Столетнее (с середины IV в. по 463 г.) пребывание гуннов в прикаспийских степях не могло остаться бесследным. За это время шла метисация гуннов с местным сармато-аланским населением, обмен навыками ведения хозяйства, представлениями о мире и, наконец, языковые заимствования. Короче говоря, все условия для создания нового этнического образования были налицо. Основная часть потомков гуннских воинов и сарматских женщин, несомненно, добывала средства к существованию посредством садоводства и оседлого, отгонного скотоводства, потому что выгоду этого вида хозяйства подсказывала сама природа — ландшафт речных долин Терека и Волги. К тому же степи оказались заняты победоносными врагами — древнеболгарскими племенами. Поэтому потомки гунно-сарматов отсиживались в естественных крепостях — камышовых зарослях — и ждали своего часа. Он наступил в 558 г., когда в прикаспийских степях появился новый народ — древние тюрки или, как их принято сейчас называть, тюркюты. И все переменилось радикально.

Чтобы понять происшедшие изменения этнополитической ситуации, обратимся снова к панораме всемирной истории. В то время когда на северных окраинах Каспийского моря свирепствовали гунны, праболгары и сабиры, к югу от него окрепла и расцвела Персия, вознесенная династией Сасанидов. Шахи Ирана остановили в III веке агрессию римлян на восток, подчинили себе воинственных саков Сеистана и Белуджистана и заключили оборонительно-наступательный союз с индийской империей Гупта против горного народа — эфталитов, захвативших в V веке гегемонию в Средней Азии и Северо-Западной Индии. Союзниками эфталитов стали Византийская империя и Жужаньский каганат, возникший в IV веке в степях Монголии, покинутых хуннами.

Эта коллизия существовала до середины VI века. В 546 г. заявил о своем существовании новый, до тех пор неизвестный народ — тюркюты, обитавший в горах Алтая и Хангая. В 552 г. тюркюты разгромили жужаней, а в 565–567 гг. загнали эфталитов в горы Припамирья и выступили претендентами на роль гегемона всей степной Евразии. В 567–571 гг. тюркюты покорили Северный Кавказ и вошли в соприкосновение с Византией и Ираном.

К концу VI века международные отношения обострились, несмотря на то что прямые связи между Востоком и Западом остались в прежнем положении.

В середине VI века китайцы сбросили гнет иноземной династии Тоба-Вэй, и в Северном Китае образовались два соперничавших царства: Бэй-Чжоу и Бэй-Ци, а тюркюты объединили степи от Желтого до Черного моря и овладели участком караванного пути от Китая до Ирана, включая согдийские города — опорные пункты караванной торговли. В то же время Византия, только что захватившая Карфаген, Италию и часть Испании, подверглась нападениям лангобардов в Италии и авар на Дунае. Для обороны границ ей пришлось вести долгую войну, и, следовательно, она нуждалась в деньгах. Однако в VI веке золота в обороте было мало и византийскому правительству приходилось изыскивать ценности другого рода, за которые можно было нанять варваров для службы в войсках. Поскольку шелк был валютой, имевшей хождение наравне с золотом, средства на плату воинам и подкупы варварских князей Византия обрела в производстве шелковых тканей, которые были лучшим подарком для германского или славянского князя. Шелк-сырец шел только из Китая, но цены, по которым китайцы согласились бы его продать, были непомерно высоки. Добиться понижения цены на шелк сумели только тюркюты. Великий хан брал с Бэй-Чжоу плату за союз, а с Бэй-Ци за заключение сепаратного мира и, смеясь, говорил: «Только бы на Юге два мальчика были покорны нам, тогда не нужно бояться бедности».

Полученный из Китая шелк тюркюты сами потребить не могли, несмотря на то что увешивали им свои юрты. Избыток шелка забирали у них согдийские купцы, готовые любое количество пряжи переправить в Византию, которая покупала ее по установленной цене и вознаграждала себя на европейском рынке. Но караванный путь шел через Иран, непрестанно воевавший с Византией. Персы охотно приостановили бы торговлю шелком вообще, но на доходы от пошлин существовало их войско. Поэтому они пропускали к своим врагам минимальное количество шелка по ценам, которые они сами назначали. В интересах Ирана было уменьшение оборота и повышение цен, чтобы выкачать из своих врагов возможно больше золота и тем самым уменьшить число воинов, нанимаемых в Европе для борьбы с Ираном. Но персидская политика противоречила интересам тюркютских ханов и согдийских купцов, которые не могли вывезти и продать свой товар. Посольства тюркютов в Иран были бесплодны из-за непреклонности персидского царя; путь через степи вокруг Каспийского моря — труден и опасен, потому что дикие угры и воинственные болгары, номинально покоренные тюркютами, имели возможность подстеречь и разграбить любой купеческий караван. Вот тут-то и обнаружили свое существование хазары. Исходя из принципа «враги наших врагов — наши друзья», они поддержали немногочисленные тюркютские отряды и обеспечили им господство в прикаспийских и северокавказских степях. В VI веке уже не хазары скрываются от степняков, а болгарское племя барсилов прячется от хазар где-то «на острове», в огромной тогда дельте Волги, а хазары совместно с тюркютами вступают в борьбу с Ираном, чтобы сломать барьер между Срединной и Передней Азией.

В 579 г. греки и тюркюты обменялись посольствами и, установив, что их интересы совпадают, заключили военный союз, направленный против Ирана. С 579 г. в Иране правил шах Хормизд, враг аристократии, опиравшийся на регулярное войско. Двенадцать полков конных стрелков были укомплектованы профессиональными воинами, получавшими от шаха плату за службу. Хормизд пытался уменьшить влияние аристократии, но казни лишили его популярности, и этот момент выбрали греки и тюркюты, чтобы нанести решающий удар и раскрыть ворота с востока на запад.

Осенью 589 г. началось комбинированное наступление и, как говорит арабский историк Табари, «враги окружили Персию, как тетива — концы лука». Однако персы разбили тюркютов при Герате, отбросили хазар и грузин, купили у арабских шейхов отступление и, стеснив византийское войско, заставили его отступить за границу.

Современники событий единодушно расценивали победу при Герате как спасение Ирана от полного разгрома. Советник шаха Хормизда говорил: «Если бы Савэшах (тюркютский предводитель. — Л.Г.) прошел до Рума, то от Ирана остался бы комочек носка». Этот оборот войны оказался спасительным для Китая. Как только ослабел тюркютский нажим на линию Великой китайской стены, объединившийся в 589 г. Китай перешел к наступлению на северные степи, стремясь подчинить Тюркютский каганат.

История величия и падения каганата — яркий пример диалектического закона отрицания отрицания. Сила тюркютов обернулась для них слабостью. Завоевав огромную территорию, населенную многочисленными и храбрыми народами, тюркютские ханы оказались в зависимости от лояльности своих подданных. Особенно это проявилось на западе, где тюркюты были в ничтожном количестве, а населявшие Джунгарию племена теле отделяли их от собственно тюркютских кочевий, расположенных на берегах Орхона и Толы (в Монголии). Искусная китайская дипломатия вызвала в 603 г. восстание телеских племен против тюркютского хана, который погиб, после чего тюркютская держава распалась на два отдельных каганата: Восточный и Западный.