Добираясь домой, сперва на метро до конечной станции, потом на троллейбусе до конечной остановки, Вельяминов решил в ближайшие дни плотно поработать с человеком из «Калахари». Он — единственное окно в последний год Ритиной жизни.

В троллейбусе, под дребезжание стекол думалось особенно хорошо. Вельяминов попытался представить себе рокового для Риты гостя. Опытен, уверен в себе. Аскетичен — одевается очень просто, в баре обошелся ста пятьюдесятью граммами отечественной водки. Сохранил, несмотря на возраст, отличную физическую форму. В целом, укладывается в портрет бывшего афганца.

Только почему в день убийства он «светится» в элитарном баре в своей брезентовой куртке? Затащила Рита? Мог бы отвертеться, если бы захотел. Убил непреднамеренно, в порыве? Дыра в затылке говорит о другом.

Как совместить с этим цветы на могиле? Патология?

Любовь в прямом смысле «до гроба»? Или другое — нравится ходить по острию ножа: вот он я, берите.

Не собирался пока портрет. Как в детской мозаике, когда не стыкуются картонные детальки. Есть у человека плечи, руки, даже пальцы. Есть лицо. Но не пристают они друг к другу.

Борис Рублев не ожидал, что ему будет так тяжело следовать по залам «Калахари». Все напоминало о первых часах их с Ритой встречи. Вот-вот он снова услышит ее голос:

— Я вспоминала о тебе. Не скажу, чтобы часто, но всегда с чувством.

В воздухе висела тяжелая смесь запахов: сигаретного дыма, духов, спиртного, белых цветов кактуса. Маски на стенах кривлялись в такт музыке. Казалось, что смех и неразборчивые слова вылетают из их уст.

— Заведение по высшему разряду — восхищенно оглядывался Крапива.

Молчаливый работник ночного клуба привел их в просторный кабинет с зеркалами, мягкой мебелью, деликатесами и водкой на столе.

— Вот кнопка вызова, если вам что-то понадобится.

После его ухода появились обещанные девицы — блондинка и брюнетка. Высокие, длинноногие, в одинаковых черных колготках и черных коротких платьицах.

Не вставая с места Крапива пощупал у блондинки задницу и, видимо, оценив эту важнейшую для себя часть тела по достоинству, усадил девицу себе на колени.

— Пить будешь? Как тебя зовут?

— Лена.

— Настроение?

— Отличное.

— Будет еще лучше. На мою работу никто еще не жаловался.

— Чего стоишь? — Комбат поднял глаза на свою «даму» — Присаживайся к столу.

Брюнетка села, закинув ногу на ногу, выложила на стол сигареты и зажигалку.

— Ты ведь здесь часто бываешь, правда? — спросил Рублев.

— Почти каждый день. Можно убрать куда-нибудь этот балык? Не переношу запаха рыбы.

— Хоть на мусорку, я не против.

— Тут все под боком.

Забрав тарелку, брюнетка по имени Вероника вышла в соседнее помещение — в раскрывшуюся дверь Комбат увидел стену, отделанную плиткой «под мрамор» и край раковины.

— Что там есть? — спросил Крапива у своей партнерши.

— Ванна, джакузи и все прочее.

— Сейчас доконаем бутылочку и пойдем принимать душ. Иваныч, пустишь без очереди?

— Мойтесь сколько душе угодно.

— Давай выпьем за эту жизнь. Если бы не ты, меня бы сейчас птицы клевали на перевале.

— Брось.

Они чокнулись.

— Чего ты себе плеснул на донышко? Давай по полной программе.

— У меня программа своя.

— Вас понял. Вопросов больше нет.

Запрокинув голову, Крапива двумя большими глотками выхлебал вместительный бокал. Подхватил полную ложку грибного соуса и отправил следом, по пути забрызгав горячими каплями рубашку.

Вернулась брюнетка.

— Как там наша рыба? — спросил Комбат.

— Всплывет в каком-нибудь море-океане.

— Еще один вопрос. Знаешь здесь человека по имени Жора?

— Нижняя челюсть на пол-лица?

— Примерно.

— Мразь, садист. Однажды меня сосватали, потом неделю синяки держались по всему телу.

— Я тоже о нем невысокого мнения. Как бы мне с ним встретиться?

— Спроси в баре, он часто там пропадает. Я после того раза обхожу его за километр.

Из ванной комнаты доносилось шипение душа и пьяные реплики Крапивы.

— Слушай, Вероника. У меня тут есть дела. Отдыхай пока в свое удовольствие. И забудь наш разговор.

— Уже забыла.

— Вот молодчина.

— А если напарник спросит?

— Он уже готов. Как-нибудь отшутишься.

Рублев отправился прямиком в бар. Тот самый, куда Рита его затащила в тот раз. Прислонился грудью к стойке, выразительно посмотрел на бармена. Тот подошел — такое чувство, что узнал.

— Добрый вечер. Мне позарез нужен Жора.

Бармен задумался, задвигал кожей на лбу.

— Сегодня я его не видел.

— А если напрячься хорошенько?

Комбат положил на стойку стодолларовую бумажку — получив на «фирме» премиальные, он мог себе это позволить.

Бармен наклонил голову набок и стал похож на умную птицу.

— Видите вон ту дверь? Наберите код «3992». По лестнице попадете в подвальное помещение. Дойдете до самого конца — там будет служебный вход в гараж. Его машина — белый «ауди». Номер точно не помню, начинается на четверку. Левое крыло помято. Если найдете машину, значит он здесь. Что-нибудь передать, если я его увижу?

— Скажите, что его ищут — я схожу в гараж и вернусь обратно.

Рублев выполнил все указания бармена. Лестница оказалась крутой и удивительно замусоренной для такого заведения. Сплющенная пивная банка, окурки, обрывки оберточной бумаги. Вата, испачканная в крови, рядом несколько использованных ампул.

Лестница, в точном соответствии с инструкцией, привела в просторное подвальное помещение, вытянутое в длину, с двумя рядами колонн, облицованных плиткой.

Оно освещалось тусклыми, забрызганными во время побелки потолка, светильниками. В таком сыром помещении побелку, наверно, не стоило делать — пятна плесени на потолке смотрелись только отчетливей.

Помещение было заставлено пустой тарой: деревянными ящиками, двухсотлитровыми бочками. Местами ящики громоздились до самого потолка, местами открывались просветы, пустоты. Вдоль стен тянулись неряшливо окрашенные трубы с запорными вентилями. Многие вентили подтекали: капля за каплей срывались на бетонный пол, где давно натекли лужи…