– Вы что, экстрасенс? – поразилась Аля.

– Я физиогномист, – отшутился Ренат. – Считываю информацию по мимике лица.

– Ничего себе…

Она ему не поверила. Однако не стала затевать спор и допытываться, откуда он взял сведения.

– В подземном коллекторе обнаружены трупы с колотыми ранами, – как бы между прочим, заметил он. – Удар наносится прямо в сердце. Мгновенная смерть.

– Вы из полиции?

– Какая разница, откуда я? Важно, кто убивает людей…

* * *

Варламов проводил гостью и вернулся в свой кабинет. Визит этой женщины показался ему подозрительным.

– Лариса… – проговорил он, приходя в себя. – Что ты за птица?

Ее чары схлынули, и Варламов обрел прежнее хладнокровие. Какого черта он расхвастался и показал ей коллекцию? Даже его любовница не удостаивалась такой чести. Досада и недоумение смешались с глухим беспокойством.

Звонок жены оказался некстати и вызвал у Варламова раздражение.

– Чего тебе? – сухо осведомился он. – Я просил не звонить на работу. Что?.. Забрать твою маму из поликлиники?.. А что с ней?.. Давление?.. Пусть вызовет такси…

Его семейная жизнь с каждым годом становилась все более сложной. Отношения с женой накалялись, дети часто болели. Варламов хотел мальчика, а родились две девочки-близняшки, капризные и болезненные. Тесть скоропостижно скончался пару лет назад, теща требовала к себе внимания и настраивала дочь против мужа.

– Такси не подходит?.. Съезди сама, – буркнул он в ответ на негодующую тираду супруги. – Это твоя мама, в конце концов… Не с кем детей оставить?.. Разве они не в садике?.. Карантин?.. Ну да, забыл… Я не могу держать в голове всякие мелочи!.. Мне не плевать на детей! Просто я занят… Слушай, прекрати эти упреки… Надоело!.. Да, да, ты правильно поняла! Мне надоело!.. Черт…

Он бросил трубку на стол и со свистом втянул воздух. Жена умела взять за печенку. То одно им с мамашей подавай, то другое! Варламов подумывал о разводе, но жалел близняшек. Оставить их с женой – значит, лишить нормального детства. Но и терпеть дальше семейные дрязги невыносимо.

Визгливый голос жены еще звучал у него в голове, и он назло ей позвонил любовнице.

– Фаина, ты сегодня свободна? Хочу тебя увидеть… Сходим куда-нибудь. Не сможешь?.. Приболела?.. Врач был?.. Ого!.. Лекарства есть?.. Конечно, заеду… Вечером… Раньше не получится. Что?.. Еды привезу… Фрукты, молоко и мед?.. Понял… Давай, пока.

Сегодня у Варламова была черная полоса. Жена, теща, любовница… все его достали! Он невольно вернулся мыслями к Ларисе. Ему не хватало в женщинах ума и загадки… а в ней предостаточно и того, и другого. Красота и сексуальность развязных девиц приелись, потеряли для него прежнюю ценность. Красоток нынче полно на любой вкус, а поговорить с ними не о чем. Раньше Варламову казалось, что главное в отношениях с женщиной – удовольствие в постели. Но и это постепенно набило оскомину.

Даже Фаина начала ему надоедать. Она не позволяла себе предъявлять претензии и раскручивать его на деньги: он и так не скупился. Однако ему все наскучило. Восхищение, которое расточали Фаине другие мужчины, перестало ему льстить. Он зевал в ее присутствии и много пил. Жизнь казалась ему тупиком. Он достиг почти всего, о чем мечтал… а вместо счастья испытывал тягостную тоску.

Может, это и есть – черная меланхолия, поражающая успешных людей? Когда стремиться не к чему, бытие теряет свою прелесть. Оттого многие его партнеры по бизнесу тихо спиваются. Неужели после подъема неизбежен спуск?

Варламов отводил душу в зале для кулачных боев. Он до седьмого пота лупил руками по увесистой груше и на некоторое время выпускал пар. Молодые ребята, которых он учил боксу, заменяли ему сыновей. Но ничто не могло заменить ему утраченного вкуса к жизни. Интерес к работе, спорту, семье и сексу угасал не по дням, а по часам. Он не знал, чем себя развлечь и побаловать. Сегодняшний визит незнакомки, которая представилась Ларисой, раздул искорку в тлеющем костре. Чем-то она его задела.

Варламов поднял глаза на картину «Медвежий сад», как делал это сотни раз…

Джеймс Фигг сколотил состояние на призовых боях и обучении, построил свой амфитеатр и составил конкуренцию старому «Медвежьему саду». К сражениям допускались и женщины, причем они бились не только между собой, но и на равных с мужчинами. Последним жестоким поединком с оружием был бой Уильяма Гила с ирландцем Батлером…

Когда-то Варламов хотел назвать свое заведение «Медвежьим садом», но передумал. В одну и ту же реку дважды не войдешь. Москва – не Лондон, времена тоже изменились. Впрочем, от этого человеческая суть никуда не делась. Людям нужны победы… иногда любой ценой…

– Сережка, ты спишь?

Ксения заглянула в комнату сына. Тот лежал на диване, укрывшись пледом, и мерно посапывал.

– Кушать будешь?

Она сварила макароны и разогрела в микроволновке готовые котлеты. Настроение было хуже некуда. Сын отказывался от еды, молчал и не выходил из комнаты. Сначала Ксения радовалась его возвращению, потом заволновалась. Может, кураторы применяют к своим жертвам гипноз?

Она на цыпочках подошла к изголовью дивана и заметила, что парень вздрагивает всем телом. Словно его током бьет.

– Ты кто?.. – пробормотал он, продолжая лежать на боку лицом к стене. – Не подходи…

У Ксении подкосились ноги, и она схватилась за сердце. Сережка точно под гипнозом. Это ненормально, столько спать.

– Эй… ты меня слышишь? – она дотронулась до его плеча и повторила: – Ты меня слышишь?

– Свет… свет…

Ксения выключила торшер и села на краешек дивана, прислушиваясь к невнятному бормотанию спящего.

– Ты где?.. – выкрикнул он. – Я иду за тобой…

Ксения почему-то испугалась. За кем идет ее единственный сын? Куда? Кто зовет его во сне? Вдруг это куратор, который не отцепится, пока не вынудит парня покончить с собой?

Она отобрала у Сережки ноутбук, но связь его с неведомым и страшным человеком от этого не прервалась. Тот зовет ее мальчика в бездну, а она не в силах помешать этому!

– Сыночек! Сыночек! Проснись…

Он отмахнулся и что-то промычал. Ксения тормошила его за плечо, причитая:

– Господи, помоги… Спаси и помоги…

Звонок в дверь оглушил ее. Она неумело перекрестилась и зашагала в прихожую. На лестничной площадке стоял Антон Бессонов с рюкзаком на спине. Ксения прильнула к глазку, решая, что делать. Впускать дружка или послать к черту?

– Это я, Серый! Открывай!

Она щелкнула замком, и Антон ввалился в квартиру, взъерошенный, с рюкзаком за спиной и мокрым зонтом в руке.

– Дождь идет. Ой, теть Ксеня, извините… – спохватился он. – Я думал, это Серый. А вы не на работе?