Когда поезд остановился в Петс Вуде, Септимий положил газету, хотя не прочитал еще ни слова, взял вторую сигарету, зажег ее и затянулся. Он собирался было продолжить чтение «Ивнинг стандарт» и протянул руку, но юноша дернул за угол страницы, и у каждого из них в руках оказалось по половине газеты. На этот раз Септимий обвел глазами купе в поисках поддержки. Дети, сидевшие напротив, захихикали, их мать нарочито отвела глаза от происходящего, явно не желая вмешиваться, а старик слева от Септимия по-прежнему похрапывал. Септимий собрался обеспечить сохранность сигарет, сунув их в карман, но юноша схватил пачку, вытащил еще одну сигарету и зажег ее. Он сделал глубокую затяжку, а затем — явно нарочно — пустил струю дыма в лицо Септимию. После этого он положил пачку на подлокотник. Ответный взгляд Септимия содержал в себе столько негодования, сколько пропускал сизый дым. Стиснув зубы от ярости, он вернулся к «Ивнинг стандарт», но тут же обнаружил, что ему достались страницы с рекламой и частными объявлениями, а также спортивный раздел, которые ему были совершенно неинтересны. Единственной компенсацией была уверенность в том, что хулигану явно был нужен как раз спортивный раздел.

Септимий не мог читать газету и весь трясся от гнева. Его мысли теперь вращались вокруг планов мести, и в конце концов ему в голову пришла идея, которая, как он был уверен, покажет молодому человеку, что добродетель иногда может стать наградой самой себе (снова любимая пословица Септимия). Он криво усмехнулся и, нарушая собственный распорядок, взял третью сигарету, положив пачку на подлокотник. Юноша погасил свою и, словно принимая вызов, взял следующую.

Но Септимия нельзя было побить так просто. Он быстро закурил сигарету, сделал несколько затяжек и погасил, не докурив примерно на четверть длины, взял очередную и тут же ее зажег. Гонка продолжалась, хотя теперь в пачке оставалось только две сигареты. Но Септимий, несмотря на кашель, сумел закончить свою быстрее, чем сосед. Он наклонился над кожаной спиной и потушил окурок в оконной пепельнице. Теперь купе было наполнено дымом, а молодой человек затягивался все быстрее. Дети напротив начали кашлять, а их мать махала руками как ветряная мельница. Септимий не стал обращать на нее внимания и сидел, не сводя взгляда с пачки, хотя и делал вид, что читает о шансах «Арсенала» завоевать кубок.

Затем Септимий вспомнил максиму Монтгомери, согласно которой ошеломление противника и точный расчет служат оружием победы. Пока юноша заканчивал четвертую сигарету и гасил ее, поезд начал медленно вползать на станцию «Севеноукс». Юноша поднял руку, но Септимий оказался проворнее. Он ждал следующего хода противника и теперь сам схватил пачку. Он вытащил девятую сигарету и, сунув ее между губ, зажег. Медленно и с наслаждением вдохнул как можно глубже и выпустил дым прямо в лицо противнику. Юноша с негодованием посмотрел на него. Тогда Септимий взял последнюю сигарету и, крутя ее между большим и указательным пальцами, выпотрошил табак из нее в пустую пачку. Затем аккуратно закрыл ее и с довольным видом положил золотую коробочку на подлокотник. Так же медленно он взял со своего кресла спортивный раздел «Ивнинг стандарт» и порвал газету пополам, потом на четверти, затем на восьмушки и на шестнадцатые части, положив кучку обрывков на колени молодому человеку.

Наконец поезд остановился в Севеноуксе. Септимий с победным видом взял зонтик и кейс и повернулся, чтобы идти.

Когда он взялся за кейс, тот ударился о подлокотник, крышка открылась, и все в купе уставились на содержимое чемоданчика. Поверх документов компании «Пруденшл» лежали аккуратно сложенный экземпляр «Ивнинг стандарт» и нераспечатанная пачка с десятью сигаретами «Бенсон энд Хеджес».

Сэр Мэтью Робертс, королевский адвокат, закрыл досье, положил его на стол перед собой и тяжело вздохнул. Он был бы готов защищать Мэри Бенкс, но не был уверен в ее невиновности.

Сэр Мэтью откинулся в своем глубоком кожаном кресле, чтобы обдумать ситуацию в ожидании стряпчего, который просил его вести это дело, и младшего адвоката, которого он подобрал себе в помощники по данному процессу. Он смотрел во внутренний двор лондонского Темпла и размышлял о том, правильное ли решение принял.

На первый взгляд дело «Королева против Бенкс» было простым делом об убийстве, но, имея в виду, как Брюс Бэнкс обращался со своей женой на протяжении десяти лет их супружества, сэр Мэтью был уверен, что сможет не только переквалифицировать обвинение на неумышленное убийство, но и, если в состав жюри войдут женщины, добиться оправдания. Было, однако, некоторое затруднение.

Сэр Мэтью зажег сигарету и сделал глубокую затяжку, за что его всегда бранила жена. Посмотрел на фотографию Виктории на своем столе. Она напомнила ему о его молодости. А вот Виктория всегда останется молодой — смерть тому порукой.

Он с неохотой заставил себя сосредоточиться на деле и вновь открыл досье. Мэри Бенкс утверждала, что не могла зарубить топором своего мужа и зарыть его в свинарнике, поскольку в момент его смерти не только лежала в местной больнице, но и была слепа. Сэр Мэтью еще раз глубоко затянулся, и тут в дверь постучали.

— Войдите, — громко отозвался он, но не потому, что любил звук своего голоса, а потому что двери его кабинета были толсты и, если бы он не кричал, его бы просто не услышали.

Помощник сэра Мэтью открыл дверь, и на пороге появились Бернард Кассон и Хью Уизерингтон. «Насколько это разные люди, — подумал сэр Мэтью, когда они вошли в комнату, — но каждый будет выполнять ту задачу, которую я ему поставлю в этом конкретном деле».

Бернард Кассон был стряпчим старой школы — строгий, точный и всегда до щепетильности корректный. Он был одет в скроенный по традиционной моде твидовый костюм, который носил из года в год. Мэтью часто размышлял, почему он не купит на распродаже полдюжины таких костюмов по дешевке, чтобы каждый день появляться в новом. Он посмотрел на Кассона поверх своих полукруглых очков. Тонкие усы стряпчего и тщательно расчесанные на пробор волосы придавали ему старомодный вид и не раз сбивали с толку его противников, которые принимали его за середнячка. Сэр Мэтью не раз благодарил небеса за то, что его друг не был оратором. Стань Бернард полноправным адвокатом, Мэтью не обрадовался бы перспективе выступать против него в суде.

Чуть позади Кассона стоял младший адвокат, которого сэр Мэтью специально пригласил на этот инструктаж, Хью Уизерингтон. Бог был особенно скуп в день, когда Уизерингтон появился на свет, поскольку не дал ему ни внешности, ни ума. Если он и вложил в Хью какие-то таланты, их еще предстояло раскрыть. После нескольких попыток Уизерингтона включили в состав коллегии адвокатов, но количество процессов, которые он провел, было так незначительно, что ему проще было бы зарегистрироваться на бирже труда и получать пособие по безработице. Помощник сэра Мэтью приподнял бровь, когда услышал, что Уизерингтон предложен в качестве младшего адвоката по данному делу, но сэр Мэтью только улыбнулся и не дал пояснений.

Поднявшись, юрист погасил сигарету и указал на два свободных стула у своего рабочего стола. Он подождал, пока Бернард и Хью сядут, и начал: