class="p1">Сотников придвинул лист бумаги и начертил два прямоугольника один в другом.

– Смотри: вот дом на участке. Коттедж охраняется вневедомственной охраной, но на само торжество Ника нанимает четверых, иногда пятерых мордоворотов – зависит от количества народа. На въезде стоят двое, встречают гостей… – Он изобразил кривую линию вдоль одной стороны прямоугольника. – Еще один на подхвате на территории, разбирается с пьяными, если понадобится. И последний – внутри, на пульте. Тусовка большая, охрана не знает гостей в лицо. После того как все соберутся, они расслабятся. Двое останутся возле шатра, двое будут внутри.

– У тебя как раз хватит времени запустить Егора, Максима и Петра, – подхватила Вера. – Даже если кто-то из охранников заметит их в саду, он не отличит их от гостей. – Она усмехнулась. – Человек в пиджаке не вызывает подозрений.

– Что они будут делать, когда окажутся внутри? – не удержалась от вопроса Даша.

– Для начала спрячемся, – ответил Сотников. – Здесь ты тоже нам потребуешься. Постарайся разведать расположение комнат в доме. Например, вызовись разносить напитки гостям в самом коттедже. Но если это будет выглядеть подозрительно, лучше не надо, мы сами справимся. В общем, действуй по ситуации! Ты сообразительная девушка, у тебя все получится.

Даша не была уверена ни в первом, ни во втором.

– А что потом?

– На этом твоя роль сыграна. Можешь без спешки собираться и уходить вместе с остальными официантами. Мы дождемся, когда все разъедутся, – обычно это происходит около трех-четырех утра. Макс вырубит охранника, Петька взломает сейф, – и уйдем с деньгами.

– А как же… ваша жена?

Сотников усмехнулся.

– Надеюсь, Петя двинет ей пару раз. Свяжем, заткнем рот и пусть лежит, куколка моя, дожидается утра. Я бы еще выпорол ее, но боюсь навести на подозрения.

– Они и так тебя заподозрят, – сказала Вера.

Ее спокойная манера разговора временами переходила в откровенно заискивающую. Сотников обращался с ней с едва уловимым пренебрежением, – впрочем, как и со всеми остальными.

Но со временем, наблюдая за ней, Даша заметила, что Вера при нем кто-то вроде серого кардинала. Кое-какие пункты плана явно подсказывала она.

– Когда заберем деньги, встретимся здесь, на квартире, – сказал Сотников. – Все поделим – и свободны.

Та часть его жизни, которую видела Даша, была подчинена единственной цели: ограблению бывшей жены. По утрам он тренировался по два часа: отжимания, упражнения с собственным весом. Вечером – пробежка: минимум десять километров. Он рассматривал фотографии коттеджа и окрестностей, сделанные с квадрокоптера. Вся его группа знала, куда приводят тропы, пронизывающие лес; если бы с машиной, на которой планировалось уехать, что-то случилось, они договорились расходиться пешком. В лесу нет камер, почти нет людей. Каждому по спортивной сумке – и ноги в руки.

За угон машины отвечал Петр. Даша изумлялась его навыкам. Внешне Петр выглядел как человек, которому нельзя доверить даже чистку моркови. Он напоминал бревно, изъеденное жуками, плотное на вид, но разваливающееся в труху при одном-единственном ударе. Ей приходилось напоминать себе, что это впечатление обманчиво. Пни – и из-под распавшейся коры на тебя выползут мириады мокриц, облепят и повалят, забьют уши и нос.

– Расскажи о других людях, которых нашел Сотников, – попросил Илюшин. – Какая роль им отводилась?

Даша оценила его деликатность. Он мог бы сказать: «Расскажи о других членах банды» – и был бы прав.

Вера должна была ждать в угнанной машине. Даша ездила с ней и успела убедиться, что водитель она прекрасный: быстрый, осторожный, с мгновенной реакцией.

Вера-водитель не была похожа на Веру-домашнюю. Иногда она брала на себя роль хлопотливой мамочки. Спрашивала, не хочет ли Даша каких-нибудь изысков на ужин, фаршировала рыбу или пекла шарлотку. Даша валялась в своей комнате, читала или играла на телефоне, а по комнатам разносился аромат корицы и запеченных яблок.

Что она могла рассказать двоим сыщикам? Что у нее наконец-то, пусть недолгое время, была почти нормальная семья?

Мать, рассеянная, занятая своим делом, но внимательная к Даше. «Даша, не забудь зонт!», «Даша, одевайся теплее».

Отец – строгий, суровый, но по-своему заботящийся о членах небольшой семьи. Выдающий карманные на месяц и подбрасывающий иногда лишнюю тысячу: «На, прикупи себе какого-нибудь барахла». Даша кивала и благодарила, пару раз даже отоварилась футболками на местном рынке. Копеечное тряпье, рыхлый трикотаж, – но, как она и предполагала, Егор обрадовался: «Вот, приодел девчонку».

Вера, кажется, раскусила ее ход, но сказала только, что Даше идет голубой.

Наконец, у нее появился нормальный старший брат! Не мелкий, о котором нужно заботиться, с которым они засыпали вместе, прижавшись друг к другу, словно брошенные котята в обувной коробке, а серьезный парень, способный и постоять за Дашу, и наставить ее на путь истинный. Даша так и не разобралась, сколько ему на самом деле лет.

– Моего «брата» зовут Максим Калита, – сказала она. – С ним что-то не в порядке.

– Насколько не в порядке? – спросил Илюшин.

Она заколебалась. Двое частных сыщиков ждали от нее откровенности, которую прежде она позволяла себе только с Пашкой. У нее не было подруг. Всех, кто пытался заглянуть в ее жизнь, Даша холодно и резко отодвигала от своих границ. Скрытность – залог выживания. Когда мама сама отводит тебя в интернат, гораздо легче перенести это, если ты не слишком привязан к семье. Домашние мальчики и девочки – мягкотелые. А мягкотелых рано или поздно сожрут.

Девушка испытующим взглядом окинула сыщиков. Они знакомы всего несколько часов. И теперь выложить им все, что она знает о своей временной семье…

– Они тебе не семья, – сказал Илюшин. Даша вздрогнула и испуганно уставилась на него. – Это люди, которые хотели тебя использовать, а потом убить. Что-то пошло не так – я надеюсь, мы об этом еще услышим от тебя. Ты серьезно думаешь, что им чем-то обязана?

– Знаешь, кстати, кто в тебя стрелял? – вступил Бабкин.

– Петр, – помолчав, обреченно сказала Даша. – Больше некому. Остальные узнали бы меня, а с ним мы виделись всего дважды.

Она думала, сыщики насядут на нее с вопросами, но оба выжидательно молчали. В блокноте Сергея Даша вверх ногами прочла: «Максим Калита».

Голова у Макса как будто от другого человека. Тело – худое, большерукое; он напоминал мускулистого богомола. А лицо – детское, иногда совсем простодушное, иногда хитрое, но почти всегда с неуловимой печатью внутренней улыбки.

Этим он ей и нравился. Говоря откровенно, каждый из этих троих был ей по-своему симпатичен. Вера – спокойствием и основательностью, а еще женственностью, силу которой чувствовала даже Даша. К ней тянуло. Даше приходилось сделать над собой усилие, чтобы не уткнуться в мягкое плечо, не начать жаловаться, что от месячных болит живот, а еще она ужасно скучает