— Ну, выспалась?

— Ты тоже спал, как убитый, — улыбнулась она, потрепав его по затылку.

Дел молча кивнул, уже вторую ночь он спал без кошмаров, не просыпаясь до самого утра.

— Я пойду делать завтрак? А то есть хочется. Это прозвучало так уютно и по-домашнему, что он не смог удержаться от улыбки. Его вообще все утро тянуло улыбаться, просто так, даже по пустякам.

— Есть только булочки, молоко и кофе — все остальное мы вчера доели. Правда, — (Карен заранее рассмеялась, прекрасно зная, что он скажет), — можно что-нибудь заказать.

— У меня, кажется, есть банка сосисок. И там еще оставался кусок торта. А на ужин надо будет что-нибудь купить, и я приготовлю — я умею, все что хочешь!

Среди кошачьих консервов действительно обнаружилась банка вполне «человеческих» сосисок, а булочки Карен разрезала, намазала остатками майонеза, посыпала засохшим сыром и запекла в духовке. Получилось вкусно и много.

Насытившись и допивая вторую чашку кофе, она откинулась на спинку дивана и оценивающе посмотрела на Дела. Спросила:

— А чего ты всегда не носишь джинсы? Тебе идет, у тебя фигура хорошая.

В футболке и джинсах он, по ее мнению, выглядел куда лучше, чем в костюме — моложе, веселее, более простым и доступным.

Дел хотел объяснить, что привык одеваться более-менее официально — там, где он работал, так было принято, но только пожал плечами.

— Я их только дома ношу, не забудь, сколько мне лет.

— Ну и что? Тебе же идет!

— И потом, слишком как-то... обтягивает, — он не имел ничего в виду, но Карен поняла это по-своему.

— Ну-ну, ты уж выбрал бы что-нибудь одно, или что по возрасту не подходит, или что... обтягивает, — она покосилась на выпуклость, предательски выступившую под тесными джинсами, и вопросительно приподняла бровь.

— Ладно, давай сменим тему, — усмехнулся он. — А то я не удержусь и снова затащу тебя в постель вместо всего, что мы запланировали.

— А что мы запланировали? — ее глаза загорелись предвкушением чего-то страшно интересного.

— Распаковать вещи. Купить сервировочный столик, — он помедлил, — и заняться любовью в душе. Это — после всего, а то мы потом разленимся и ничего не захотим делать.

— На сладкое? — рассмеялась Карен.

— Вот именно. А пока давай решим, что еще надо купить, кроме столика.

Пока что его квартира и правда выглядела почти пустой. Вдоль дальней стены располагалась кухня, казавшаяся маленькой на фоне остального пространства. В центре комнаты возвышалась «спальня», на которой едва помещалась кровать с маленькой тумбочкой, сбоку — кресло, диван и между ними небольшой прямоугольный стол на низких ножках. Вот и все — не считая, правда, коробок, громоздившихся одна на другой до потолка в углу.

— А что за вещи в этих коробках? — поинтересовалась Карен. — И куда мы их будем класть?

— Не знаю. Мои вещи. После развода она просто прислала их мне. Мэрион, моя бывшая жена, — тон Дела стал резче, чувствовалось, что ему неприятно об этом говорить. Вздохнув, он постарался взять себя в руки. — Сейчас, распакуем — посмотрим.

К обеду они распаковали только несколько коробок, выкладывая большинство вещей просто на пол, — больше класть их пока что было некуда.

За последние полгода Дел обходился без телевизора — как-то все не собрался купить, да и успел отвыкнуть от него. Поэтому он даже несколько удивился, найдя в одной из коробок вполне исправный аппарат с четырнадцатидюймовым экраном.

— Ты любишь смотреть телевизор? — спросил он, увидев, как Карен обрадовалась находке.

— Я люблю смотреть старые фильмы, знаешь, еще черно-белые. И про животных, только с хорошим концом.

Обнаруженная в очередной коробке деревянная маска-ягуар вызвала у нее целый шквал вопросов. Пришлось сознаться, что он привез эту маску из Южной Америки.

— А где ты там был? — ее глаза вспыхнули интересом.

— Да везде — в Мексике, Венесуэле, Аргентине, Панаме, Колумбии.

Голос его дрогнул, но Карен ничего не заметила и продолжала расспрашивать, сидя на полу и глядя на него с восхищением.

— А ты там долго был?

— Где как. По полгода, по году, а в Венесуэле пару лет прожил.

— А что ты там делал?

— Работал, — улыбнулся Дел и с удивлением понял, что ему не приходися притворяться и улыбается он вполне искренне, — а маску эту я купил в Мексике, когда первый раз приехал туда — лет двадцать назад. На маленьком рынке для туристов, около пирамид.

Он рассказывал, стараясь как можно лучше передать свои ощущения — каким новым и ярким все тогда казалось. Вспомнил все — жару, пыль, старуху, продававшую маски — даже то, как торговался с ней до хрипоты. Ослепительное солнце, небо — синее и яркое, серые выщербленные ступени пирамиды.

Про работу он рассказывать не стал, но Карен и без этого была в восторге. Дел никогда не думал, что умеет рассказывать, он вообще не любил много болтать, а сейчас она слушала его так, что хотелось говорить еще и еще.

Кошка принимала самое деятельное участие в распаковке. Она шуршала чем-то в пустых коробках, очевидно, проверяя, не забыли ли они что-нибудь, боролась с веревками, лежащими на полу, запрыгивала на шею Карен и заглядывала ей через плечо. Даже Дел удостоился великой милости, — его руку понюхали. В конце концов она обнаружила теннисный мячик, выпавший из одной из коробок, и погнала его по квартире, подпрыгивая и переворачиваясь.

Дел был уверен, что разобрать все вещи за полдня ничего не стоит, но работа шла медленно, а к обеду и вовсе застопорилась. Наткнувшись на альбом с фотографиями, он уселся на полу, прислонившись к коробке, а Карен растянулась рядом и положила голову ему на колени, разглядывая снимки.

Один из них ей особенно понравился, на нем Дел, совсем еще мальчишка, стоял около блестящего новенького спортивного автомобиля и смеялся.

— А-а, это, — заглянул он в альбом. — Тут мне исполнилось семнадцать лет. Это была моя первая машина, отец подарил на день рождения.

Она повернула голову, чтобы лучше видеть его лицо — он улыбался и смотрел на нее шалыми веселыми глазами — глазами мальчишки с фотографии.

— Карен, не крути головой! Ты что, нарочно дразнишься?

Сообразив, где именно лежит ее голова, Карен рассмеялась, вскинула руки и обняла его за шею, покрутив головой, теперь уже действительно нарочно. На этом все его благие намерения полетели к черту...

Он лежал, закрыв глаза и переводя дыхание. В голову почему-то лезла дурацкая мысль — последний раз он занимался этим прямо на полу еще в школьном спортзале.

Внезапно Карен фыркнула и заявила:

— Кажется, я знаю, что нужно купить и, похоже, побыстрее, если я, конечно, тебя не разорю.