– Расположена или не расположена, – пробормотала она, – но компания уже здесь и не собирается никуда уходить.

И чья в этом вина? Если бы она не разбудила подругу час назад, Ди не стояла бы сейчас у порога с двумя картонными стаканами кофе и большим бумажным пакетом.

Роуз открыла дверь и слабо улыбнулась:

– Тебе вовсе не обязательно было приезжать.

– Ну да, – кивнула Ди, проходя мимо нее в комнату. – Моя подруга звонит мне и бормочет что-то невразумительное, а я должна спокойно повернуться на другой бок и дрыхнуть дальше?

Роуз закрыла дверь и пошла в гостиную. Ди устроилась на диване, положив ноги на кофейный столик. Поднос с латте и пакетом стоял рядом с ней.

Даже в шесть утра Делайла Джеймс выглядела великолепно: желтая приталенная блузка заправлена в синие джинсы, рыжие волосы уложены в стильную прическу, макияж безупречен, зеленые глаза полны любопытства.

«В мешковатом свитере и стоптанных кроссовках я, должно быть, выгляжу как Золушка рядом с ослепительной принцессой», – с грустью подытожила Роуз.

– Я надеюсь, в пакете… пончики? – Она устроилась на другом конце дивана.

– Слава богу, интерес к жизни еще не потерян, – констатировала подруга. – Да, в пакете пончики. А в стакане кофе. Двойная порция.

– Спасибо.

– Брось эти свои «спасибо» и расскажи, что случилось. – Ди отпила кофе и устроилась поудобнее.

Это было одно из самых замечательных качеств ее подруги. Роуз знала, что, если надо, Делайла просидит на диване весь день. Она будет слушать, не выдавая никаких суждений, и поддержит любое ее решение.

Если бы оно у нее было!

– Это долгая история, – заметила Роуз, с наслаждением отпив глоток кофе.

– Я накупила чертову прорву пончиков, – напомнила Ди. – Так что давай начинай.

Покорившись неизбежному, Роуз залезла в пакет, вытащила оттуда пончик и, надкусив его, начала рассказывать.

Через час она была по горло сыта пончиками и чувствовала себя такой усталой, как никогда в жизни.

– Ну вот и вся история моей безвозвратно загубленной жизни, – закончила Роуз, выискивая в пакете последние крошки.

– Чудесная история. – Ди отобрала у нее пакет и, смяв его в большой хрустящий комок, бросила на поднос рядом с пустыми стаканами. – И что ты собираешься теперь делать?

– Если бы я знала! – Роуз положила руку на свой плоский живот, пытаясь представить, что там происходит.

– Может, ты и не забеременеешь, – задумчиво пробормотала Ди. – У некоторых годами ничего не получается. Глупо предполагать, что ты залетела с одного раза.

– И то верно, – согласилась Роуз.

– К тому же я могла бы тебе посоветовать…

– Что? – забеспокоилась женщина.

Ди вздохнула:

– Существует таблетка, которую можно принять на следующее утро… Впрочем, ты и сама это знаешь.

Роуз покачала головой:

– Я уже думала об этом. Но… не могу, Ди. Это будет… словно я хочу выгнать ребенка – если он там есть, конечно. Мои родители умерли, и ребенок станет членом моей семьи. Поэтому я не могу, понимаешь? Кому-то такой вариант подходит, но только не мне.

– Понимаю. Для меня это тоже, наверное, не вариант. Значит, – Ди наклонилась и ободряюще похлопала Роуз по руке, – нужно надеяться на лучшее и ждать, кто из них появится первым: ребенок или Лукас.

– О Лукасе не стоит и вспоминать, – возразила Роуз.

– Ради бога, дорогая! Ты же всю ночь не спала, думая об этом мужчине.

– Не надо делать из мухи слона. Все, что у нас было, – это пара часов отличного секса с последующей унизительной ссорой. – Она фыркнула от возмущения. – Святая Роуз!

Ее подруга рассмеялась.

– Извини. – Сделав над собой усилие, Ди заставила себя успокоиться. – Ты бы видела свое лицо!

Роуз вытащила из-за спины подушку и обхватила ее руками:

– Ты бы видела лицо Лукаса, когда он заявил, что, если я забеременею, мы поженимся.

– Ну и что? – Ди придвинулась ближе, обнимая Роуз за плечи. – Он не способен заставить тебя выйти за него замуж. Все, что он может, – это обещать, хвастаться и требовать. Если ты не захочешь, не пойдешь под венец… Только тебе, конечно, придется поделить с ним опекунство.

Роуз откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок:

– Борьба за опекунство… По-твоему, это хорошо звучит?

– За все приходится платить.

– Это все, чем ты можешь меня утешить?

Ди мягко встряхнула подругу:

– Еще не известно, беременна ли ты, так что есть вероятность, что ты больше вообще не увидишь Лукаса.

«Больше вообще не увидишь Лукаса…» Слова, оставившие в душе холодную пустоту. Роуз посмотрела на Делайлу:

– Эта мысль тоже не утешает.

Ди кивнула:

– Я знаю…

После ухода подруги Роуз легла и, проспав несколько часов, проснулась, чувствуя себя почти человеком. Она по-прежнему не представляла, что ее ожидает и что ей делать. Тем не менее молодая женщина была уверена, что со всем справится. Если она никогда больше не увидит Лукаса, то, по крайней мере, у нее останутся воспоминания об этой изумительной ночи.

«И вспоминать мне придется об этом до конца жизни», – подумала она с грустью.

Но ничего, она справится.

– Слышишь, Вселенная? Я справлюсь! – Роуз помешала ячменный суп с говядиной, наслаждаясь восхитительным ароматом.

Снаружи было темно, океан штормило. Ветер сотрясал голые ветви деревьев, швыряя на окна капли дождя. Но в доме было тепло и уютно.

Возня в кухне всегда успокаивала Роуз. Она помнила, как ребенком стояла на табурете возле кухонного стола, а их домашний повар учил ее делать печенье. С каждым годом уроки становились все более сложными.

У Роуз никогда не было бойфрендов – брат и отец неотлучно стояли на страже. Все свободные вечера она проводила дома, в кухне, изобретая все новые и новые рецепты.

Роуз положила ложку на керамическую подставку в центре плиты, вдруг осознав, что сделала полный круг. Несколько лет назад она вот так же стояла в кухне, мечтая о парнях. По крайней мере об одном.

Она села и потянулась за майкой Лукаса, которую он одолжил ей прошлой ночью. Роуз собиралась постирать ее, но потом передумала. Уткнувшись в майку лицом, она вдохнула его запах. Острая боль потери пронзила ее.

– О боже, ну просто мелодрама какая-то!

Что с ней, черт возьми, такое? Разве она ни с кем больше не спала? И пускай беременность висела над ней, как дамоклов меч, не это беспокоило женщину. Почему ее словно что-то терзает внутри? Почему она не может сделать ни одного глубокого вдоха? Стальной обруч сжимает ее грудь.