– Это немного. Надеюсь, ты не ленив.

– Я тоже надеюсь. Но ведь мы это скоро выясним, правда? – Он лукаво посмотрел на Сузанну. Четверть бороды была сбрита, и он выглядел уже не так свирепо.

– Здесь так: не работаешь – не ешь, – твердо сказала Сузанна и вернулась в дом. Через несколько минут она снова вышла на крыльцо, держа в руках недавно связанный серый свитер и рубашку отца.

Конечно, рубашка была безнадежно мала, но ничего другого она не могла придумать. Все-таки работник не будет бродить по дому полуголым. Его собственная рубашка после стирки сгодится лишь на тряпки. – Закончишь бриться, можешь надеть вот это.

– Не знаю, как принято у вас в Англии, но мы здесь люди скромные. Я хотела бы видеть тебя одетым.

– А я уже закончил. – Отойдя от умывальника, Коннелли стирал полотенцем пену с лица. – А теперь по поводу скромности. Учитывая, что ты уже видела меня в неглиже, – ведь это ты меня мыла? – не думаю, чтобы теперь это имело какое-то значение.

– Заботиться о раздетом больном – одно дело, а постоянно сталкиваться с полуголым здоровым – совсем другое, особенно если в доме живут в основном молодые леди. Я должна подумать о сестрах.

– А, эти три чирикающие пташки на аукционе? Помню. – Коннелли кончил вытираться и швырнул полотенце туда же, где валялась рубашка.

Сузанна хотела сообщить ему, что все это он должен сложить в корзину с грязным бельем, но не смогла выговорить ни слова. Она стояла, изумленно уставившись на его лицо – как искренне она надеялась, – не больше мгновения: Сузанна не в силах была отвести от него взгляда.

Коннелли был ошеломляюще красив. Даже в своих самых бурных фантазиях ей было бы трудно представить себе, какое совершенство может скрывать длинная борода. Высокие скулы, чеканный профиль, ямочка на подбородке. Нос прямой и длинный, прекрасно очерченный рот. И, главное, он был молод. Слишком молод. Почти так же, как и она. Словно громом пораженная, Сузанна осознала, что она натворила.

На этот раз она впустила лису в курятник. Двух мнений тут быть не могло. Сестры, по крайней мере Мэнди и Эм, сойдут с ума, увидев его.

Звук остановившейся около дома брички заставил ее подскочить, как ошпаренную кошку.

– Что с тобой? – участливо спросил Коннелли.

– Надень эту рубашку, – выпалила Сузанна.

Повернувшись так резко, что взметнулись юбки, она кинулась к двери, чтобы перехватить Мэнди. Разумеется, она не сможет постоянно держать сестру вдали от нового работника, но по крайней мере та не увидит его полуголым. Вот только с лицом настоящая проблема. Интересно, как долго растет борода?

Мэнди, прощаясь с Тоддом Хаскинсом и его сестрой, махала вслед отъезжающей бричке. Сузанна вышла на крыльцо и тоже слабо помахала в ответ на их приветственные выкрики. Только подумать, еще утром она боялась, что Тодд Хаскинс может вскружить Мэнди голову, Тодд был хорош собой, хотя совсем еще юный и неоперившийся. Но даже с учетом богатства и общественного положения его семьи, он не шел ни в какое сравнение с сероглазым дьяволом, которого она сама привела в дом.

Мэнди будет сражена. Сузанна едва не застонала.

– Только подумай, Сузанна, мистер Хаскинс сказал мне, что его матушка собирается устроить грандиозный прием. Там будет музыка и танцы, и мисс Хаскинс пообещала мне проследить, чтобы меня пригласили! – Мэнди уже почти поднялась на крыльцо. Раскрасневшаяся от возбуждения, она выглядела прелестнее, чем обычно. Платье из белого ситца с розочками очень выгодно подчеркивало ее фигурку. Соломенная шляпка, которую Сузанна самолично украсила лентами в тон платью, очень шла младшей сестре. Сияя в предвкушении будущих удовольствий, Мэнди была неотразима.

Сузанна новыми глазами оценила привлекательность девушки, и сердце ее наполнилось тревогой. Она уже лично убедилась, каким негодяем был Коннелли.

Если он испытывал свои чары на ней, то наверняка не сможет пропустить мимо такую красотку, как Мэнди. И тут напрасно рассчитывать на его джентльменскую порядочность или уважение к юности и невинности девушки. Что же касается Мэнди… Сузанна поежилась, представив себе, как трудно будет оттащить сестру от Коннелли, стоит ей его увидеть.

– Баптисты не танцуют, дорогая, – заученно пробормотала она, а Мэнди подобрала юбки и поднялась на крыльцо.

– Но хотя бы один раз… – голос Мэнди прервался, она замерла, уставившись куда-то в пространство позади сестры.

Сузанне не надо было и оборачиваться, чтобы понять, чем вызвано это удивленное выражение на лице Мэнди. За ее спиной была дверь, и там стоял Коннелли. Сузанна знала это так же точно, как если бы видела его своими собственными глазами.

– Не может быть, чтобы это был заключенный, – выдохнула Мэнди.

Сузанна повернулась и увидела, что Коннелли оценивает Мэнди явно одобрительным взглядом. Подонок! Пусть он только пальцем дотронется до ее маленькой сестренки, даже заговорит с ней или с какой-нибудь из сестер, Сузанна изрешетит его всего дробью! И она предупредит его об этом немедленно!

– А вы, верно, сестра мисс Сузанны? – Его четкий английский просто завораживал, как и его внешность. Низкий, глуховатый голос был на удивление приятным, когда выяснилось, что принадлежит он умопомрачительному красавцу, а не бродяге. Стоя в одних носках, грязных бриджах и куцей рубашке, он должен был бы казаться нелепым – ничего подобного! Коннелли выглядел просто потрясающе, он был гораздо интереснее всех мужчин, которых Сузанне и Мэнди приходилось когда-либо видеть. Рубашка не сходилась, но он, как мог, заправил ее в бриджи и теперь без стеснения демонстрировал свою грудь, заросшую густыми волосами. К счастью, ее частично прикрывали бинты, иначе все было бы выставлено напоказ.

– Я – Мэнди.

– Мисс Аманда, – поправила Сузанна, со значением глядя на Коннелли.

Тот перевел взгляд с Мэнди на Сузанну, и внезапно в его глазах появилась озорная искорка.

– Беги наверх и переоденься, дорогая. Я хочу, чтобы ты помогла мне в огороде. – Сузанна старалась говорить по возможности спокойно. Она знала Мэнди достаточно хорошо и понимала, что даже намек на запрещение тут же вызовет у нее желание поступить наоборот.

– Ладно. – Мэнди оглянулась на Сузанну, будто только что вспомнив, что старшая сестра все еще здесь.

“Коннелли настолько ослепил ее, – мрачно подумала Сузанна, – что эта кокетка согласилась собирать овощи без малейшего возражения. А ведь она ненавидит копаться в земле”.

– А ты мне понадобишься в кухне, – обратилась Сузанна к Коннелли, который отступил в сторону, пропуская Мэнди и слегка улыбаясь. Сузанну обдало жаром при этом медленном движении его губ, и она готова была дать пинка и себе, и Коннелли.

– Слушаюсь, мэм, – ответил он, снова глядя на Сузанну, поскольку Мэнди уже вышла.

Сузанна понимала, что это все игра и, хотя Коннелли сохранял серьезное выражение лица, она видела в его серых глазах шаловливую смешинку.