Хазарская держава была разгромлена, но народ остался. Дальнейшая судьба хазар (а не их правителей) остается неизвестной историкам, но может быть прослежена археологами, и, таким образом, мы смыкаем второй ход нашего анализа с первым — исторической географией, изменениями климата и ландшафта. Поднявшиеся волны моря затопили безопасную дорогу между Мангышлаком и восточной окраиной дельты, а высохшие степи снова стали преградой для караванной торговли.

Теперь, обратившись к исторической географии дельты Волги, мы знаем, какие памятники мы можем там встретить, кого и где нам надлежит искать и как понимать то, что мы сумеем найти.

Бугор Степана Разина. Астраханская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа прибыла на бугор Степана Разина 18 июля 1961 г., с одной стороны, своевременно, с другой — несколько поздно. Опоздали мы этак лет на восемьдесят.

Под восточным склоном бугра построен небольшой кирпичный завод, и вместе с глиной в печь уходили кости из погребений. Местное население неоднократно пыталось искать на бугре клады и уничтожило при этом много погребений. Затем кости пытались сдавать в утиль, но там довольно быстро отказались их принимать из-за полной обезжиренности. Большая часть могильника к нашему приезду оказалась уничтоженной, и это затруднило первоначальные поиски.

Бугор Степана Разина возвышается над окружающей его дельтовой равниной, достигая абсолютной отметки минус 4,6 м. Подножие бугра находится на отметке минус 20 м, и, следовательно, в эпоху наивысшего подъема Каспия в XIV веке морские волны только омывали бугор, ставший на некоторое время островом. В эту пору глубины в окрестностях нашего бугра достигали 4–5 м, и поэтому на нем нет следов пребывания татар или ногайцев, деливших между собою власть над берегами Нижней Волги. Когда же уровень моря понизился, в дельте возникли русские рыбачьи поселки, а в недавнее время здесь поселились казахи Букеевской орды, перешедшие на оседлость.

При нашем подходе к поискам и археологической разведке характер ландшафта заслуживал максимального внимания. В XX веке луга, окружавшие бугор, большей частью заболочены и покрыты зарослями камыша или чакана. Берега речки Подразинской густо поросли ивами и тальником. Количество обитающих там комаров не поддается Описанию.

Но представим себе эпоху, когда уровень моря стоял на 4 м ниже. Тогда речки текли под уклон, не заболачивая окрестных низин, на которых расстилались роскошные луга с великолепными кормовыми травами.

Обитавшим здесь хазарам должно было житься привольно, и потому мы предполагали, что многочисленное население оставило такое число могил, что его хватит и для науки. Полные надежд, мы начали раскопки шурфами и траншеями, но долгое время копались в пустой глине. Прошла неделя, прежде чем мы установили, что пологие склоны бугра не что иное, как оползни, и если в них и были погребения, то они просели в мягкую супесь.

Часто бывает, что могилы отмечены неровностями почвы, но на вершине бугра не было гумусного слоя, и ветер так сгладил поверхность, что никаких внешних признаков могилы не имели. Вместе с тем на бугре было много кочек высотою 0,5 м или меньше, но они были образованы многолетними растениями, корни которых укрепляют почву и противостоят развеиванию. Прочая поверхность бугра была покрыта запекшейся корочкой из той же самой супеси. Эта корочка предохраняла бугор от уничтожения, но все, что под ней было, недоступно как простому глазу, так и нивелиру.

И все-таки находки пошли! В один и тот же день открылись погребения трех совершенно разных обрядов. На восточной окраине обнаружились трупосожжения, на западной — сидячее погребение и на южной — скелет, лежащий на спине с горшком в изголовье. Вскоре количество найденных погребений умножилось и к ним добавились одно погребение в подбое и одно — с конем. Кроме того, мы наткнулись на погребения казахов XIX века, незаметные потому, что наземные части могил были уничтожены во время строительства триангуляционного пункта. Первое из них повергло нас в недоумение, но затем мы разобрались и снова присыпали землей раскопанные скелеты. Что же касается древних погребений, то они дали повод для многих размышлений и выводов. Но прежде чем говорить о результатах раскопок, расскажем о других буграх дельты, исследованных нами в 1962 г., для того чтобы картина была более полной.

Казенный бугор. С вершины бугра Степана Разина открывалась великолепная перспектива. На юге расстилалась гладкая равнина, плавно уходившая под воду Каспийского моря; на востоке стояла стена камыша, колеблемая по вечерам легким ветром; на западе, за речкой Подразинской, были настоящие джунгли — прибежище цапель и диких кабанов; на севере высились другие бэровские бугры, и они-то привлекли мое внимание.

Было бы странно, если бы только один бугор служил кладбищем. «Нет ли погребений на других буграх?» — думал я, и, взяв в спутники Гелю, отправился на хозяйской лодке вверх по реке.

В первый маршрут мы двинулись, не отдав себе отчета в трудностях пути. Просто в голову не приходило, какое сильное течение может быть в тихих протоках дельты! Мы ехали, как древние хазары, орудуя рулевым веслом и шестом. Этот способ передвижения безотказен. Мы действительно добрались до намеченной цели — Казенного бугра, но только за 8 часов непрерывного движения. Все это время мы не могли нигде выйти на берег отдохнуть, потому что по берегам стояли густые стены камыша, пробиться через которые мог бы только дикий кабан. Речка извивалась в зеленом коридоре, и было очевидно, что это тихое место всегда было естественной крепостью, более надежной, чем Кавказские горы. Любая конница, попытавшаяся проникнуть в Хазарию, не смогла бы быстро форсировать широкие протоки, окруженные зарослями. Она лишилась бы своего главного преимущества — маневренности, тогда как местные жители, умеющие ездить на лодках и ориентироваться в лабиринте протоков, были всегда практически неуловимы, а сами могли наносить любые неожиданные удары утомленным бесплодными передвижениями врагам.

Но, может быть, зимой было иначе? Вряд ли! Лед на быстрых речках тонок и только в очень холодные зимы может выдержать коня и латника. А в хазарское время зимы были мягкие и снежные. Затем, провалиться зимой под лед, даже на мелком месте, означало быть тут же выведенным из строя, потому что на ветру всадник сразу бы обмерз. Ему следовало, прежде чем продолжать движение, развести костер и обсушиться, а за это время преследуемый противник всегда сумел бы оторваться и скрыться. В Средние века ни у одного народа не было армии, способной завоевать Хазарию, и во время движения лодки стало ясно, почему Святослав, стоявший во главе победоносной дружины, ограничился разгромом легкодоступного Итиля и оставил без внимания сердце побежденной, но непокоренной страны. Он поберег свое войско и был прав. Сильные в своей стране хазары не могли тягаться с русскими воинами на твердой земле степей. Достаточно было сокрушить наемников хазарского царя, и опасность с востока для Руси исчезла, а то, что в камышах оставались свободные хазары, не имело для Киевского княжества никакого значения. Пусть там и сидят!