— Я связываю тебя.

— Что? — подавилась она.

Милли думала, он шутит. Конечно, шутит. Но пару секунд спустя она поняла, что одна ее рука привязана шелковой наволочкой к спинке кровати. Шокированная, она уставилась на него огромными глазами.

Чейз просто сидел рядом, улыбаясь. Его взгляд был серьезным. Он ждал.

Ждал ее разрешения.

Милли сделала глубокий вдох. Ее тело дрожало от напряжения, дыхание было неровным, все мысли тут же покинули голову. Она молчала.

Чейз наклонился и поцеловал ее в губы. Еще один поглощающий душу поцелуй. Она инстинктивно выгнулась ему навстречу.

А Чейз тем временем привязал ее вторую руку. Милли почувствовала себя очень уязвимой — она лежала на его кровати с запрокинутыми руками, почти голая, полностью в его власти.

Медленно он заскользил руками по ее телу: сначала живот, потом грудь. Чейз расстегнул ее бюстгальтер.

— Прости, — прошептал Чейз. — Мне он нравится, но от него все равно пришлось бы избавиться, рано или поздно.

Милли все еще не могла вымолвить не слова. Дальше — хуже. Чейз наклонился к ее груди, и его язык принялся ласкать ее соски. Она снова выгнулась, откинув голову назад. Удовольствие затуманило разум, но настойчивые мысли все равно лезли в голову.

«У меня очень маленькая грудь. Робу она никогда не нравилась. Я не заслуживаю такого мужчины, как Чейз».

— Все еще думаешь о чем-то, да? — послышался вкрадчивый голос. Глаза Чейза горели огнем.

— Прости, — прошептала она.

— Не извиняйся.

— Я так сильно хочу прекратить думать. И вспоминать.

— Я верю.

— Помоги мне, — умоляла она. — Помоги мне, Чейз.

Он посмотрел на нее. В его взгляде читались желание и забота. Какая опьяняющая смесь.

И тут он взял еще одну подушку, стянул в нее наволочку и, сложив пополам, накрыл ей глаза Милли. Она инстинктивно вскрикнула. Чейз застыл. Он ждал.

— Все в порядке? — нежно спросил он.

Она кивнула, и Чейз завязал ткань.

Милли лежала на кровати, не видя ничего, и пыталась привыкнуть к новой реальности. Ее мир сузился до телесных ощущений, звуков и аромата кожи Чейза. Ее тело напряглось, предвкушая приятную пытку. Она ждала его прикосновения и гадала, где почувствует его. Каждый клеточка ее тела находилась в напряженном ожидании, и она лежала там, беспомощная, и надеялась. Полностью в его власти.

Его язык скользнул по внутренней части ее бедер, добираясь до самой сути. Она содрогнулась от нахлынувшей волны удовольствия. Такого она уже точно не ожидала!

Тело изогнулось от ласк, приближая пик наслаждения. Удовольствие было настолько сильным, что походило на боль.

— Чейз… — выдохнула она.

Он остановился. Эта пауза была невыносимой.

— Чейз… — повторила она, но на этот раз ее тон был умоляющим.

Милли слышала его тяжелое дыхание, чувствовала, как его колени сжимают ее ноги. Она даже слышала, как бьется его сердце — Чейз нависал прямо над ней. Где он дотронется до нее теперь? Милли забилась в легкой дрожи, предвкушая его прикосновения.

И Чейз начал осыпать ее тело всевозможными ласками. Милли была так сконцентрирована на своих телесных ощущениях, что не могла сосредоточиться ни на чем другом, и ни одна мысль не задерживалась в ее голове. Нежное прикосновение его губ к ее запястьям, тысячи поцелуев на шее… Глубокий поцелуй в губы. Он целовал ее везде и каждый раз по-разному: то это было легчайшее прикосновение, похожее на крылья бабочки, то дразнящее покусывание, то глубокое вторжение, то облизывание мочки ее уха…

Милли срывалась на крик то от удивления, то от удовольствия.

Боль и наслаждение, радость и печаль поднялись из глубин ее души, превращаясь в крики, стоны и всхлипы. Все ее тело дрожало, отдаваясь той силе, что овладела ей. Милли полностью открылась и доверилась Чейзу. Абсолютная уязвимость.

— Милли, — послышался его голос, полный любви.

— Да, — захрипела она. — Да, Чейз, сейчас!

Какой-то резкий звук пронзил воздух, и тут же Милли вскрикнула от неожиданности. Хоть она и мечтала об этом больше всего на свете, момент, когда Чейз проник в нее, стал для нее сюрпризом.

Она почувствовала, какой пустой была до этой минуты. Чейз заполнил ее без остатка. Он освободил ее руки, и они сплелись в объятиях. Уткнувшись лицом в ее шею, Чейз проникал в Милли все глубже и глубже. Приближая сладкие мгновения оргазма, он нежно обнял ее и даровал им обоим покой.

Чейз обнимал Милли, и его сердце бешено колотилось.

«Боже, помоги мне. Помоги нам обоим», — думал он. Чейз даже не мог представить, что их секс будет таким. Да уж, действительно получилось умопомрачительно. Он был абсолютно измотан — и морально, и физически.

Милли уткнулась в его шею, ее всю трясло. Чейз молчал — смысла говорить не было, да и подходящих слов тоже не находилось. Он просто гладил ее по спине, по волосам и вытирал слезы с ее щек.

Всхлипы стали потихоньку утихать и сменились иканием. Она прижалась к Чейзу как можно крепче: все еще уткнувшись в его шею, Милли перекинула ноги через его бедро и обняла его за плечи, свернувшись калачиком.

— Я хочу рассказать тебе, — неуверенно начала Милли. — Хочу поговорить о… О моем прошлом.

Чейз не был уверен, что хочет слышать это.

— Ладно, — ответил он.

— Мой муж умер два года назад, — произнесла Милли.

«Черт», — только и пронеслось в его голове.

— Я сожалею, — сказал Чейз тихо.

Он, конечно, подозревал, что какой-то мужчина разбил ей сердце. Это было понятно, ведь от нее веяло грустью за километр. Но смерть мужа… То есть Милли — вдова? Чейз вспомнил обо всех своих шутках и сарказме и мысленно скривился.

Он пробежался пальцами по ее спине вниз и вверх, пытаясь выразить сочувствие и утешить ее. И успокоить свои мысли.

— Что случилось? — спросил наконец Чейз.

— Он погиб в автокатастрофе. Фура врезалась в его машину на скоростной трассе. В полиции сказали, что водитель грузовика, скорее всего, уснул.

Чейз нервно сглотнул. Он не мог найти нужных слов и просто продолжал обнимать ее.

— Я не рассказывала тебе, потому что за последние два года эта история неотрывно следовала за мной везде. Все, кто смотрел на меня, считали меня «ходячей трагедией». Никто не знал, что сказать, поэтому они либо игнорировали меня, либо сочувствовали. Я ненавижу все это.

Чейз понял, что его догадки в отношении ее прошлого были абсолютно неверны. Но он чувствовал, было что-то еще…

— Ты снова можешь стать счастливой, Милли, — произнес он и осекся.