После Второй мировой войны заболеваемость полиомиелитом резко возросла. Эпидемические вспышки проявлялись в скандинавских странах, США и Канаде. В Северной Америке среднегодовые показатели в 1924–1945 годах колебались между 4,9 и 9,9 случая болезни на 100 тыс. населения, а к 1950–1955 годам речь уже шла о 23,9–26,7 случая. В странах Северной Европы тенденция обозначилась еще раньше: если в 1926–1930 годах заболеваемость полиомиелитом составляла от 2,4 до 8 случаев на 100 тыс. населения, то в 1941–1945 годах она подскочила до 24,4–27,2.

Быстрый и непредвиденный рост заболеваемости и необходимость срочного увеличения мощностей госпитализации тяжелых паралитических больных заставили признать полиомиелит национальной опасностью во многих странах. Началась активная работа по созданию вакцин.

В этой области лидировали американцы.

БИОЛОГИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА

Возможность иммунизации от полиомиелита была выявлена еще в начале XX века в ходе экспериментов с обезьянами, которые долгое время оставались единственной пригодной моделью для изучения. Вирус – это паразит. Несмотря на наличие собственных генов (для человека они являются антигенами), он не способен самостоятельно передавать генетическую информацию. Для выживания вирусу необходимо внедриться в живую клетку и использовать ее гены и белки для размножения. В человеческом теле это вызывает иммунный ответ – образование антител, которые препятствуют размножению недружественных микроорганизмов и сохраняются в течение долгого времени. От соотношения этих сил и зависит тяжесть протекания инфекции.

Долгое время считалось, что полиовирус может расти только в нервных клетках, однако было не ясно, как он попадает в центральную нервную систему. В 1948 году трое ученых сделали качественный прорыв, открыв способность полиовируса размножаться в клетках различных тканей, которые можно было культивировать. Джон Эндерс и его ассистенты Томас Уэллер и Фредерик Роббинс научились выращивать «полио» в пробирке, тем самым сильно расширив возможности его изучения в лабораторных условиях. За эту работу все трое впоследствии получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине.

В 1950 году Джонас Солк убил формалином выращенный на клеточных культурах полиовирус, а скопления фрагментов клеток, в которых мог сохраняться живой вирус, удалил фильтрацией. Так он создал инактивированную полиовакцину (ИПВ), которая должна была вводиться внутримышечно. В 1954 году Солк испытал ее на 2 млн детей, и в 1955 году ИПВ была лицензирована в США, где началась массовая иммунизация с ее применением.

Однако через две недели произошла трагедия. Оказалось, что один из производителей ИПВ – Cutter Laboratories – не дезактивировал вирус полностью. В результате 120 тыс. детей были привиты некачественной вакциной, содержащей дикий, потенциально смертельный вирус. Семьдесят тысяч переболели полиомиелитом в легкой форме, 200 оказались необратимо и тяжело парализованы, а 10 умерли. Это была одна из самых страшных биологических катастроф в истории Америки.

Cutter Laboratories не произвела больше ни единой дозы вакцины против полиомиелита. Впоследствии «каттеровский инцидент» сыграет немалую роль в признании США живой вакцины, изначально не пользовавшейся здесь доверием. Но до 1961 года вакцинация от полиомиелита в США проводилась исключительно с использованием ИПВ, технологию производства которой Штаты безвозмездно передали также в другие страны.

В то же время другая группа американских ученых пыталась разработать вакцину на основе ослабленных штаммов живого вируса, полагая, что она будет эффективнее. Альберт Сейбин выделил штаммы полиовируса, которые могли расти в инфицированном организме, не поражая ЦНС, и создал прототип живой полиовакцины, которая вводилась перорально. Капля этой жидкости помещалась непосредственно в рот ребенка или на кубик рафинированного сахара – вакцинному вирусу кишечной группы, считал Сейбин, целесообразно проникать в тело человека путем дикого вируса. Но распространению пероральной вакцины (от лат. per os, oris, поэтому ее нередко называют оральной, ОПВ) мешали уже внедренная в массовом порядке ИПВ, а главное – сомнения научного сообщества в отношении безопасности применения живого вируса. Сейбину не давали разрешения даже на ограниченные клинические испытания. К счастью, судьба свела его советскими учеными.

72 МИЛЛИОНА КАПЕЛЬ

В СССР первые эпидемии полиомиелита официально зарегистрированы в 1949 году – в Прибалтике, Казахстане и Сибири. Однако еще в 1945 году советский эпидемиолог Михаил Чумаков вел активные исследования в области разработки вакцины от полиомиелита. В молодости он стал жертвой клещевого энцефалита, после чего почти полностью оглох и потерял подвижность правой руки. Уже став академиком, Чумаков засыпал руководство Академии наук и советское правительство письмами о создании центра по борьбе с полиомиелитом. Институт по изучению полиомиелита он получил в 1955 году – и сразу же начал действовать.

В 1956 году академик Чумаков с несколькими коллегами отправились в длительную командировку в США. Там началось их сотрудничество с Альбертом Сейбиным, изменившее ход истории болезни.

К тому времени эпидемия в СССР приняла страшный размах. По некоторым данным, в 1957 году было зарегистрировано 24 тыс. случаев полиомиелита, 13 тыс. из них паралитических, – тысячи смертей. Система здравоохранения оказалась не готова к появлению огромного числа детей-инвалидов. Усилиями команды Чумакова в 1957 году в стране начала производиться инактивированная вакцина, которую срочно отправляли в эндемичные районы. Однако требовалось более универсальное решение и явно больший охват иммунизации.

Альберт Сейбин бесплатно передал свои штаммы Михаилу Чумакову и Анатолию Смородинцеву, которые подвергли их тщательным лабораторным исследованиям в Институте по изучению полиомиелита и в Ленинградском институте эпидемиологии и микробиологии им. Пастера. После получения положительных результатов они провели первые ограниченные исследования. В круг испытуемых, рассказывают современники, входили сотрудники институтов и их дети (в том числе дети Михаила Петровича Чумакова).

Переход на ОПВ был актуален для СССР. В отличие от убитой вакцины, она обладала низкой себестоимостью и могла производиться практически в любых количествах (кроме того, живой полиовирус вызывает более выраженный иммунный ответ). Для введения ОПВ не требовался квалифицированный медицинский персонал, поскольку капля этой жидкости помещалась непосредственно в рот ребенка или на кубик рафинированного сахара, что позволяло охватить иммунизацией максимальное количество населения. Не менее весомые преимущества нашлись и с биологической точки зрения. Живая вакцина препятствует репликации вируса и выделению его с калом – простыми словами, она рвет цепочку распространения дикого вируса. Зато введенный привитому ребенку вакцинный вирус контактным способом передается его братьям, сестрам и друзьям, создавая таким образом коллективный иммунитет.

В 1958 году Минздрав СССР разрешил проведение расширенных испытаний ОПВ. В январе – апреле 1959 года в Эстонии и Литве под руководством Михаила Чумакова были привиты и тщательно обследованы 27 тыс. детей, а под руководством Анатолия Смородинцева – 12 тыс. детей в Латвии. Полученные результаты подтвердили безопасность и высокую эффективность вакцины. К концу 1959 года в СССР были привиты более 15 млн человек. В 1960 году Минздрав издал указ о проведении обязательной иммунизации населения от 2 месяцев до 20 лет, вакциной было привито 77, 5 млн человек (более 35% населения).