Она вздрогнула от низкого гулкого боя массивных старинных часов. Девять вечера. Вторник продолжается до часа ночи. Вторник.

Поди объясни телу, что такое часовые пояса. Свитхарт взглянул на нее и направился к стойке регистрации.

Надо сосредоточиться, чтобы удержаться на ногах.

Сильвия так вымоталась, что мечтала только о чистых простынях. Она слабо улыбнулась коридорному, который словно часовой стоял на страже их чемоданов.

— Твой ключ, — сказал Свитхарт, направляясь к лестнице.

— Ну уж нет, — она помотала головой и двинулась к лифту, — я пешком не пойду.

Коридорный открыл ей дверь и вкатил тележку с вещами.

В роскошной кабине стоял лифтер и смотрел в никуда.

— Сыро сегодня, не правда ли? — спросил он.

— Да уж, хлещет будь здоров, — отозвалась она, стараясь выражаться просто.

— Простите, мадам?

— Да, вы правы, сегодня сыро, — Сильвия вежливо улыбнулась и облокотилась на перила, собирая остатки сил, пока лифт поднимался на третий этаж.

Она прошла за коридорным в свою комнату. Свитхарт уже ждал внутри.

— У нас смежные номера, — сообщил он, очень довольный собой. Невероятно, он по-прежнему бодр и сосредоточен. — Ты что так долго?

— Ох, оставь меня в покое, — вздохнула Сильвия. Коридорный поднял брови, она пожала плечами. — Это не человек Слышали про клонирование?

Она протянула чаевые, надеясь, что не перепутала — фунты вместо долларов, а пенсы вместо центов.

— Этого достаточно?

Сняв куртку, Сильвия швырнула ее на кресло.

— Да что же сегодня творится, черт возьми? Я чувствую себя дикарем в стране, на языке которой с трудом могу изъясняться.

Номер состоял из спальни и гостиной. В просвете между длинными шторами виден только желтый туман. Дверь в номер Свитхарта оказалась открыта. Заглянув туда, Сильвия увидела его пиджак, книги и документы, которые он успел разложить на двуспальной кровати. Она продолжила изыскания — гардеробная, крошечная ванная, дополнительные полотенца — на ходу бормоча себе под нос: «Портон-Даун ужасен, „БиоПорт“ — кошмар, а Пол Лэнг — просто клинический случай».

Изучив буфеты, она обнаружила мини-бар, запрятанный под телевизором и видеомагнитофоном; обследовала содержимое, выбрала маленькую бутылку французского шардоннэ и шоколадку «Вайолет».

«Последней каплей стал семейный фотоальбом Лэнга», — решила она и плюхнулась на кровать, чтобы передохнуть, прежде чем наклониться для решающей схватки со шнурками. Сперва левый, затем правый, ботинки полетели через комнату и шлепнулись о старомодный обогреватель. За ними последовали носки. Она пошевелила пальцами босых ног, сверкая фиолетовым лаком на ногтях.

— Он полностью оторван от реальности. Такое самоотречение пугает. Я его боюсь. — Сильвия посмотрела на Свитхарта. — И то, что я увидела в «БиоПорт», напутало меня. — Она покачала головой, но это больше походило на нервную дрожь. — Не знай я о Кристин Палмер, решила бы, что Саманту Грейсон убил Пол Лэнг.

Свитхарт поднял брови:

— Я согласен, фотографии — тревожный знак, но Лэнга в убийстве не подозревают.

— Поверь мне, когда мы определили «зону риска» и узнали, что Палмер перевела Саманту Грейсон поближе к себе незадолго до ее смерти, я окончательно поверила, что убийца Палмер. — Сильвия села. — Что у тебя есть на Харриса Крэя? Когда Палмер уехала в ЛАНЛ, он остался в «БиоПорт». Он произвел на меня впечатление типа, который вечно играет вторую скрипку и обижен на всех и вся. — Она тихо присвистнула. — Между Харрисом и Самантой Грейсон любви явно не было. Но когда речь зашла о Кристин Палмер, он превратился в верного рыцаря, он без ума от нее. Похоже на влюбленность.

Лицо Сильвии выражало то удивление, то неприязнь.

— Как ты думаешь, у них что-то было?

Свитхарт странно посмотрел на нее.

— Ты знакома с результатами анализа МОЗАИКи. В досье Крэя ничто не указывает на его связь с Палмер, не исключено, что он гей.

— Он не гей, я тебя уверяю. Но забудь на минуту о сексуальных предпочтениях, с Крэем что-то неладно, может, он игрок или наркоман. Что-то за всем этим кроется, хотя, возможно, дело просто в его непомерном эго.

Сильвия вытянулась на кровати, расслабила шею и плечи и пристально посмотрела на Свитхарта, потом взяла с прикроватного столика рекламный проспект отеля и помахала им.

— Будь Саманта Грейсон диабетиком, я бы использовала новый супер-инсулин — вылить ее обычную дозу и налить двойную. Очередная инъекция и — бах…

— Неплохо.

— Или более непристойный вариант — стянуть тампон из ее сумочки, открыть, пропитать вату солями тяжелых металлов, снова запечатать бумажную упаковку воском и утюгом, засунуть обратно в сумочку и… — она щелкнула пальцами, — ты в другой стране в то время, как она умирает от введенной собственноручно отравы.

Свитхарт прищурился.

— Но ты упустила удовольствие от созерцания ее смерти. Не забывай, любопытство Кристин Палмер ненасытно.

Сняв трубку телефона, Сильвия изучила надписи на кнопках, нажала одну, подождала:

— Алло, это я. Мне нужен чайник очень горячего, очень крепкого чая и сэндвич с чем-нибудь не слишком жирным, чтобы дома я могла втиснуться в свое свадебное платье. Нет… о… да, поджаренная ветчина, сыр и помидор, отлично. Стакан молока и что-нибудь сладкое. — Она подождала и сказала: — Крошечный кусочек бисквита, замечательно. У вас есть номер моей комнаты… двадцать пять минут? Пожалуйста, побыстрее, я ужасно хочу есть и могу скончаться от голода.

— Бисквит?

— Он очень легкий, одни взбитые сливки. — Она повесила трубку и посмотрела на Свитхарта. — Себе сам закажешь. Я собираюсь принять горячую ванну, открыть вино и забраться под одеяло. — Она снова упала на кровать и заговорила, обращаясь к потолку: — Лэнг лжет или что-то умалчивает. Уотли лжет. И что там вообще такое с «БиоПорт» и доктором Томасом? А у меня болят ноги.

— Они лгут, а ты ноешь.

— Знаю, но у меня правда болят ноги.

— Я могу помочь. — Он уселся в зеленое шелковое кресло и слегка улыбнулся, когда она подняла голову и посмотрела на него. — Ничего экзотического, всего лишь массаж шиацу.

— Точечный массаж, да? — она перекатилась на живот и зарылась лицом в смятое покрывало.

— Он самый, — Свитхарт присел на край кровати.

Матрас под его весом прогнулся, ее душевное равновесие нарушилось. Когда умелые пальцы заскользили вдоль подъема ее левой ступни, она растаяла. — Как хорошо, — ткань покрывала заглушала ее слова. — Где ты этому научился…

— В Японии, — он нажал на кончик большого пальца и прошептал. — Синдеси.

— Ого, — Сильвия зажмурилась. Она слышала его дыхание, почувствовала, как вторая рука обхватывает пятку.