглядит хуже, чем все остальные союзные республики, это, по-моему, даже неприлично.

Наступила пауза. Брежнев какое-то время размышлял. А потом сказал, чтобы я писал записку в Политбюро и передал ее лично Черненко и сказал ему, что делаю это по его указанию.

Так я и поступил. Дня через два получаю выписку из протокола заседания Политбюро, в которой изложено Постановление о разрешении Совету Министров РСФСР продолжить строительство Дома Советов Российской Федерации.

И второе пожелание, которое я высказал Брежневу, заключалось в необходимости оградить Россию от «затюкивания». Республикой стремятся управлять все кому не лень, ущемляют ее интересы, принимают решения, затрагивающие интересы России, без ведома ее руководства. Подчеркнул, что почувствовал это на себе, работая в российских областях. Брежнев задумался, а потом сказал: «Давай условимся, все вопросы, которые нужно решать с руководством Союза, ты согласовываешь со мной. Если кто-то будет вмешиваться — посылай к такой-то матери». Когда я спросил у Брежнева, кто меня будет представлять аппарату Совмина России, то он ответил, что представит сам. К концу дня он мне позвонил и сказал, что аппарат Совмина надо собрать завтра в 4 часа дня.

На встречу Брежнева с основным составом Совмина всех пригласить не могли, не позволяла вместимость зала заседаний Президиума. Леонид Ильич в самом начале выступления сказал, что не будет говорить о новом Председателе, так как все его знают, а закончил тем, что Политбюро рассчитывает на слаженную плодотворную работу Совмина. Желающих выступить не было. Он пожелал успехов, и на этом встреча закончилась.

Брежнев попросил задержаться членов Президиума Совета Министров, а это все заместители председателя. Когда остальные вышли из зала, он сказал: «Я вас попросил задержаться, чтобы покритиковать. Россия могла бы иметь более высокие показатели развития, если бы руководство Совмина работало более инициативно. Дело ведь не только в Председателе Совмина. Вы все в ответе за положение дел в России. Прошу учесть это замечание в дальнейшей работе».

В России республиканской партии не было. Россией, автономными республиками, краями и областями занимался напрямую ЦК КПСС. От этого возникало много проблем.

Все союзные республики наделены правами самостоятельно решать вопросы, входящие в их компетенцию, не обращаясь в союзные инстанции. И решали они их исходя из собственных интересов, что вполне закономерно. России же при решении вопросов, требующих согласования с партийными органами, приходилось иметь дело не с республиканским партийным комитетом, а с союзным. Любой заведующий отделом ЦК рассматривал наши вопросы с позиций не российского, а союзного органа, и это имело немалое значение. Наиболее важные решения союзные республики принимали совместным Постановлением ЦК Компартии республики и Совета Министров. В них давались поручения не только советским и хозяйственным органам, но и партийным комитетам, вплоть до первичек. Совмин РСФСР не имел права, естественно, в своих постановлениях делать какие-либо записи в адрес парткомов.

А от парткомитетов очень многое зависело, в том числе и служебная карьера любого руководящего работника. Руководящая партия подбирает и руководящие кадры во все звенья управления. Правда, во всех отделах ЦК были замы, курирующие РСФСР. Но это далеко не властная должность. Им приходилось заниматься исполнением поручений, контролем. Они не были лоббистами, в хорошем смысле этого слова, интересов России. Их возможности не шли в сравнение с возможностями ЦК компартий союзных республик. Я считаю, что это серьезно мешало нормальному развитию Российской Федерации. ЦК КПСС, занятый союзными проблемами, не мог дойти до всех уголков такой огромной республики. Это просто нереально.

Немало примеров, когда правительственные, госплановские, министерские и другие союзные структуры решали в обход Совмина республики с руководителями российских краев, областей и АССР вопросы, входящие в компетенцию правительства России. А при наших протестах заявляли: «А мы этот вопрос согласовали с партийным и советским руководством области (края или АССР)». Госплан и Минфин Союза дошли до того, что позволяли себе в течение года делать изъятия из утвержденного Верховным Советом бюджета России в пользу другой республики или союзного министерства.

Когда я об этом стал говорить с Председателем Госплана Байбаковым, он все отрицал. Однако позже в беседе один на один признался, что такие случаи бывали. Возникали они чаще всего после посещения первыми лицами страны союзных республик. На просьбы об оказании помощи они что-то обещали. Вернувшись из поездки, давали поручение Госплану оказать помощь. А где Госплан возьмет дополнительные ресурсы? В резерве ничего нет. Источник один — у кого-то отнять и передать другим. Чтобы не ссориться со всеми республиками, брали у одной — у России. Так выполняли поручение большого руководителя. Были и такие «горячие головы», которые вносили в соответствующие инстанции предложения по кадрам, минуя Совмин РСФСР. Можно привести другие примеры непозволительного отношения к России. После первой беседы с Брежневым, когда он пообещал не допускать «затюкивания» России, я собрал руководящий состав правительства и потребовал не допускать вмешательства в дела республики, тем более в обход руководящих структур России.