— Э… спасибо.

Она подняла глаза и как-то странно посмотрела на меня. Толи с жалостью, то ли с сочувствием. А может быть, и с отвращением.

— Так что там с Доктором? — спросила она, нарушив тягостное молчание.

И хотя я уже не был уверен, что Сью по-прежнему меня любит, я был уверен в одном: Доктора она любит. Любила и будет любить всегда. Это грустно, на самом деле. Когда человек говорит о своей девушке, и единственное, что он может сказать о ее чувствах к нему: «Да, она любит мою собаку». Но, с другой стороны, хотя Доктор пухлявый и толстый, как я, он не лысеет, не страдает хронической неврастенией и не требует секса — всегда. Так что, наверное, в этом есть некий смысл.

— Его похитили! И требуют выкуп! — выпалил я, все еще ошеломленный ее неожиданным появлением.

Сью удивленно тряхнула головой.

— Кто требует выкуп?

— Не знаю. Тот, кто похитил Доктора!

— Вот в этой записке? — Она указала глазами на листок у меня в руке.

Ну, я и тормоз! Спрятал трусики Джем в карман, а спрятать записку ума не хватило.

— Нет! Этот-так… этод-другое, — пробормотал я, заикаясь.

— Ага…

— Просто записка от моего агента. — Я смял листок и небрежно засунул в карман.

— От кого?

— От моего агента. Ну, от Джерри. Он мой агент. Написал мне записку.

— Ага…

— Да… Нет. А записка о выкупе — в «Блокбастер-Видео». В коробке с «Тернером и Хучем». В отделе комедий.

— Уолли, ты бредишь? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Извини. Я, наверное, и правда слегка не в себе. Просто мне только что позвонили… — Я рассказал Сью о звонке.

Она озадаченно нахмурилась.

— Погоди. Они сказали, что Доктор у них? В смысле, твой пес?

— Да! А есть какой-то еще Доктор, который пропал? Типа… ну, я не знаю… они похитили и моего стоматолога доктора Леви?

— То есть Доктора кто-то похитил?

— Да!

— И этот кто-то оставил тебе записку? В видеопрокате? И ты собираешься ее забрать?

— Да! Если хочешь, поехали вместе.

— Э… да, наверное. В смысле, конечно, поедем. Как-то все это странно…

Только теперь до меня дошло, что мы со Сью даже не поцеловались при встрече. Еще вчера я бы страшно расстроился по этому поводу. Меня бы это убило. Но не сегодня! Нет, нет! Не сегодня. Теперь у меня была Джем! Дайте, дайте мне Джем! И побольше! Побольше! ДЖЕМ! С кем я провел эту ночь? С восхитительной Джем! С кем я буду сегодня ночью? С Джем! С обольстительной Джем! Счастье все-таки есть!

Прошлая ночь была просто ВОЛШЕБНОЙ, по всем стандартам.

Мне хотелось заорать Сью в лицо: «И как я тебе ТЕПЕРЬ, стерва?!».

Но я не стал этого делать.

С одной стороны, меня мучило чувство вины перед Сью — все-таки она моя девушка, а я ей изменил, — но с другой стороны, мне хотелось достать из кармана трусики, сунуть их ей под нос, чтобы она разглядела, что это такое, а потом прыгать по комнате и распевать песни о том, как я славно потрахался с девушкой по имени Джем. Интересная дилемма. Но была еще третья сторона. И с этой третьей стороны, я обмирал от ужаса при одной только мысли о том, что Сью все узнает. Стало быть, никаких песен и танцев. Никаких демонстраций постороннего кружевного белья.

— Ладно. Поехали в «Блокбастер», — сказал я.

Сью была на машине, что оказалось очень даже кстати, поскольку моя машина так и осталась стоять у бара, где я бросил ее вчера. А мне хотелось как можно скорее добраться до «Блокбастера» и выяснить наконец, что происходит. Правда, ехали мы медленно. И меня это бесило. Сью не стала включать музыку, и тишина была оглушительной. Сью сидела, погруженная в свои мысли. Вся какая-то напряженная, хмурая — верный знак, что ее что-то серьезно тревожит. Я даже подумал, что она все-таки заметила трусики, и мысленно приготовился к неминуемому «разбору полетов». Хотя, может быть, все было проще. Наши с ней отношения в последнее время действительно сохли, чахли и дохли, как пресловутая цапля, а при таком положении дел нормальное общение вряд ли невозможно. Тем более, как я уже говорил, Сью — изрядная стерва. И ее напряженное молчание вполне могло быть проявлением ее изрядно стервозной сущности. Как бы там ни было, после того, как мы сели в машину, в первые минут пять пути никто из нас не произнес ни слова. Я все же не выдержал:

— У тебя все нормально?

Очевидно, я перебил ее сосредоточенный внутренний монолог. Сью удивленно взглянула на меня, как будто только сейчас поняла, что она не одна в машине.

— Что? — рассеянно спросила она.

— У тебя все нормально? А то у тебя такой вид… ну, как будто ты чем-то встревожена.

— Да. Нет. Не знаю… Просто все это так странно…

— Странно — не то слово.

— Да. А ты хорошо держишься. Такой спокойный… В смысле, я думала, ты с ума сходишь от беспокойства!

Я коротко хохотнул.

— Ты бы видела меня вчера! Я и вправду был сам не свой. Сегодня, наверное, первый день, когда я… более или менее пришел в себя.

— И все равно… ты какой-то уж слишком спокойный.

— Я спокойный?! Это я-то спокойный?! Поверь мне, Сью. Я люблю этого пса БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ! Когда он пропал, я действительно чуть с ума не сошел. В прямом смысле слова. Просто я… даже не знаю. Сегодня меня отпустило. То есть не то чтобы совсем отпустило. Но у меня появилась уверенность, что все будет в порядке. Не знаю, откуда она взялась, эта уверенность. Но мне стало легче.

— Ну, так это же хорошо. Я за тебя очень рада. — Она улыбнулась мне вымученной улыбкой, и я улыбнулся в ответ. Мне было приятно услышать, что она за меня рада. Может быть, ей действительно не все равно, что со мной происходит. Мне опять стало стыдно за то, что я ей изменил. И собирался это повторить. Как можно быстрее.

Когда мы въехали на стоянку перед входом в «Блокбастер», я был уже весь на нервах. Выскочил из машины еще прежде, чем она полностью остановилась. Сью раздраженно окликнула меня, но я даже не оглянулся. Я ворвался в «Блокбастер» и ломанулся в отдел комедий. Было еще очень рано, где-то четверть одиннадцатого, и народу в прокате практически не было. Я представил, как выгляжу со стороны, и слегка поумерил пыл, сбавив шаг. А вдруг те, кто похитил Доктора, сейчас наблюдают за мной?! Мне не хотелось, чтобы они видели меня в таком раздрае. Хотя, с другой стороны, если за мной наблюдают, то они уже видели, как я ворвался в салон, весь взбудораженный, с безумным взглядом и явно в расстроенных чувствах на грани отчаяния. Я опять перешел на бег. Да ебись оно все конем. Я уже раскрыл свои карты. Кстати, а где тут отдел комедий? Я метался по лабиринту полок, словно толстая неуклюжая мышь в поисках сыра. Наконец нашел стойку с комедиями. Так. Буква «Т». «Такси». «Танго втроем». «Тампопо (Одуванчик)». Вот он! «Тернер и Хуч». Я открыл пластиковую коробку. Внутри был белый конверт, приклеенный скотчем к крышке.