Проспав трое суток подряд, Аланна избежала большинства вопросов о своей роли в исцелении принца. Позже она приписывала все заслуги сэру Майлзу. Когда же рыцарь пытался завести разговор о событиях той ночи, Аланна упорно меняла тему. Она понимала, что Майлз все видел, и хранила молчание, не желая вызвать еще больше расспросов.

Другой свидетель волшбы, принц Джонатан, также избегал обсуждать случившееся, и это не могло не радовать Аланну. Порой она сомневалась, что он вообще запомнил то место между Жизнью и Смертью, а если не запомнил – это и к лучшему.

Промозглая зима наконец сменилась весной. Аланна уже во второй раз достала из мешка комплект легкой одежды и однажды утром, дрожа от радостного возбуждения, надела его. В этот день пажам предстояла долгожданная поездка в порт Кайн, и Аланна просто не могла усидеть на месте. Внезапно она застыла, поймав свое отражение в зеркале. Пристально глядя на себя, несколько раз подпрыгнула. Так и есть: грудь тряслась. Не слишком заметно, но все же тряслась. За зиму бюст Аланны увеличился.

– Корам! – крикнула она. Глаза щипало от злых слез.

Солдат нетвердым шагом вошел в комнату и устремил на Аланну мутный взор.

– Чего тебе? – Он широко зевнул.

Девочка скрылась за ширмой и гневно сорвала с себя рубашку.

– Быстро отправляйся к целителям и попроси у них бинты, много бинтов. Ври что хочешь, только раздобудь их.

Через несколько минут озадаченный Корам перекинул через верх ширмы охапку льняных полосок, которыми Аланна туго перебинтовала грудь.

– Превращаешься в девушку? – усмехнулся за ширмой Корам.

– Ничего подобного! – огрызнулась Аланна.

– Лапушка, природу не изменить. Ты рождена женщиной.

Аланна вышла из-за ширмы – глаза красные, веки припухли. Корам благоразумно сделал вид, что ничего не заметил.

– Может, и рождена, но мириться с этим не обязана! – вызывающе бросила Аланна.

– Мы уж такие, какие есть, – возразил солдат, обеспокоившись всерьез. – А ты будь и женщиной, и воином.

– Не хочу, не хочу быть женщиной! – окончательно вышла из себя Аланна. – Чтобы все считали меня мягкотелой, глупой гусыней? Нет уж!

– Мягкотелой? Это вряд ли, – сухо отозвался Корам, – а глупой ты выглядишь только тогда, когда мелешь ерунду, вот как сейчас.

Аланна сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Я должна закончить то, что начала, – вполголоса произнесла она.

Рука Корама легла ей на плечо.

– Аланна, детка, чтоб стать счастливой, научись принимать себя.

Она на нашлась с ответом, однако солдат его и не ждал.

– Я привезу из города еще бинтов, – коротко сказал он. – Собирайся, не то опоздаешь.

* * *

Бинты доставляли неудобство, растущие девичьи груди болели, хоть, к счастью, и оставались небольшими. Теперь Аланна проявляла еще больше осторожности, расстегивая пуговицы на рубашке, тем более что мальчишки этим летом прилагали все усилия, чтобы заставить ее раздеться, особенно – у пруда. Тем не менее Аланна наотрез отказывалась подходить к воде. Уговоры не действовали, а принуждать ее силой никто не отваживался – все помнили Ралона.

Как-то в начале августа Рауль предпринял очередную попытку уломать товарища.

– Ну же, Алан, окунись хоть разочек. Или боишься смыть защитный слой грязи? – поддразнил он.

Терпение у Аланны лопнуло. Она вскочила, побагровев, как свекла.

– Ненавижу плавать! – взвизгнула она. – И, спасибо большое, мне вовсе не жарко, так что отвали!

Кто-то хихикнул – Рауль был на голову выше и вдвое крупнее худенького пажа, который сейчас так гневно сверкал глазами.

– Алан, он просто подначивает тебя, – вмешался Алекс.

– Надоели мне ваши подначки! – рявкнула Аланна. – Все лето терплю. Сколько можно меня изводить?

Флегматичный Рауль лишь пожал плечами. В отличие от Аланны, разозлить его было трудно.

– Ладно, если ты такой обидчивый, делай как знаешь.

– Вот и хорошо, – отрезала Аланна и, оглядев остальных, заявила: – Пока не завоняю, даже слышать ничего не хочу о воде.

Повисла напряженная тишина. Наконец Джонатан произнес:

– Пойдем поплещемся, Рауль. С Аланом спорить без толку, он у нас ненормальный.

Дрожа мелкой дрожью, Аланна вернулась в тень раскидистого дерева. Ей было стыдно, и она уже не впервые пожалела, что не совладала с собой.

Остаток дня ее никто не трогал. На обратном пути во дворец Аланна пришпорила Крепыша, чтобы нагнать Рауля.

– Рауль, можно тебя на два слова? – робко промолвила она.

Они притормозили и заняли место позади группы всадников.

– Опять будешь на меня орать? – без обиняков спросил Рауль.

Аланна покраснела и опустила голову.

– Нет. Извини, что не сдержался.

Рауль усмехнулся.

– Ну, я ведь дразнил тебя, – признал он. – Естественно, ты разозлился. У тебя есть право поступать так, как ты считаешь нужным.

Аланна ошеломленно посмотрела на друга.

– Правда?

Рауль нахмурил брови.

– Я не собирался ничего говорить, но раз уж ты сам завел об этом речь… Алан, ты, наверное, считаешь, что мы перестанем тебя любить, если ты не будешь подражать остальным. А может, ты нравишься нам именно потому, что не похож на других?

Аланна молча смотрела на него. Опять дразнит?

– Алан, мы – твои друзья, – улыбнулся Рауль. – Прекрати думать, что тебя поедом съедят за малейшую оплошность.

– Эй, Рауль, – позвал кто-то из передних рядов, – будь добр, разбей наше пари.

Кивнув Аланне, рослый сквайр ускакал вперед.

– Восстановили мир? – полюбопытствовал голос за спиной.

Аланна оглянулась: другой здоровяк-сквайр, Гарри, ехал прямо позади нее.

– Тебя не учили, что подслушивать – дурная привычка? – сердито буркнула она.

– Как бы я узнавал обо всем, если бы не подслушивал? – ухмыльнулся Гарри. – В общем, я устал от ссор и позабочусь, чтобы тебя больше не заставляли лезть в воду.

Аланна опустила голову.

– Не хочу создавать лишних проблем, – пробормотала она.

Гарри расхохотался.

– Это часть твоего обаяния. Ну, давай поторопимся, а то мы совсем отстали.

Он пришпорил коня, и Аланна вслед за ним въехала в ворота, коих во дворце было много.

Слова Рауля и Гарри навели ее на глубокие размышления. Правда, утверждение, что ее любят за «непохожесть» – это, конечно, полная ерунда. Странные вещи стали говорить Гарри и Рауль, сделавшись сквайрами!